– Мира…

– Это же просто чудовищно по отношению ко мне! Ты меня не любишь! Ты меня предал!

– Мира, хватит, – тихо вставляет отец.

– Хватит? Как ты мог со мной так поступить? Ты снова подослал ко мне тюремщика. Я не хотела поступать сюда, но ты заставил. А теперь он? Что, других вариантов не было, раз ты полез в помойку? Ты даже не говорил со мной, а только работал! И теперь приставил ко мне его? Ты хотя бы видел его? – Шиплю я, оглядываясь и проверяя, нет ли кого-то поблизости. Если об этом узнают, как и том, что я на испытательном сроке, то меня сместят с главы сестринства. Это наши законы. Поэтому я предпочитаю всё скрывать от них, пока сама не разберусь со всем. Но сейчас моя злость, обида и уязвлённая гордость буквально изъедают меня изнутри, заставляя взбеситься не на шутку.

– Я не только видел его, но и знаком с Рафаэлем лично. Хороший парень, умный и сообразительный. Да, он беден, но это не причина, чтобы не дать ему достойное образование. Я планирую его взять к себе…

– Да чихала я на твои планы! А я? Как же я? Убери его! Я требую…

– Закрой рот, Эмира! – От яростного крика отца я даже вздрагиваю. Он никогда не позволял себе такого по отношению ко мне. Никогда не повышал голоса. Никогда не ругал. Наоборот, он давал мне всё, чего бы я ни пожелала. Я же у него одна-единственная, и получается, что мой мир рушится. Разваливается на части из-за какого-то нищего аборигена.

– Я устал от того, как ты ведёшь себя. Я устал смотреть, как ты губишь себя и уподобляешься развращённым деньгами глупышкам. У тебя нет целей, кроме стремления к красивой одежде, к бриллиантам и к своему внешнему виду. Думаешь, мне не больно наблюдать за этим? Не страшно осознавать, что я могу потерять тебя? Очень. Ты моя дочь, и я готов на всё, чтобы ты окончила университет и хотя бы немного изменилась. Мне сказали, что мои деньги не помогут, если ты продолжишь в том же духе. У тебя везде неуды, ты пропускаешь занятия, у тебя куча хвостов. Я, вообще, не упоминаю того, что ты творила в прошлом году, и сколько людей пострадало из-за тебя. Ты даже не смогла завершить первый курс, мне пришлось оплатить его из твоего трастового фонда.

– Что? Это подарок дедушки с бабушкой! Ты без моего согласия взял оттуда деньги? Мы что, разорены? – С ужасом шепчу я, падая на шезлонг около подогреваемого бассейна.

– Нет, мы не разорены. Но я хочу, чтобы ты поняла – за всё в этой жизни нужно платить. И ты заплатила своими деньгами за своё же отвратительное поведение. Это и моя вина, что ты стала такой. Я избаловал тебя, но всегда есть шанс всё исправить. Я верну тебе деньги, если ты начнёшь учиться и окончишь второй курс самостоятельно. Табель для меня не важен, главное, окончи его сама, без моей помощи, прекрати изводить людей и угрожать, подставляя их, если тебе не понравились туфли или помада. Да, я обо всём знаю, мне доложили. Вот когда ты выполнишь мои условия, тогда сумма вновь поступит на твой счёт.

– Как ты мог? Ты разрушил мою жизнь, – шепчу я, стирая фальшивые и несуществующие слёзы.

– Ты жизни не видела, доченька. И я хочу помочь тебе узнать её. Она не ограничивается дорогой одеждой и внешним видом, понимаешь? Я пытался по-хорошему это сделать, а ты всё вывернула так, что мне пришлось уволить людей. Я знаю тебя и твой характер. Он не ангельский, поэтому у меня не осталось выбора, как вступить в программу помощи бедным детям, чтобы дать им шанс получить образование. И этим парнем стал Рафаэль. Он, действительно, хороший мальчик, и пообещал мне, что поможет тебе. Характер у него похлеще твоего, так что с ним ни один твой способ увольнения не сработает.

