Правда, получилось именно что немного. Потому что меньше чем через минуту послышался шум шагов. Будто сюда шла целая делегация. Впрочем, так оно и получилось. Помимо кучи военных, моих знакомых бравых разведчиков, в палату вошло еще трое иносов. И самого главного из них я знал — министр иностранных дел, которого показывали по телевизору.

Он оглядел помещение, потом посмотрел на меня и коротко кивнул.

— Господа, принесите, пожалуйста, вещи. Вам следует одеться, Николай. И побыстрее. Пора ехать домой.

Его звали Алексей Симеонович. Именно Симеонович, а не Семенович. Наверное, поэтому я и запомнил эту говорящую голову из телевизора. С другой стороны, иносов не так часто показывали, чтобы начать в них путаться.

В жизни он оказался чуть плотнее и старше. Видимо, в новостных программах работали хорошие визажисты. Или нам давно пора менять свой старенький телевизор на большую плазму.

Прямой как палка, с вытянутым, чуть надменным лицом, украшенным сеткой морщин, серыми глазами и носом-крючком. Мундир с золотыми пуговицами придавал ему определенную стать. При этом министр не вызывал неприязнь. Все его движения были одновременно усталыми и естественными, как у человека прожившего слишком долгую жизнь.

— Надеюсь, ничего страшного, что я обращаюсь к вам по имени? Официально вы еще не вступили в права наследства, да и титул у меня все-таки выше.

— Титул?

— Понимаю, для вас все в новинку. Я светлейший князь.

— Вы меня извините, а я кто?

В любой другой ситуации вопрос звучал до невозможности глупо. Но не сейчас. Вот и министр спокойно ответил на него.

— После официального вступления в наследство, вам будет присвоено дворянство. Вы первый из засте… из обитателей этого мира, кто станет графом. Понимаете ли, Ирмер был светлейшим князем. Но его титул может быть унаследован только сыном, коим вы не являетесь.

— А так ли нужно это дворянство? — вновь спросил я.

— Если Император так решил, то нужно, — загадочно ответил министр.

Мы шли по коридорам, причем уже значительно долго. Госпиталь оказался гораздо больше, чем можно было представить. Однако министра это нисколько не смущало. Более того, не стеснялся он и окружающих людей, беседуя со мной совершенно свободно.

— И что я должен делать, как граф?

— Постараться не умереть, — ответил министр.

— У графьев такая серьезная жизнь?

— Нет, только у вас, — без тени иронии сказал он. — Осторожнее ступенька.

— Вы здесь не в первый раз? — решил я сменить тему, поняв, что ничего путного из разговора о дворянстве не добьюсь.

— В первый. Но у меня есть, скажем так, определенные способности, которые позволяют чувствовать себя вполне приемлемо в любом месте.

Таким образом мы дошли до выхода, где уже выстроилось порядочно военных. Спутники министра за все время не произнесли ни слова.

— Выходим, садимся в машину, все остальное расскажу позже. И самое главное, Николай, постарайтесь не нервничать, — после он обернулся к разведчикам, при этом обращаясь к Серому. — Признателен за содействие, господа. В своем отчете упомяну вас. Честь имею.

Мы выбрались наружу, и я мельком даже узнал эту часть Самары. Самый, что ни на есть центр. В десяти минутах Струковский парк, а там уже и Волга.

У обочины нас ждал черный Кадиллак. Один из сопровождающих открыл дверь, другой сразу же сел за руль. Вскоре и мы оказались внутри. Ерзая по кожаному сиденью, я с некоторым волнением ждал продолжения нашего разговора. Мне почему-то казалось, что оно точно будет интересным.

— Завещание вам отдать? — спросил я, вытаскивая сложенный листок из джинсов.

— Нет, это копия. Оригинал уже лежит там, где надо.

Министр внимательно поглядел на полицейские машины сопровождения, после чего провел рукой по воздуху, словно что-то щупая. И тут же скривился.

— Как дети, ей богу. Каждый раз не оставляют свои тщетные попытки нас подслушать.

Он опустил руку и повернулся ко мне. Видимо, министр произвел какие-то манипуляции, потому что лицо его вновь приобрело спокойный скучающий вид. Что именно — осталось для меня загадкой.

— Почему вы сказали мне не нервничать, Алексей Симеонович?

— Наша магия способна подавлять устройства этого мира. Как правило, разрушать. А эта машина, великодушно предоставленная нам, буквально вся состоит из электроники. Не хотелось бы идти пешком.

— Вы думаете, что я… владею магией?

— Даниил Маркович передал вам дар, в этом нет никаких сомнений. И коли уж вы не умерли в первые часы после передачи, то теперь он потихонечку обустраивается на новом месте. Возможны случайные всплески. Поэтому лучше всего вести себя спокойно, не испытывать ярких эмоций. По крайней мере, до определенной поры.

Я скривился. Ну да, подумаешь, вчера ты был обычным человеком, а теперь вдруг стал светлейшим князем. И, пожалуйста, не дергайся. Делай вид, что все идет по плану. Превосходно, просто восхитительно.

— Я понимаю вашу растерянность и раздражение, — произнес министр. — Скажу больше, многие в Высоком Сенате и Государственном Совете восприняли ваше появление без особого энтузиазма.

— Это меня должно как-то успокоить?

— Моя задача ввести вас в курс дела, Николай, а не строить воздушных замков. Скажу честно, придется сложно. Старик Ирмер был, как кость в горле. И вы помимо его имущества и дара унаследовали и любовь к нему.

— Точнее нелюбовь.

— Не без этого, — легко согласился министр.

— Алексей Симеонович, можно начистоту? — спросил я.

— Будьте любезны, — впервые в уставших глазах светлейшего князя появилось нечто вроде любопытства. Будто он поймал жука, а тот вдруг заговорил человеческим голосом.

— Что мешает у меня этот дар забрать? Ведь у вашего правительства, или не знаю, Совета или Сената, точно есть способы для этого?

— Прямых нет, конечно, но при должном желании… — министр прочистил горло и продолжил. — Если бы вы, Николай, были только нашим подданным, все действительно оказалось бы проще. В особых, чрезвычайных ситуациях, можно сделать так, что дар будет собственностью Его Величества. Однако вы также являетесь гражданином этого мира.

— Российской Федерации, — поправил его я.

— Это уже не столь важно, — легко отмахнулся светлейший князь. — Сегодня вечером по вашим газетам и те-ле-ви-де-нию объявят неслыханное. Что обычный человек стал иносом. Не смотрите так, я знаю, как вы нас называете. И тут уже дело осложнится.

Он вновь посмотрел в окно, жуя нижнюю губу. Словно впервые попробовал ее на вкус.

— Если с вами что-нибудь случится, это приведет к эскалации конфликта между нами. В данный момент ни вы, ни мы не готовы к полноценной войне. Точнее, если она начнется, то неизвестно, кто одержит верх. И жертв будет слишком много. Скажу больше, внушительная часть дворян при Императоре склоняются к силовому варианту. Некоторые из депутатов Государственной Думы имеют противоположное мнение. Третьи просто боятся. Ситуация очень шаткая, поэтому и возможны различные провокации.