— А, это ты, — говорю я.

Орион — регистратор. Всякий раз, когда кто-то что-то изобретает, или пишет, или делает хоть что-то крутое, регистраторы заносят это в каталог и сохраняют здесь. В последний раз я приходил сюда помочь Харли, моему лучшему другу, перевесить пару картин. Он — художник, на втором этаже целый зал увешан его работами. Но сегодня я здесь не за тем.

— Мне бы кое-какую информацию о Сол-Земле, — прошу я.

— Прекрасно, — Орион ухмыляется, и меня слегка передергивает — зубы у него желтые и все в пятнах.

— Мне нужны данные по… — замолкаю, не зная, что сказать. Нельзя же просто спросить его, в чем третья причина разлада — он ведь понятия не имеет, о чем мы говорили со Старейшиной. — …по войнам на Сол-Земле, — добавляю я наконец. — Конфликты. Сражения. Все такое.

— Что-нибудь конкретное? — Орион спешит в мою сторону, на лице его написан энтузиазм. Школу давно уже закрыли, и, наверное, в Регистратеку мало кто заглядывает. Если подумать, я ведь ни разу не видел Ориона вне Регистратеки. Одиноко ему, должно быть, живется.

— Все, из-за чего на Сол-Земле бывали распри.

— Хм.

— Что?

Орион несколько мгновений не произносит ни слова, просто изучает меня, словно я — пазл с недостающим кусочком.

— Ничего, просто не самая обычная темя для изучения. Мрачноватая.

Пожимаю плечами.

— Старейшина хочет, чтобы я сделал кое-какие выводы.

— А, задание от Старейшины. В общем-то самый простой способ — стенные пленки, — он кивает на четыре длинных экрана, которые, словно гобелены, висят на стенах холла, по два с каждой стороны. Подойдя, Орион нажимает на ближайший из них. Все четыре пленки включаются, заполняя холл ярким светом.

На экранах сменяют друг друга изображения: схемы быстрого реактора со свинцовым теплоносителем, план орошения уровня фермеров картины моего друга Харли и других местных художников, цифровые макеты с обозначением возможных географических особенностей Центавра-Земли.

— Нужен доступ, — говорит Орион, отвлекая меня от внимательного просмотра изображений на одном из экранов. Видя мое удивленное лицо, добавляет: — Нам не разрешено просматривать информацию о Сол-Земле.

А, да. Я совсем забыл. Изображения, которые мы сейчас видели, доступны всем, но к тому, что приказал мне изучить Старейшина, доступ ограничен. Делаю шаг к биометрическому сканеру на стене и прикладываю большой палец.

— Доступ разрешен, степень — Старшая, — щебечет компьютер женским голосом.

Все меняется. Теперь на экранах — образы Сол-Земли, а не только «Годспида». Люди разных народов. И все это не рисунки, не фантазии художника, как изображения Центавра-Земли. Отступаю на шаг, разглядывая белое как бумага лицо женщины с горой напудренных волос на голове и в платье таком огромном, что оно не влезает в экран. Интересно, в какие времена жила эта женщина, что она была за человек? Я гляжу в лицо другому миру, столь же недостижимому, как и Центавра-Земля.

Быть может, Старейшина имел в виду военную кампанию Чингисхана? — вопросительно бормочет Орион. Несколько прикосновений к экрану — и набеленное женское лицо превращается в изображение смуглого кричащего человека с миндалевидными глазами и грязными, спутанными волосами. — Или геноцид армян? — страшного человека сменяет карта Сол-Земли, на которой светящейся линией обведены границы небольшой страны. Чтобы узнать больше, нужно нажать на нее.

Но раньше, чем я успеваю протянуть руку к экрану, Орион нажимает куда-то еще. Карту сменяет какая-то схема. Чуть прищурившись, разглядываю мелкий шрифт и путаницу линий. Генеалогическое древо, схема родственных связей, от родителей к детям. Пробегаю ее взглядом, задерживаясь на именах, но, лишь когда Орион бормочет что-то вроде «ой» и переключает изображение, осознаю, что искал на экране собственное имя, хоть это и глупо, конечно — схема начерчена очень, очень давно.

Я стараюсь успокоить дыхание и не обращаю внимания на Ориона, который показывает мне все новые и новые войны и акты геноцида.

Как Старшему, мне не положено знать своих родителей. Это знание могло бы повлиять на мою объективность и беспристрастность, вызывало бы сентиментальные чувства, которые способны помешать мне командовать и принимать решения, когда я стану Старейшиной. Я это знаю. Я это даже принимаю.

Но все же.

Мне бы хотелось знать, кто они.

— Старший? — озабоченно окликает меня Орион. — Что-то случилось?

Качаю головой:

— Ничего.

Орион вглядывается в мое лицо, но что он пытается там найти — мне неизвестно.

И вдруг я понимаю, что тоже вглядываюсь в него в ответ, вот только я точно знаю, что ищу. Неужели это мой нос на его лице? Мои глаза? Мои губы? Я никогда раньше толком не смотрел на Ориона. Он всегда оставался в тени — меня интересовали только записи, которые он хранил. Но если внимательно посмотреть…

Может быть, это — мой отец?

У меня перехватывает дыхание, и приходится основательно потрясти головой, чтобы взять себя в руки. Да, Орион похож на меня. Но это и неудивительно на корабле, где у всех одни и те же черты. Так же ясно, как в Орионе, я вижу себя и в Старейшине.

Если бы только я сумел увидеть себя в себе самом…

Орион улыбается так, словно понимает, что со мной творится, хоть это и невозможно.

— Значит, — начинает он таким отеческим тоном, что я вздрагиваю, — Старейшина поручает тебе исследования? Похоже, он всерьез занялся твоим образованием.

— Ага.

— Он уже водил тебя на уровень под фермерами? — Орион наклоняется вперед, глаза его горят интересом.

— Под фермерами? Там ничего нет.

— Лицо Ориона моментально превращается в бесстрастную маску.

— Ясно, — говорит он, выпрямляясь. Опущенные уголки губ выдают разочарование. — Ну, ладно, займемся исследованием, — и он поворачивается обратно к экрану.

— Нет уж, подожди! Ты хочешь сказать, под нами есть еще один уровень?

Орион колеблется. Рассеянно заправляет длинные волосы за ухо, и мне бросается в глаза странный паутинообразный шрам слева у него на шее.

— Не знаю, — нехотя начинает он. — Я недавно просматривал пленки и наткнулся…

Постукивает пальцем по экрану, и на нем начинают мелькать изображения.

— В общем, я наткнулся на несколько чертежей «Годспида». Но не надо было мне их рассматривать. К тому же Старейшина наверняка расскажет обо всем этом в ходе обучения — когда тебе придет время узнать. Мне просто было любопытно.

Еще бы. Регистраторы живут и работают на уровне фермеров. Их мир ограничен этим уровнем. Только у корабельщиков есть доступ на второй уровень, а у нас со Старейшиной — на уровень хранителей. Орион, должно быть, всю свою жизнь просидел в этой части корабля.