– Вот ты где! – бросился к ней заждавшийся супруг. – Жду ее всю ночь! – не ударил, только потряс кулаком перед носом да спрятал руки в карманы.

Ждал он. Улепетывал из трактира, спасая собственный зад, вот что он делал.

Когда Мартин тоже вышел из калитки, толпа расступилась, как речной поток перед препятствием, пропуская его. Он уже хотел уйти, когда до него долетело:

– …Что ты там делала?! – не желал униматься склочный мужик. – О чем ты думала?!

Магию использовать нельзя – это Март знал без подсказок. Последнее звено цепи в ухе – напоминание.

Но магия нужна не всегда.

Мартин резко развернулся.

– Эй, ты чего? – выпучил на него глаза «заботливый» супруг.

– Ничего, – огрызнулся маг и врезал кулаком тому в челюсть. Брызнула кровь. – Вот теперь – ничего.

Март вытер кровь с костяшек пальцев полой своего многострадального плаща, молча развернулся и пошел прочь, провожаемый десятками изумленных взглядов.

Окончательно рассвело – магические накопители на фонарных столбах погасли.

– Как ты мог так безответственно себя повести? – возопил контролер Гильдии магов уже в четвертый раз.

Мартин дернул плечом и отвернулся.

– Так получилось, – буркнул то же, что и в предыдущие разы.

К чему давать более развернутые ответы, если результат все равно один? Главное – не возражать и выглядеть пристыженным.

Март обвел взглядом кабинет, в котором месяц за месяцем и, как он подозревал, год за годом ничего не менялось. Тот же шкаф со старыми книгами с потрепанными корешками, на которых уже давно нельзя прочесть названий. Тот же короткий тюль с легкомысленными ромашками на окне, сейчас развевающийся на весеннем ветерке, проникающем внутрь комнаты через распахнутую форточку. Сморщившийся, полузасохший цветок в глиняном горшке на подоконнике. И стол, непременно стол – громоздкий, квадратный, на четырехгранных массивных ножках, с потертой столешницей, исчерченной сотнями царапин, и множеством ящиков, таящих в себе многовековые секреты Гильдии магов, о которых рядовому служащему и догадываться не положено.

За этим столом и восседал Ризаль, тощий, еще довольно молодой человек с редкими светлыми волосиками, обрамляющими не по возрасту лысую макушку, облаченный в светлую хламиду, какую предпочитало носить большинство светлых магов.

Март работал под надзором Ризаля уже второй год, и контролер был постоянно им недоволен, раз за разом получая отчеты о проделанной работе. Тем не менее всегда заступался за подопечного перед вышестоящим начальством, за что Мартин его уважал, хоть и не питал особо теплых чувств – скорее, привык.

У каждого черного мага, работающего на гильдию, имелся контролер из белых. Порой совместная работа превращалась в настоящее противостояние, а то и в бои, заканчивающиеся увечьями, нанесенными той или другой стороне – Март был об этом наслышан и видел пару инцидентов своими глазами. А потому полагал, что с Ризалем ему повезло. Контролер просто оказался педантом и занудой, но, в отличие от многих, не ненавидел темных коллег, а придирался исключительно к работе. И к отчетам – особенно к отчетам. Отчеты были слабым местом Мартина – чем короче, тем лучше. Ризаль же требовал подробностей, пояснений и обоснований каждого действия.

Контролер отложил в сторону последний листок изучаемого им отчета и поднял на подопечного глаза, полные немого укора.

Март пожал плечами, отвечая на все ранее высказанные и еще не успевшие сорваться с языка контролера вопросы. По мнению черного мага, все они были риторическими.

Ризаль покачал головой с выражением мировой скорби на лице.

– Ты же разнес к чертям весь трактир, понимаешь ты это?

– Зато нет жертв, – возразил Март с самым невинным выражением лица, на которое был способен.

Однако аргумент не подействовал, Ризаль скривился, будто ему засунули в рот лимон.

– Учти, – погрозил указательным пальцем, а затем в своей излюбленной манере задержал его в положении «вверх» для обозначения особо важного продолжения своей речи. – Если этот Крол подаст на гильдию в суд, мы переадресуем иск непосредственно на тебя.

Пустые угрозы: если он пошел на задание от гильдии, то ей за него и отвечать перед судом и законом. А вот лишить оплаты и оштрафовать – могут.

– Учту, – серьезно кивнул Март, не желая нарываться.

Сам он сильно сомневался, что у трактирщика хватит смелости заявиться к судье: хамить черному магу-одиночке – это одно, а замахнуться на гильдию – совсем другое. Так что не посмеет, иначе со следующей нежитью в своем питейном заведении будет разбираться сам – всем известно, что гильдия злопамятна.

– И всего-то надо было – сжечь носителя вместе с начинкой, – пробормотал Ризаль, наконец опуская палец, вновь возвращаясь к отчету и что-то в нем явно выискивая.

Март сжал зубы, но смолчал.

– Кстати о «начинке»… – начал говорить он, но был прерван контролером, заговорившим одновременно с ним:

– А этот мужчина на улице…

Светлые брови белого мага недовольно сошлись на переносице.

Мартин приподнял руки, уступая.

– Говори, – вновь положил ладони на колени, возвращаясь к позе примерного подчиненного. Это он уже хорошо усвоил: главное – побольше соглашаться и поменьше говорить. Тогда быстрее отстанут, а если повезет, еще и не оштрафуют.

Ризаль кивнул, принимая право говорить первым как должное.

– Мужчина у ворот. – Контролер отложил лежащий перед ним листок и потянулся к другой стопке бумаг. – Господин Гирли. – Прочел имя и уперся в подопечного тяжелым взглядом. – За что ты его ударил?

Слабое место его отчета. Вернее, пустое место, потому что о нем-то Март не написал вовсе. Значит, стража доложила. Или кто-то из сердобольных свидетелей. Если бы сам «избитый» написал официальную жалобу, Ризаль не оставил бы этот вопрос напоследок и точно не заговорил бы о случившемся так спокойно.

Ответа у Мартина не было. Во всяком случае, такого, который устроил бы гильдию. То, что его взбесило отношение того типа к спутнице, – точно не аргумент.

Сделал невинные глаза.

– Устал. Помутнение.

Это он тоже давно понял: не можешь отвертеться – кайся. Кайся как можно жалостливее – есть вероятность, что простят.

Сработало и в этот раз. На лице Ризаля появилось участие.

– Он что-то сказал, да? То, что тебя задело?

Марту очень хотелось ответить, что жестокий мужик ранил его в самую душу и теперь ему будут сниться кошмары до самой старости, но он вовремя прикусил язык. Перебарщивать – тоже вредно.

Отвел взгляд.

– Это не важно.