Ему ответил молодой Предводитель:

— Верховный Князь Эбенового Риха. Мы слышали…

— И что вы слышали? — уточнил Люцивар, когда юноша замолчал, заметив, что он придвинулся ближе к женщине, державшей на руках очаровательную малышку. Золотистые глаза Люцивара сузились, когда он выпустил на свободу первый импульс. Маленькая Королева. Его взгляд метнулся к мальчику, цеплявшемуся за юбку женщины. В этом ребенке была заключена сила, неплохой потенциал. Люцивар ощутил, как что-то в его душе сжалось. — Что именно вы слышали?

Предводитель с трудом сглотнул.

— Мы слышали, что он тот еще ублюдок, но справедлив, если хорошо служить ему. А еще он не…

В глазах женщины застыл страх, и внезапная бледность, разлившаяся по ее смуглой коже, разожгла в Люциваре гнев.

— А еще он не врывается в женское тело без приглашения? — с опасной вкрадчивостью уточнил он.

Он ощутил всплеск женского гнева неподалеку. Однако прежде, чем Люцивару удалось определить его источник, он вспомнил, что эти дети, скорее всего, уже получили несколько шрамов на душу.

— Вам сказали правду. Он этого не делает.

Фалонар беспокойно дернулся, вернув внимание Первого Эскорта Темного Двора к своей персоне. Он, помимо всего прочего, мог с легкостью справиться с гневом Верховного Князя. Затем Люцивар пристально вгляделся в лицо Халлевара и еще нескольких мужчин, которых знал на протяжении веков, прежде чем рабство вырвало его из эйрианских охотничьих лагерей и дворов тамошних Королев.

— Значит, вот чего вы все ждали? — Его голос звучал совершенно спокойно, хотя это далось нелегко.

— А ты бы на нашем месте надеялся на что-то другое? — ответил Халлевар. — Возможно, это и не тот Край, который мы знали в Террилле, однако он тоже называется здесь Аскави, и, возможно, там будет не так… странно.

Люцивар стиснул зубы. Вечер быстро утекал прочь. Пришла пора делать выбор — прямо сейчас. Он снова повернулся к Фалонару:

— Ты будешь кипеть от злости каждый раз, получая от меня приказы?

Тот замер, напрягшись.

— Почему я должен получать приказы от тебя?

— Потому что я являюсь Верховным Князем Эбенового Риха.

Потрясение. Напряженная тишина. Некоторые мужчины — большинство тех, кто успел подойти, — с отвращением смерили его взглядом и направились прочь.

Фалонар сузил глаза.

— У тебя уже подписан контракт?

— И притом долгосрочный. Советую хорошенько подумать об этом, Князь Фалонар. Если служба под моим началом встанет тебе костью поперек горла, то лучше прими одно из других предложений, потому что, если ты нарушишь хоть одно установленное мной правило, я разорву тебя на части. И ты, и остальные, кто ждал Верховного Князя Эбенового Риха, подумайте хорошенько о том, что это за Край.

— Это земля, принадлежащая Цитадели, — отозвался Халлевар. — Точно так же, как Черная долина в Террилле. Мы знаем это.

Люцивар кивнул, по-прежнему глядя в глаза Фалонару.

— Но есть одно весьма существенное различие. — Он помолчал и добавил: — Я служу при Темном Дворе в Эбеновом Аскави.

Некоторые охнули, не сумев сдержаться. Глаза Фалонара изумленно расширились. Затем он устремил взор на Эбеново-серый Камень, висящий на золотой цепочке на шее Люцивара, однако в его взгляде не было оскорбления, лишь задумчивость.

— Значит, там и впрямь есть Королева? — медленно спросил он.

— О да, — тихо подтвердил Люцивар. — Там есть Королева. Вам следует сразу узнать еще и об этом: я представляю ей всех людей, избранных для службы в Эбеновом Рихе, и последнее решение за ней. Если Королева откажет, вы отправитесь домой. — Он обвел взглядом напряженных, молчащих людей. — Осталось не так много времени, чтобы сделать выбор. Я буду ждать у ворот. Все, кому интересно мое предложение, могут задать свои вопросы там.

Он направился к воротам, прекрасно зная, что за ним следит не одна пара глаз. Люцивар не обернулся, стоя спиной к эйрианцам и глядя на временные жилища, устроенные для представителей других рас. Он смотрел на них и вместе с тем не видел.

Это уже давно не должно иметь никакого значения. У него здесь есть дом, семья, Королева, которую он любит, служить которой — великая честь. Его уважали за ум, за воинскую отвагу и доблесть, за носимые Камни. Помимо этого, его любили за то, что он есть.

Однако Люцивар провел семнадцать веков, веря в то, что он ублюдок полукровка, и оскорбления и удары, полученные им еще в юности в эйрианских охотничьих лагерях, были по-прежнему свежи в памяти. Они помогли эйрианцу стать тем, кем он стал, помогли сформировать унаследованный от отца и без того грозный характер. Дворы, при которых он служил в качестве раба, тоже внесли свой вклад, добавив последние жестокие штрихи.

Это не должно иметь никакого значения. В общем-то ему и впрямь было все равно. Он не позволит себе чувствовать боль. Но при этом Люцивар прекрасно знал, что если Халлевар решит вернуться в Террилль или принять жалкие крохи, предложенные ему каким-либо другим двором, вместо того, чтобы подписать договор с ним, то пройдет очень много времени, прежде чем Верховный Князь Эбенового Риха вернется на ярмарку услужения.

— Князь Яслана.

Люцивар с трудом подавил улыбку, услышав, с какой неохотой Фалонар произнес эти два слова, однако поспешил вернуть своему лицу серьезное выражение, оборачиваясь.

— Что, кость уже встала поперек горла?

Легкая настороженность, которую Люцивар прочел во взгляде старого знакомого, удивила его.

— Мы никогда особенно не нравились друг другу по самым разным причинам, не обязаны проникаться симпатией и сейчас, чтобы работать вместе. Мы бок о бок сражались с джинка. Ты знаешь, на что я способен.

— Тогда мы были еще зелеными юнцами и оба получали приказы от кого-то другого, — осторожно отозвался Люцивар.

Фалонар торжественно кивнул:

— Да, сейчас все по-другому. Однако за возможность служить в Эбеновом Рихе я готов оставить прошлое позади. А ты?

Они были соперниками, конкурентами — два молодых Верховных Князя сражались за утверждение своего превосходства. Фалонар в итоге стал служить в Первом Кругу Верховной Жрицы Аскави. А Люцивар стал рабом.

— Ты способен выполнять приказы? — спросил Люцивар.

Этот вопрос был более чем уместен. Верховный Князь — сам себе закон. Если они не вкладывают в службу, помимо тела, сердце и душу, то следовать приказам становится трудно. Даже тогда это было нелегко.

— Я способен выполнять приказы, — отозвался Фалонар, а затем чуть слышно добавил: — Если могу их переварить.

— И ты согласен следовать установленным мной правилам, даже если это означает потерю привилегий, которые ты привык считать само собой разумеющимися?