Профессор первым научился путешествовать во времени. Он построил два корабля – «Вторую звезду» и «Темную звезду» – и отправился в прошлое, чтобы привезти в Новый Сиэтл 2075 года выходцев из разных эпох – Джонатана Эшера, Чандракалу Самхиту и Уиллиса Генри – и собрать из них команду, которую он в шутку прозвал Агентством защиты хронологии. Предполагалось, что его помощники будут вместе путешествовать по эпохам, разгадывая тайны прошлого.

А потом случилось мегаземлетрясение, разорившее город. И спустя несколько месяцев Профессор улетел на «Темной звезде», не сообщив никому ни год, в который он направился, ни даже цель своего путешествия. Несколько месяцев Эш безуспешно искал его, пока наконец к нему в руки не попал старый бортовой журнал Профессора, из которого стало понятно, куда тот направился – в 1980 год, на старую военную базу под названием Форт Хантер. Там он планировал основательно изучить причины землетрясений, разрушивших Сиэтл и унесших жизнь его супруги, Наташи.

Но планам не суждено было осуществиться. Профессор погиб вскоре после прибытия в Форт Хантер: его убили солдаты, подозревавшие, что он пытается выведать военные тайны. Эш с друзьями предприняли попытку пересечься с ним в прошлом, но ничего не получилось. Это путешествие нанесло непоправимый урон «Второй звезде» – их единственной машине времени – и чуть не стоило жизни Эшу и Зоре. Когда Эш прижимал ладонь к коже на животе – чуть ниже ребер, – под пальцами отчетливо прощупывался кусочек металла. Единственное, что осталось от его погибшего корабля.

Но это было еще не самое страшное. В Форт Хантере Эш наткнулся на заметки Профессора, которые явственно указывали на то, что в скором времени должны произойти еще два страшных землетрясения. Речь шла не о гибели одного города, а об уничтожении всего Западного побережья – если не целой страны.

В окнах мастерской мерцал свет – видимо, Зора еще не легла спать. Последние дни она редко выходила из отцовской мастерской. В дальнем углу она поставила себе раскладушку, а мыться приноровилась при помощи тряпки и большого кувшина. Эш подозревал, что питается она одними только сэндвичами с сыром и подгоревшим кофе, а все свое время тратит на изучение отцовских заметок, надеясь разобраться в его исследовании и найти способ, как остановить предсказанные им землетрясения.

Увидев в окнах свет, Эш испытал странное чувство – разочарование, смешанное с отчаянной надеждой. Необычное чувство – и болезненное, и обнадеживающее одновременно. Ему хотелось, чтобы Зора оставила эти тщетные попытки, и в то же время он молил небеса, чтобы у нее все получилось.

А может, это чувство не такое уж необычное. Может, надежда всегда сопровождает и усиливает разочарование.

Дверь мастерской приподнялась, и из-под нее хлынула вода. Но не прошло и пары мгновений, как она замерла, точно ее заклинило, несмотря на натужный скрежет подъемного механизма. Эш нахмурился и снова нажал на кнопку пульта дистанционного управления дверью. Она не поддалась, и тогда он подвел моторную лодку поближе, чтобы открыть ее вручную.

Единственным источником электричества в Новом Сиэтле были немногочисленные солнечные панели, оставшиеся в городе. После землетрясения панелей осталось мало, и потому они особенно ценились. Большинство знакомых Эша еще несколько лет назад обменяли свои на деньги или еду. Но Профессор наотрез отказался от такой сделки. До недавнего времени им удавалось разжиться кое-какими продуктами во время полетов в прошлое, но теперь такие вояжи стали невозможны.

Увы, панели уже потихоньку выходили из строя. Они были не предназначены для столь долгой службы, и Эш с ужасом думал о том, что будет, когда они совсем сломаются. Город и без того выживал с огромным трудом.

Лодку он оставил в гараже. Зора, подобрав под себя ноги, сидела на деревянном настиле у воды и сосредоточенно изучала стопку отцовских рукописей. Свет, отблески которого он заметил в окне, исходил от свечей, выставленных вдоль стен, а не от одинокой лампы в середине потолка.

– Сегодня весь день перебои с электричеством, – пожаловалась Зора, подняв взгляд на лодку Эша. Заметив в ней только двух пассажиров вместо троих, она, поколебавшись, спросила: – Поездка была неудачной?

– Как видишь, – раздосадованно буркнул Эш и резким – пожалуй, даже чересчур – движением выключил мотор. – Теперь твоя очередь хвастаться. Как успехи?

Зора скомкала лист, вырванный из блокнота, и кинула в Эша, но промахнулась. Прямо у них на глазах бумажный ком исчез в черной толще воды.

– Надеюсь, там ничего важного не было, – заметил Уиллис. Он сидел на стуле в темном углу, неподалеку от Зоры, практически сливаясь с обстановкой, несмотря на внушительный рост, бледной кожей и светлыми волосами. Он старательно обтачивал какой-то деревянный клин, который в его мощных пальцах казался маленьким, точно зубочистка.

– Это был список продуктов двухлетней давности, – пояснила Зора, откинув со лба черные косички. – «Яйца, молоко и „Тостер-Штрудель“[3]». Не понимаю, зачем папа его сохранил.

– «Тостер-Штрудель»? Подумать только, до землетрясения эти штрудели продавались в каждом магазине! – Чандра выбралась из лодки, недовольно проворчав, когда та начала раскачиваться под ней. Сейчас в округе работало несколько подпольных магазинчиков, но в них продавались лишь товары первой необходимости: питьевая вода, рыба, протеиновые батончики. За всем остальным нужно было обращаться в официальные торговые точки, где все продавалось по баснословно высоким ценам.

– Мне больше всего нравилась ограниченная серия, с кленовым сиропом и тростниковым сахаром, – призналась Чандра. – Просто пальчики оближешь! Когда все ложились спать, я прокрадывалась на кухню и лопала их!

Уиллис поднял на нее взгляд и нахмурился.

– Так вот почему они у нас постоянно заканчивались!

– Можно подумать, ты никогда не крал газировку и не прятал у себя под кроватью! – парировала Чандра. Склонившись над водой, она грустно посмотрела на то место, где утонул список продуктов. – Нужно сохранять такие свидетельства. Для истории. В память о том, что было до потопа. Возможно, однажды они будут очень высоко цениться!

Эш опустился рядом с Зорой и посмотрел на стопку пожелтевших от времени бумаг – последнюю надежду на спасение этого несчастного города, ушедшего под воду.

Особой уверенности эти бумаги не внушали. Тут были и распечатки с ноутбука Романа, и старые блокноты, и чертежи с записями из отцовского кабинета, и страницы, вырванные из его бортового журнала, и, кажется, даже заметки самой Зоры. Эш узнал ее косой почерк на одном из листов в самом верху стопки и склонил голову набок, чтобы прочесть написанное.

«Черт, и что же все это значит?»

Он нахмурился, не в силах скрыть своего разочарования.

– Я так понимаю, с математическими расчетами по-прежнему ничего непонятно?