Дарья Ивановна сердилась так искренне, что Майя, поглядывающая на неё исподлобья, всё-таки признала: та не притворяется, а в самом деле не видит окружённую радужным сиянием избушку. Федя же, многозначительно кряхтя, подпихивал сестру локтем и подносил к голове указательный палец, притворяясь, что него чешется висок, но, под строгим взглядом бабушки, не решаясь им покрутить. Потому, когда добрались домой, Майя, раздосадованная поведением брата, пригрозила, улучив момент, пока они остались вдвоём:

— Будешь хихикать — подкараулю и обстригу. И делай что хочешь, бабушка всё равно тебя будет сильнее ругать! Потому что ты старше. И мальчик не должен выглядеть как скоморох! А я девочка, у меня должны быть красивые длинные волосы. Вот!

И ушла, гордо задрав нос, довольная, что уместно ввернула чудное слово, подслушанное у папы, когда тот впервые увидел Федину стрижку. Остаток дня Майя провела за книгой, а на следующий, хорошенько всё обдумав, обратилась со своей загадкой к девочкам. Те засыпали её вопросами о доме, и пятнадцатилетняя Настя, подслушавшая их разговоры, пригласила всех к компьютеру. Отыскав на спутниковой карте Свято-Троицкий монастырь, она активировала режим показа улиц и, постоянно щёлкая мышкой, принялась «ходить» вокруг него.

— Ну и где это место, малая? Что там было?

— Красный домик рядом, — подумав, припомнила Майя. — Из кирпича. Двухэтажный. И стена. Белая. Мы были в музее, где старые телевизоры и компьютеры. Потом вышли, и я его увидела.

— А, поняла. — Настя оживлённо задвигала мышью. — Знаю это место. Сейчас. Только там и правда нет деревянного дома.

Она щёлкнула по фотографии, возвращаясь к карте, отыскала нужный участок и снова вернулась в «прогулочный» режим. Кирпичное здание с красивыми закруглёнными окнами на втором этаже и обычными прямоугольными на первом, Майя узнала сразу. Слева в него упирался забор, режущий глаза ядовито-бирюзовым цветом, дальше шёл магазин с такими же ставенками и крыльцом. А справа, вместо деревянного дома в радужном пузыре, находились тёмно-коричневые монастырские ворота. И больше ничего. С минуту Майя пялилась на картинку, задумчиво морща лоб и не замечая тихого фырканья за спиной, а потом спросила, обращаясь к Насте:

— Но почему? Я же видела!

— Колдовство, по-любому, — серьёзным голосом ответила Настя, глядя на неё хитрыми смеющимися глазами. — Точно тебе говорю!

Колдовство? Майя подвисла, переваривая услышанное. Нет, она догадывалась, что Ксюшина сестра над ней подшучивает, но не обижалась, считая это простительным. Та ведь не видела странного дома. А она видела. И значит, нужно всем доказать, что он существует!

Приняв решение, Майя попрощалась с подругами и ушла домой, пообещав зайти на следующий день. Но обещания не сдержала. Увлечённая мыслями о волшебном доме, она не могла думать ни о чём другом, а смотреть на девчонок, снова уткнувшихся в смартфон, ей не хотелось. Следующие несколько дней они с Федей провели, читая книги, взятые в библиотеке, а когда те закончились, бабушка отпустила их вдвоём в город. Этим шансом и воспользовалась Майя.

Библиотека располагалась недалеко от остановки, по ходу следования автобусного маршрута, через восемь кварталов после кинотеатра, вблизи от которого раскинулся монастырь. Ей стоило больших усилий не удрать от Феди сразу, а доехать с ним до места, затеряться среди книг и только потом незаметно ускользнуть.

Мобильник Майя нарочно оставила дома. Память у неё была хорошая, а город совсем небольшим. Гуляя с бабушкой, они никогда не пересаживались. Один и тот же автобус останавливался и вблизи от их дома, и в квартале от парка аттракционов, и у библиотеки, и почти рядом с кибермузеем, в нескольких десятков шагов от которого и находился загадочный дом. Трёх поездок ей хватило, чтобы научиться ориентироваться в движении маршрута.

От идеи попросить Федю сходить вместе к монастырю, она отказалась сразу. Слишком задевали её воспоминания о насмешках брата. Майя понимала: если тот узнает, почему она пошла с ним в библиотеку, начнёт ехидничать. И бабушке расскажет, а та снова будет сердиться и обижаться. Федя вечно воображает себя умнее всех, а у самого даже друзей нет.

Выйдя на остановке, Майя двинулась к монастырю, глазея по сторонам. Миновала длинное четырёхэтажное здание с кинотеатром, огороженную временным жестяным забором территорию и немного постояла у светофора, разглядывая расположенную через дорогу розовую водонапорную башню. Пройдя площадь с Лениным и некрасивое длинное здание, с виду напоминающее больницу, она застыла на переходе в ожидании зелёного человечка. Заморгал красный, и Майя занесла ногу, становясь на изготовку, но в этот момент сзади раздался топот, за спиной кто-то резко запнулся, её схватили за плечо, и женский голос произнёс:

— Майя! Ты что тут делаешь? Одна?

Это оказалась Ольга Алексеевна, мама рыжего Глеба. Тяжело дыша и хватаясь за Майю, как будто вот-вот упадёт, она принялась болтать в обычной своей манере, рассказывая, что увидела её в окно, из того здания, где работает. И, вообще-то, её никто не отпускал — если хозяйка узнает, что она самовольно ушла из магазина, будет ругаться. Но товар у них несезонный, поэтому ничего страшного. Не могла же она оставить её одну — маленького ребёнка, совсем не знающего города. Кинулась догонять. Ясно же, заблудилась!

Майя слушала, нетерпеливо поглядывая через плечо на пешеходную зебру, светофор у которой снова загорелся красным. Пару раз она пыталась заговорить — открывала рот и произносила несколько слов, но тётя Оля увлечённо болтала о своём и совершенно её не слышала. Всё рассказывала — как испугалась за неё и поняла, что надо срочно бежать следом, как едва не попала под машину, переходя дорогу в неположенном месте. Сообразив, что её не услышат, Майя задёргалась, пытаясь освободиться, но соседка стиснула плечо ещё сильнее, и она скривилась от боли. Гримаса не осталась незамеченной — женщина наконец-то запнулась, цепко глянула на Майю и спросила:

— Что же ты не отвечаешь, Майечка? Я спрашиваю, спрашиваю… Как ты здесь очутилась одна? Потерялась?

Эти слова вызвали у Майи сильный гнев. Будь она годом помладше, наверняка бы затопала от злости или даже ущипнула говорливую тётку, но теперь её остановило понимание, что с такой толстой шкурой она стараний не оценит. Всё же эмоции прорвались наружу, сложившись в не очень-то вежливый ответ:

— Я не потерялась, я просто гуляю. Отпустите меня! Чего вы ко мне прицепились?

Благожелательность схлынула с круглого лица женщины, сменившись недоверчивым изумлением. Потрясённо хлопнув ресницами, та выпустила плечо, перехватила Майину руку чуть ниже локтя и колюче поинтересовалась:

— Это кто же тебя так научил разговаривать со старшими, деточка?

— Как хочу, так и говорю! Отпустите меня!

— Вот это воспитание, — не слыша,