– А ты не подумал, как это отразится на мне? Я глава сестринства, здесь только богатые, а он нищий. Нищий, слышишь? Что скажут? Меня же осмеют и сместят! – Шёпотом возмущаюсь я.

– Подумал, об этом не беспокойся. Меня уверили, что о программе никто не узнает. Всё будет держаться в строжайшей тайне, тем более Рафаэль воспитан и учтив. По легенде он просто сын моего друга, который попросил за ним приглядеть. У Рафаэля есть деньги, чтобы не отличаться от всех вас. Так что с этим не будет проблем, – заверяет меня отец.

– Пап, забери его… пожалуйста. Я буду учиться, обещаю тебе, только пересели его в другое место. Папочка, любимый мой, я прошу тебя, – скулю, решаясь на отчаянный шаг.

– Нет, Мира. У тебя был шанс, но ты его упустила. Если этот год пройдёт удачно, то Рафаэль переедет в обычную комнату для студентов, а твои деньги вернутся в фонд. Если нет, то я палец о палец не ударю, чтобы тебе помочь. Мне стыдно за тебя и за себя. Слепая любовь сделала страшное с нами, доченька, а я не могу свыкнуться с мыслью, что ты погубишь себя, когда меня не станет. Отправляйся и познакомься с Рафаэлем, подружись с ним, но не теряй времени на свои уловки, он на это не купится. Твоя карточка, с лимитом в сто тысяч в месяц, как обычно, доступна. Поздравляю с новым учебным годом, Мира.

Из мобильного раздаются гудки, а меня словно по голове ударили. У меня в ушах звенят слова отца.

– Да и пошёл ты. Ни черта у тебя не выйдет. И твоего засланного бабуина я изведу так, что он сам сбежит отсюда. Папа, ты совершил ошибку. Ты потерял меня. Я сделаю всё, чтобы ты раскаялся, – шиплю и, поднимаясь на ноги, прячу телефон в сумочку.

Это война. Надо же, какая удача, две жертвы за год. Я ни за что не позволю собой помыкать. Этот абориген даже не представляет, с кем он связался. Но я с удовольствием покажу ему наглядно, какой сукой могу быть. И папа тоже заплатит за это. Все ответят за предательство. Каждый будет казнён! Каждый!

Мира

– Мира, это правда, что у нас поселился парень? – Возбуждённый голос одной из сестёр вынуждает меня нацепить приветливую улыбку и обернуться.

– Милая, никакой паники, всё нормально, – мягко заверяю девушку. – Напиши всем сообщение, что у нас срочное собрание в доме. Я всё вам расскажу.

– Хорошо, конечно, – радостно кивая, она скрывается за дверьми, а я привожу мысли в порядок. Вот же свинью мне подложили. И не кто иной, а папочка. Ничего, и с этим аборигеном я разберусь. Найду его слабые стороны и ударю самым острым ножом, который найду в своём арсенале. Он считает, что этот мир легко и счастливо примет его? Да никогда. Я не позволю. Это мой мир, и вход в него заказан.

Внутри дома полный переполох, все бурно обсуждают происходящее, а я, игнорируя это, поднимаюсь наверх. Распахиваю дверь в свою комнату и быстро захлопываю за собой.

Абориген как раз выходит из моей второй спальни, нагло ухмыляясь. Как же я его ненавижу. Мне не требуется много времени, чтобы начать испытывать к человеку самые ужасные чувства, и сейчас я это ощущаю с радостью. Грязный. Нищий. Отвратительный.

С презрением оглядываю его с ног до головы.

– Всё, остыла? Вставила папочке, или он тебе? Думаю, что последнее, – едко произносит он, подхватывая последнюю коробку и направляясь с довольной улыбкой к себе.