товарищ Бориса Александр Лютц столярничали. Зинаида нянчила детей, шила, занимались рисунком и живописью, но никому свои работы не показывала, вероятно, потому, что от природы была застенчива и стеснительна; кроме того, она неуверенно себя чувствовала рядом со старшими братьями, которых считала большими профессионалами, и дядей Александром Бенуа, к тому времени уже знаменитым художником, основателем «Мира искусства». Устраивали в усадьбе и домашние спектакли, и воскресные танцы, в которых принимали участие крестьяне.

В Нескучном, на пленэре. У мольберта З. Е. Серебрякова, слева Б. А. Серебряков с сыном Евгением. 1907

Часть лета 1908 года, до строительства нового удобного дома в усадьбе Усть-Крестище по проекту Николая Лансере (построен в 1910 г., как и в Нескучном, не сохранился), Евгений Лансере с женой провели в Нескучном. Как писал Евгений дяде Александру Бенуа, «мы струсили холеры и решили отсидеться в Нескучном. А я и рад, — но только на этот раз не из-за хозяйничанья, а ради работы, живописи»[28]. Именно в Нескучном в сентябре Евгений Лансере начал разрабатывать панно для дачи Якова Жуковского Новый Кучук-Кой в Крыму, придумывал, «какою бы системою делать листву, траву и прочее. Ужасно удобно иметь все это под рукой», — продолжал он в том же письме дяде. Основные работы по созданию настенных орнаментов и панно проходили уже в 1909–1911 годах. Но идея использования растительных мотивов была найдена в Нескучном. Полезным оказалось и сотрудничество Евгения с архитектором Иваном Жолтовским, автором проекта дачи Кучук-Кой, с которым он почти одновременно работал и над оформлением особняков Г. А. Тарасова (1909–1911) и Е. П. Носовой (неосуществленные эскизы 1910–1912 гг.) в Москве. Эти проекты в духе неоренессанса оказали огромное влияние на Серебрякову, также заинтересовавшуюся мифологическими композициями. В 1916 году она взяла заказ на создание панно для особняка знаменитой меценатки, супруги Михаила Морозова Маргариты Морозовой, построенного Жолтовским в Москве в Мертвом переулке (ныне Пречистенский пер.) в 1913–1915 годах. Это был один из редких проектов монументально-декоративной живописи художницы, к сожалению неосуществленный. Возможно, именно для него она создала много эскизов и этюдов карандашом, сангиной и темперой на темы Метаморфоз Овидия: Диана и Актеон, Нарцисс и нимфа Эхо, Даная.

З. Е. Серебрякова. Крестьянская девочка с ребенком. 1906. Челябинский государственный музей изобразительных искусств

В 1908 году четыре работы Серебряковой были воспроизведены на открытых письмах (открытках) Общины Святой Евгении, оборотную сторону которых создал еще в 1903 году ее брат Евгений.

Община Святой Евгении, основанная в конце XIX века, была благотворительной организацией, ей покровительствовала Ее Императорское Высочество принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская. Многие известные художники сотрудничали с общиной, а произведения Евгения Лансере начали печатать на открытках с 1904 года. Он привлек к работе и свою сестру, таким образом, впервые работы Серебряковой были воспроизведены именно на открытках общины. Среди этих работ — Типы Курской губернии. Девушка и Слепец, созданные еще в 1905 году. Четвертая работа — Табунщик (Пастушка с козлом) написана уже в 1906 году, по возвращении из Парижа. Но, несмотря на публикации, до 1910 года художница была малоизвестна.

1909 год стал для Серебряковой переломным. Она создала много мужских портретов, в том числе приехавших в Нескучное соучеников Бориса: Александра Лютца, Евгения Эйгеля, П. В. Давыдова. Однако в основном она писала пейзажи — летние, осенние, но главное — зимние, так как осталась на хуторе до начала февраля, а зима была ранняя (Дворик с индюками, Зимний пейзаж). Работа Табун лошадей замечательно передает любовь художницы к этим животным. Среди занятий этого года лаун-теннис (площадку подготовил Владимир Зеленков), музыкальные вечера (пианино и виолончель), праздники на свежем воздухе с участием крестьянских детей, елка в сельской школе (известны по воспоминаниям кухарки Василисы Никитичны Дудченко[29]). Но основную часть времени Серебряковы были заняты хозяйством и творчеством. «Боря как ревностный хозяин весь день в поле, и Зика с ним и с красками, она такая же ревностная к рисованию…»[30] «У нее не было ни минуты свободной. Если даже она гуляла со своими детьми — и то делала зарисовки. В общем, она жила своей работой и находила в ней большое удовлетворение»[31].

З. Е. Серебрякова. Загон. 1910. © Новосибирский государственный художественный музей

17 января 1910 года Серебрякова впервые участвовала в художественной выставке «Современный русский женский портрет» в редакции журнала Аполлон, на которой также были выставлены работы Льва Бакста, Михаила Врубеля, Елены Киселевой, Бориса Кустодиева, Константина Сомова, Леонида Пастернака и Валентина Серова. Сама Зинаида находилась в Нескучном, и Евгений Лансере показал ее более ранние работы, хранившиеся в Петербурге, — Автопортрет (1905) и Портрет моей няни (1908). В связи с этой выставкой о художнице впервые написали в каталоге и в газете Речь. Это было начало очень удачного для Серебряковой периода — времени ее широкого признания как самостоятельного оригинального мастера. Ее работы начинают обсуждать наряду с произведениями известных мастеров. Скульптор Мария Симонович в статье Петербургские художественные выставки, анализируя современный женский портрет, находит «общие черты изысканности, роднящие аналитические полотна В. Серова и элегически воздушный портрет К. Сомова, тонкий рисунок Н. Ульянова и мрачно тяжелый колорит Серебряковой» и далее пишет, что «они обусловлены скорей общностью технических приемов, специфическим для нашей эпохи ощущением линий и красок»[32].

Около 10 февраля 1910 года Зинаида Серебрякова приехала в Петербург с многочисленными работами, созданными за последние два года в Нескучном. 13 работ уже 20 февраля были по рекомендации брата Евгения выставлены на VII выставке «Союза русских художников» в Петербурге. Она располагалась в помещении дома Армянской церкви на Невском проспекте (д. 42). Это была крупнейшая выставка «Союза», вызвавшая ожесточенные обсуждения в прессе. Кроме Серебряковой, тогда в «Союзе» впервые выставились Константин Богаевский и Сергей Конёнков. Свои работы представили также Михаил Ларионов, Александр Яковлев, одногодки Серебряковой Георгий Лукомский и Георгий Якулов. Всего 72 экспонента и более 500 произведений. За месяц (до 20 марта) выставку посетило более 16 700 человек. В газете Речь Александр Бенуа писал, что «если смотреть на русское искусство с высоты птичьего полета, то видишь в настоящее время следующую картину: справа залегли отцветшие, засохшие, запыленные „старые школы“, посреди цветут „Союз русских художников“ и близкие к нему группы; слева еле видны побеги новых произведений». К «цветущим» он причислял работы Серова, Петрова-Водкина, Рериха, Юона, Чюрлёниса и своей племянницы Серебряковой. В то же время Бенуа критикует москвичей, попавших под «пагубное воздействие» французской моды — Матисса, Ван Донгена, Дерена и