Докурив, Геннадий пошел в подъезд – пришло время поговорить с родителями.

Квартира была грязная и вонючая. Родители – законченные пропойцы – оплывшие лица, отвислые обветренные губы. В одной из комнат валялись полиэтиленовые мешки, набитые бутылками и пустыми банками, видимо, живут сбором стеклотары, а дочь помогала родителям, промышляя проституцией. Вот такая семейка. Удивительно, что они заявили о ее пропаже. Хотя как же – исчез источник дохода…

Ничего стоящего не узнав, от Нуретовых Геннадий отправился прямо к отцу – из управления дежурный передал о звонке отца, и его встревожило, что он упомянул о недомогании.

Когда он открыл дверь своим ключом и вошел, Егоров-старший сидел за столом перед компьютером и работал. Обернувшись на звук шагов, он улыбнулся.

– Хорошо, что приехал. Договор почти у меня в кармане. Перекусишь?

– Спасибо, отец. – Геннадий устало плюхнулся в кресло и вытянул ноги. Старик просто хотел его видеть, потому и упомянул о недомогании.

Он заметил на журнальном столике пустой стакан и разорванную упаковку противопохмельной таблетки. Отец пил? Нервничал из-за книги и отрешился с помощью алкоголя? Зря, конечно, в его возрасте пьянка противопоказана. Геннадий не стал высказываться вслух, отец – мужчина и имеет право поступать как считает нужным.

– Торопишься? – обернувшись, спросил Андрей Андреевич.

– Работа.

– Я так понял, что мне предлагают за две книги порядочные деньги. Пока не буду говорить, чтобы не возбуждать в тебе преждевременных надежд. Подождем, когда все будет подписано и перечислено на счет. Вот, возьми еще аванс – разжился. – Андрей Андреевич вытащил из нагрудного кармана рубашки триста долларов, протянул Геннадию.

Три сотни зеленых! Отец таки ухватил фортуну за хвост – баксы буквально сыплются на старика. Можно было и порадоваться трем сотням – эти деньги окончательно перекроют все финансовые пустоты, образовавшиеся в последнее время, но Геннадий не смог. Убитая девушка в лесу, лица ее родителей-пьяниц, грязь в квартире, пустые бутылки – он был полон этим, и места для других эмоций не оставалось. Геннадий машинально положил деньги в карман и сказал:

– Папа, я сейчас должен идти. Вечером позвоню.

– Хорошо, Гена. Иди, я все равно работаю.

– Ты в порядке?

– А? Да, в полном.

Егоров-младший вышел из дома и поежился – ветер показался неприятным, пахнущим канализацией. До автобусной остановки идти минут десять – через парк с аккуратными подрезанными кустами, образующими красивую аллею. Он пошел, глядя себе под ноги и ни о чем больше не думая – ни о деньгах, лежащих в кармане, ни о новом деле с погибшей девушкой-проституткой. В голове пустота. Поэтому и не обратил внимания, что шел по длинной аллее в полном одиночестве.

Удар обрушился сзади. Геннадий согнулся пополам, ослепнув от боли, и рухнул на землю. Его начали бить ногами в голову, в тело. Он закрывал живот – кости проломить тяжеловато, а вот отбить требуху легче легкого, будешь потом весь остаток жизни инвалидом.

Его ухватили за шиворот пиджака и поволокли через кусты, цепляя за острые сучья. Он не соображал, что происходит, пребывая в жгущей пелене боли. Его куда-то бросили, и он ощутил запах гнилой земли и прелых кореньев. Над ним тихо зазвучали голоса.

– Где там моя банка? Босс не терпит, чтобы его приказы выполнялись наполовину.

– Плесни на морду – он весь в крови.

Щелкнула полиэтиленовая крышка и его окатило мочой. Сознание медленно прояснялось.

Два высоких амбала стояли над ним с литровой банкой в руках. В банке еще оставалась моча, и один выплеснул ее до конца. Второй мял в руках деньги, которые десять минут назад вручил Геннадию отец.

– Богатый какой! – неодобрительно отозвался амбал.

– Коррупционер… Больше ничего в кармане не было? – спросил второй.

– Нет.

Геннадий поблагодарил Бога, что умудрился оставить дома свое удостоверение и оружия при нем нет. А вот деньги…

Геннадий приподнялся незаметно и с силой выкинул вперед сжатый кулак. Он попал прямо в естество амбала, и тот, задохнувшись от боли, рухнул, хватая ртом воздух.

– Убью, уроды! – прохрипел Егоров, окончательно приходя в себя.

– Тетеря, бежим! – крикнул амбал, державший пустую банку. Он бросил ее в спортивную сумку, закинул ее на плечо, прихватил подельника под мышки и побежал.

– Твари!! – заорал им вслед Геннадий, опираясь на кулаки. Тело и лицо гудели болью, и не только физически – он окончательно осознал, что только что лишился трех сотен долларов, которые решали все его проблемы…

– О, боже, тебя избили! – всполошилась жена.

– Ерунда.

Геннадий умылся и рухнул на диван – завтра выходной, и он отлежится, выйдет на работу в полном порядке. Кто же это налетел на него средь бела дня? Странно. Особенно странно то, что один из ублюдков назвал его ментом, хотя ничего не указывало на его принадлежность к милиции. Напали по наводке – яснее ясного. А вид денег их удивил. Они не знали, что у него будут доллары. Так что на ограбление не похоже. То есть его ограбили, но с самого начала собирались лишь избить и унизить, облив мочой – полную банку приготовили. Это могли быть приятели его подследственных. Сколько у него дел ведется? Восемь на данном этапе. Слишком много, чтобы вычислить, чьи братки устроили «наезд».

Тут в мозгу высветилась кличка одного из ублюдков: «Тетеря». Уже легче: по кличке можно попробовать отыскать, в чьей банде есть браток с таким прозвищем.

Зазвонил домашний телефон. Трубку взяла жена.

– Геннадия Андреевича? Кто его спрашивает? По работе? – Она зажала трубку ладонью и посмотрела на Геннадия: – Возьмешь?

– Да. – Он через силу встал, взял трубку: – Слушаю.

– Начальник, поговорить надо. Дело не терпит… – отозвался незнакомый мужской баритон, неприятный, с шепелявинкой.

– Кто вы?

– Кто надо. Не задавай вопросов. Скажу одно – дело касается твоего отца.

– Что?! Что с ним?

– С ним? Хе-хе. Да дома он. Пока дома. А может оказаться в тюрьме… Помнишь девчонку, которую выкопали сегодня в лесу?

– Что вам надо? При чем здесь мой отец?

– Узнаешь. Выходи на улицу. – В трубке раздались короткие гудки. И тут же с улицы нетерпеливо запиликал автомобильный сигнал. Придется идти…

Кряхтя от боли, Геннадий спрятал в боковой карман пиджака пистолет. Хотел надеть туфли, но передумал, остался в домашних тапках – будет говорить с шелупенью перед подъездом.

– Гена, ты куда? – испугалась жена.

– Подвезли документы, заберу. Надо просмотреть за выходной.

– Какие бумаги?! Взгляни на себя – синяками и ссадинами весь оплыл…