– Отказ оборудования. Забились регуляторы.

Она наклонилась, будто хотела поцеловать Брюстера, и прошептала ему на ухо: «Тебе повезло».

Измазанный рвотой, с выпученными глазами, он схватил ее за руку, сжал и снова притянул Халли к себе.

– Спасибо, – прошептал он.

– Нет проблем.

Она похлопала его по плечу и ушла.

Неотложка отвезла Брюстера в местную больницу: он мог захлебнуться рвотой, к тому же у него обнаружили признаки повреждения легкого. Халли долго просидела с двумя полицейскими, давая показания для отчета, и в магазин вернулась почти в два часа дня. Мэри сидела с красными глазами и зеленым лицом; в одной руке держала кружку с черным кофе, в другой – сигарету.

– Мне позвонили. Что, черт возьми, происходит?

Голос у нее был ниже и грубее, чем у обычного курильщика. Таким его сделали иракские повстанцы, сбившие «стингером» ее вертолет и наполнившие легкие огнем.

Халли рассказала о случившемся.

– Матерь Божья! Сама-то как?

– В хлам. Я домой, можно?

– Конечно. Кстати, с тобой хотят поговорить вон те ребята.

Мэри мотнула головой, и Халли увидела красный сморщенный рубец на правой стороне лица подруги – вид, к которому она никак не могла привыкнуть. Затем перевела взгляд в глубь магазина.

У стойки с масками и ластами торчали двое мужчин. Серые деловые костюмы, белые сорочки, галстуки в широкую диагональную полоску: красный с золотым и синий с зеленым. По значку с американским флагом на правых лацканах, короткие волосы, выбритые до глянца щеки.

– Подозреваю, не нырять собрались. – Мэри выпустила дым в сторону посетителей.

Халли подошла к ним:

– Чем могу быть полезна?

– Агент Фортье, – представился один из них, в красном с золотом галстуке. – Это мой партнер, агент Уиттл. Министерство внутренней безопасности.

Они показали удостоверения с золотыми бляхами и фотографиями.

Халли, в бешенстве от одного их вида, вспыхнула и скрестила на груди руки.

– Дайте-ка угадаю. Беспокоитесь, что мы помогаем террористам устанавливать в заливах мины или какое-нибудь фуфло в этом роде? Я права?

У Фортье отвисла челюсть. По всей видимости, обычно люди проявляли большее уважение. Уиттл кашлянул и принялся изучать ценник водолазного костюма.

– Можно поговорить с вами с глазу на глаз, доктор Лиланд? – произнес Фортье с бесстрастным выражением лица.

Обращение ее удивило. Здесь Халли никто не называл «доктором», ее знали как инструктора подводного плавания и сопровождающего.

– Нет, – отрезала она. – Перенесем разговор на завтра. Трудный выдался день, господа.

Она пошла к выходу и уже отхлебнула ледяного пива, но вдруг остановилась.

– Так. Завтра мы тоже не будем этого делать. Хотите встретиться со мной – поговорите сначала с моим адвокатом.

Никакого адвоката у Халли не было, однако она надеялась, что после этих слов ее оставят в покое.

– Доктор Лиланд, – глаза Фортье беспокойно забегали, голос понизился до шепота, – вопрос государственной безопасности.

Ее терпение лопнуло. Она резко развернулась:

– Знаю я, что это за вопрос. По-вашему, в УПРБ мне недостаточно испортили жизнь?

Агенты переглянулись. Затем Фортье произнес:

– Вы правы. Мы здесь по поручению одного человека из УПРБ.

– Угу. Тогда вы можете просто…

– У нас сообщение от доктора Барнарда.

Это ее остановило.

– От доктора Барнарда?

– Да.

Доктор Барнард был ее шефом в ЦКЗ[13]. Единственный, кто не оставил ее, когда мир вокруг рухнул.

– Что с Доном? Почему он просто не позвонил? Или не приехал сам?

– Присутствие доктора Барнарда требуется в Вашингтоне. Он… очень занят.

Вид у Фортье был слишком обеспокоенный. Из-за Барнарда или нет – Халли не могла определить.

– Значит, вы проделали весь этот путь, чтобы передать мне его сообщение?

– Пятнадцать минут, доктор Лиланд. Прошу вас. Только не здесь.

– Моя синяя «Тундра»[14]у входа. Я еду домой, вы езжайте следом.

– Приятное место.

Агент Уиттл заговорил в первый раз, и его голос дрогнул. Гнетущий, влажный, парящий кипятком зной. Рыбий взгляд, побелевшие губы – вот-вот упадет в обморок. Халли это заметила, однако проявлять милосердие не спешила. Не выносишь жару – твои проблемы.

– Спасибо, – ответила она.

Снаружи арендованный дом никак не тянул на «приятное место». На окнах недоставало нескольких ставень, выцветшая синяя краска растрескалась, маленькое застекленное крыльцо покосилось. Зато внутри опрятно и чисто: белые полы и стены, приятный апельсиновый запах. Впрочем, кондиционера не было.

– Жарковато здесь, – промямлил Уиттл, человек внушительных размеров и, по всей видимости, в хорошей физической форме. Тем не менее его голос звучал слабо и неуверенно.

Они сидели за кухонным столом с хромированными ножками и пластиковой столешницей.

– Привыкнете. Не хуже, чем в округе Колумбия в августе.

– Но ведь сейчас февраль. Кстати, какая здесь температура?

– В доме около девяноста. За окном девяносто восемь[15]. В общем, не все так плохо. Хотя влажность сегодня высокая.

– Боже правый. – Уиттл ослабил галстук, расстегнул воротник. Вытер с лица пот сырым носовым платком. – Я из Северной Дакоты. У нас такого не бывает.

Халли боялась, что он и в самом деле рухнет со стула. В тот день ей недоставало только федерала, распластавшегося на полу от теплового удара.

– Держитесь.

Она достала из холодильника кувшин из рифленого стекла, наполнила лимонадом домашнего изготовления три стакана, которые моментально покрылись конденсатом. В каждый добавила по веточке мяты из своего сада и поставила на стол. Потягивая напиток, она пристально смотрела на агентов. Уиттл с жадностью отпил половину, прижал холодный стакан ко лбу.

– Спасибо. – В его голосе прозвучала искренняя благодарность.

– Что насчет Дона?

– Одну секунду. – Фортье положил на стол кожаный чемоданчик и принялся за кодовый замок.