– Я тебя русским языком спрашиваю, – прервала она,не дослушав, – сколько строк ты принесла?

– Тридцать! – отчеканила я, как дисциплинированныйсолдат на плацу.

Давай! В газете окно как раз на тридцать строк: была статьяна правах рекламы о корме для попугаев, а рекламодатель не оплатил.

Вот так у нас всегда. Если статья из нашего отдела попадает вномер, так это только потому, что кто‑то вовремя не заплатил за рекламу.

Но на этом, естественно, неприятности не кончились.

Когда газета уже ушла в печать, Гюрза наконец соизволилапрочесть статью в гранках и прямо позеленела:

– Петухова! Тебе что, надоело у нас работать?

– Да как вам сказать… – протянула я уклончиво.

– Ты не стесняйся, если надоело, ты так и скажи, мытебя удерживать не будем. Ты скажи мне, Петухова, откуда у тебя такаяинформация? Это же полный бред! Ты же меня подставила перед руководством! Хотьбы дала прочесть свою писанину, прежде чем отдавать в печать!

Ну вот это уже действительно полный бред. Мало того, что моястатья лежала у Гюрзы на столе, так ведь она сама ее и отдала в печать! Даиначе у нас и не бывает, любые материалы в печать идут только через нее! Но она– начальник, а значит, спорить с ней нельзя. По уставу не положено. Поэтому ястою и молчу. К счастью, снова позвонил Главный, и Гюрза упорхнула в высшиесферы на летучку. Метла у нее для таких целей всегда в коридоре стоит,припаркована.

Карина была очень скрытной девушкой.

Когда в разговорах с подругами заходила речь об источникахее благосостояния, об источниках тех денег, которыми Карина оплачивала своюквартиру и ее обстановку, роскошные тряпки из дорогих бутиков и посещениепрестижных клубов, элегантный маленький «рено» и поездки на Канары илиМальдивы, Карина загадочно улыбалась и давала понять, что это ее тайна, еемаленький девичий секрет.

Слегка раскосые глаза Карины, ее экзотическая восточнаякрасота наводили любопытных подруг на мысли о башкирской нефти или якутскихалмазах, но дальше туманных предположений дело не шло.

С другой стороны, судя по загадочности, которой Каринаокутывала свою жизнь, по осторожности ее немногочисленных романов, по тому, какона строго избегала наркотиков, тяжелых безобразных попоек и публичныхскандалов, подруги предполагали, что деньги у Карины не от родителей, а от«папика» – немолодого богатого содержателя, которого Карина тщательно скрываети который требует от нее соблюдения определенных правил поведения.

Действительно, те девушки, которые существовали народительские деньги – например, Катя Нурепова, дочь бензинового магната, или«мукомольная принцесса» Рената Агапова, – отказывались от кокаина толькоради «звездной пыли», трезвыми бывали не чаще раза в год, любовников меняличуть ли не ежедневно, а в громкие скандалы попадали и того чаще: родители всепростят и вытащат из любой лужи.

На их фоне Карина выглядела тихоней и скромницей. На версию«папика» работало и то, что очень часто в клубе или в. бутике, на престижнойтусовке или крутой вечеринке в сумочке у Карины звонил мобильник, она слушаланесколько секунд и тут же срывалась с озабоченным видом, отвечая на вопросылюбопытных подруг только загадочным взглядом своих раскосых восточных глаз.

«Труба зовет! – ехидно переглядывались подружки, кактолько Карина исчезала из поля зрения. – «Папик» стосковался и бьеткопытом!»

А Карина, прослушав сообщение, ехала всего лишь вкруглосуточный универсам на проспекте Просвещения.

На мобильный ей звонил не загадочный богатый покровитель, аскромная старушка, которая за небольшую добавку к пенсии выполняла рольдиспетчера. Ей звонили по домашнему телефону и сообщали, что поезд из Минсказадерживается на двадцать, тридцать или сорок минут. Старушка должна быланемедленно перезвонить по мобильному телефону и повторить ту же самую фразу.Услышав это сообщение, Карина приезжала в универсам через час двадцать минут,или через полтора часа, или через час и сорок минут соответственно.

В назначенное время она должна была взять на полке вуниверсаме крайнюю справа коробку кукурузных хлопьев. Дома, открыв эту коробку,она находила внутри дискету, содержавшую очередной заказ.

Раз в три месяца дискета содержала вместо заказа новыйпорядок связи: менялся универсам, менялся тип коробки, служившей контейнеромдля передачи сообщений. Неизменным оставалось одно: надежность и анонимностьсвязи.

Карина ни разу не видела заказчика. Дискету, содержавшуюинформацию о заказе и порядке расчетов, она уничтожала, предварительно запомниввсе необходимое.

Вот и сейчас, сорвавшись из‑за столика по звонкумобильного телефона, Карина доехала до проспекта Просвещения, в точноназначенное время вошла в универсам, взяла с полки коробку хлопьев, прихватиладля себя йогурт и поехала домой.

Дома она вынула из коробки дискету, вставила в дисковод.

На экране монитора появилось невзрачное женское лицо, адреси имя: Алевтина Ивановна Фадеева.

Алевтина Ивановна Фадеева работала в отделе нежилого фонда.Этот отдел занимается учетом помещений, непригодных для жилья: допустим,слишком темных или лишенных бытовых удобств, необходимых каждому современномучеловеку. В некоторых случаях недостатки, присущие этому самому нежилому фонду,превращаются в огромные преимущества. Помещение, непригодное для жилья, темсамым становится «коммерческой недвижимостью», то есть в нем можно открытьмагазин, или кафе, или маленький, но очень рентабельный цех по производствувысокосортного индийского чая из дешевого грузинского сырья и ярких упаковок,напечатанных в соседней типографии.

Короче, нежилой фонд может приносить большие прибыли.

Поэтому, множество людей постоянно пытается перевести то илииное помещение из жилого фонда в нежилой, то есть признать его не пригодным дляжизни.

Вот тут‑то на сцене появлялась Алевтина Ивановна. Онаосматривала помещение, и с ее органами чувств происходили какие‑точудеса. Особенно подводили ее глаза: им определенно не хватало света, ипомещение признавали слишком темным для проживания; также глаза АлевтиныИвановны в упор не замечали санузел и прочие удобства, оборудованныевладельцем. Кроме того, Алевтина Ивановна ужасно мерзла – и помещение оформляликак неотапливаемое.

Конечно, все эти чудеса приходилось оплачивать, и оплачиватьдовольно щедро, иначе в помещении ста??овилось светло, как в операционной, итепло, как в машинном отделении «Титаника».

Само собой разумеется, Алевтина Ивановна делилась полученнойконтрибуцией с вышестоящими товарищами, и те в свою очередь закрывали глаза наее временную слепоту. Помещение благополучно признавали непригодным для жизни,открывали в нем ночной клуб или обувной магазин, и все расходились, довольныедруг другом.