— Могу бонусом дать тебе кое-что ещё. Третье, у тебя должны быть вопросы к своей матери. Тебе нужно понять откуда у тебя сила, которую нашел в тебе Георг. Ответ даст только она, и когда ты его узнаешь, тебя меньше будет гложить то, что мучает сейчас. И четвертое — самое неприятное.

Я напрягаюсь.

— Тебе предстоит пережить нечто очень… сложное. Тебе предстоит очень нелегкий выбор, девочка. И чтобы сделать его тебе нужно помнить два важных правила этой жизни: Первое — выбирай и думай сердцем, второе — надо учиться прощать. Ты слабая, пока ты котёнок, который даже глазки не открыл, но уже гордая как львица. Тебе нужно стать другой, ты станешь сильной, но для этого, придется простить.

— А что будет, если я не прощу?

— Погибнет единственный, кого ты любишь.

— Я много кого люблю, — тихо говорю я, — родителей, братьев…

— Ты понимаешь, о ком я говорю. В твоих руках будет его жизнь, и тебе нужно быть аккуратной, чтобы сберечь его, — только и говорит Охея.

* * *

Я ухожу от неё погруженная в свои мысли. Город, в котором же кипит жизнь, гудят машины, идут люди навстречу мне — навевает на меня странное чувство, будто я смотрю на него сквозь огромное стекло, а не являюсь его частью.

Я ищу глазами машину Роберта, но чувствую внезапный захват моей кисти.

В шоке оглядываюсь и вижу хитрую и улыбчивую физиономию Максимилиана. Теперь на нем футболка и джинсы, а прическа — та самая псевдо-бунтарская, когда на самом деле правят каждый торчащий волосок.

— Кристина! Рад вас видеть.

— Здрастье, — цежу я, ища глазами «зверя» Роба.

— Я очень хотел… пригласить вас, поужинать, или пообедать, — бормочет он.

Он кажется мне назойливой мухой у уха и оборачиваюсь.

— Послушайте, мне лестно ваше внимание, и возможно месяца полтора назад, я была бы безумно счастлива просто оттого, что вы со мной заговорили. Но сейчас я работаю на Георга Ваара. Я принадлежу ему целиком и полностью.

— Я могу выкупить вас.

— Что? — оборачиваюсь я в шоке.

— Я говорю «я могу выкупить вас». Я знаю, что вы на него работаете, но это неправильно. Человек не должен быть рабом, чтобы вас не заставило пойти на такой шаг.

— Я не вещь, я не раба. Меня взяли, чтобы я была верна, а не чтобы любой желающий мог меня купить просто больше заплатив. Так не работает… так не должно работать!

Я вспыхиваю. Осознание что для кого-то я лишь вещь, которую Георг купил и которую можно у него перекупить меня поражает.

— Да ладно тут причитать и строить из себя овечку, — недовольно бурчит Максимилиан, — у каждой есть цена. Ваар нашел твою, я просто хочу её перебить. Как сложно говорить с тобой.

Он снова хватает меня за руку, и я на секунду вижу перед собой совсем иную картину. Странную, и нереалистичную.

Я вижу себя со стороны, будто бы нависаю над собой же. Вокруг меня дом, в котором я раньше не была с белыми стенами и странными зеркалами. Я же на коленях перед собой, в каком-то дурацком розовом костюме. Тот «я» чьими глазами я вижу, явно мужчина, и я которая на коленях погружает его член в рот заискивающе глядя в глаза.

Я вырываю руку из его ладони.

«Какого черта?!» Проносится в моей голове. Георг говорил о таком, кажется… Он говорил, что я могу видеть чужие страхи и мечты. Это уж точно не было будущее, я скорее умру, чем буду ублажать этого переростка. Тем более видела я все его глазами…

Кажется, мне только что говорили, чтоб я не была слишком гордой, да?

Ну, не получилось. Попробую позже, а пока я со всей дури даю оплеуху нахалу, да так что на его еще образовывается яркое красное пятнышко.

Мир вокруг будто замирает, на нас начинают глазеть прохожие, кто-то даже вытаскивает мобильники, чтобы сфотографировать нас. Я удивляюсь, но не успеваю обдумать это как меня снова хватают за руку. На сей раз вижу благодушное, но обеспокоенное лицо Роба.

— Деру, деру. Пошли отсюда.

Он буквально тащит меня к машине, пробиваясь через толпу, окружившую нас и резко заводит её.

— Вот знал, оставлю тебя будут неприятности.

— Да что не так? Что им так интересно? — бормочу я.

— Ты когда-то светскую хронику читала? — как-то издевательски говорит Роб.

— Нет.

— А зря, картинки надо смотреть и знать, как выглядит наш единственный принц. Максимилиан сын мэра города. И кстати, хорошего клиента, партнера и даже друга Георга.

— Мне влетит, — говорю я тихо свой вывод.

— Да. Ты только что сделала Георгу большие проблемы. Умничка, это просто надо иметь талант чтоб ударить сына мэра посреди города среди кучки идиотов с мобилками, которые сейчас наделают фото.

— Он сам виноват. Он мне гадости говорил и… и думал, — огрызаюсь я.

— В случае любых конфликтов просто говоришь «я под защитой Ваара. Все вопросы к нему». Кто ты такая, чтоб так себя вести?

* * *

Тишина. Мрачная. Георг стоит, оперившись руками о стол и не смотрит на меня.

— Он меня оскорбил, — говорю я, — и откуда мне знать было кто он такой? Я не интересуюсь сплетнями, кто там чей родственник.

Снова тишина.

— Роб, выйди, — все-таки подает голос Георг и у меня замирает сердце. Мне становится так страшно, что будто усиливаются все рецепторы. Я четко слышу тиканье часов и гул проезжающих за окном машин.

— Георг, — тихо и боязливо говорю я и он поднимает взгляд.

— Я не злюсь на тебя, да ты повела себя очень глупо. Пока ты моя, запомни мой приказ — не надо бить самых влиятельных людей этого города. Это невежливо. Второй приказ — не надо бить Максимилиана, этот мальчик ходячий каприз. Я думаю о том, чем это нам грозит. В лучшем случае, его отец потребует тебя выменять на что угодно.

— В лучшем?!

— Я не сделаю этого. Я говорил тебе в первую нашу встречу, мне нужен тот, кто будет мне верен. И я прекрасно понимаю, что верность покупается только на верность. Я никогда не предам твоего доверия… Я сделаю все, чтобы не предать его, — произносит он после небольшой паузы. — Просто теперь нужно думать, что сделать так, чтобы они успокоились. Что отдать им. Но я решу это. Можешь не беспокоится.

— Спасибо, — я расплываюсь в невольной улыбке, будто камень упал с плеч.

— А ты будешь наказана, — говорит Георг, — иди за мной.

Теперь камень снова появился.

— Как наказана? Я… не хочу, — глупо говорю я, но Георг на выходе из кабинета открывает дверь и смотрит на меня так, что я не смею спорить.

«Точно влипла».

Непослушными ногами ступаю за ним. Георг заходит за угол лестницы, подходит к двери, которая мне всегда казалась какой-то кладовкой, открывает и рукой делает приглашающий жест.