На следующей остановке я помахала на прощание всем своим веселым спутникам и похромала из автобуса, сохраняя по возможности чувство собственного достоинства. Принц остановил машину и, дружелюбно улыбаясь, протянул столь необходимую мне лодочку.

— Могу я подвезти вас куда-нибудь? — осведомился он.

С виду он был очень добрый и совершенно не опасный, но я на всякий случай ответила:

— Спасибо, нет!

— О, вам не стоит бояться, — сказал он. — Мама учила меня быть вежливым даже с незнакомыми дамами.

— А моя Тетушка учила меня другому, — ответила я.

— All right, — заметил принц, — you are a good girl[49].

И приготовился отъехать.

— А вообще-то, — спросил он, собираясь тронуться в путь, — вы из какой страны?

Мой недавно приобретенный американский выговор был явно не столь совершенен, как я полагала.

— Из Швеции, — не без гордости ответила я.

— Вот как, значит, скандинавка, — одобрительно кивнул он. И в его голубых глазах внезапно зажглись огоньки. — Но тогда вы, вероятно, умеете готовить?

— Готовить?! — У меня мелькнула мысль о том самом «фальшивом зайце», который так основательно подгорел, когда я в последний раз испытывала свои кулинарные способности. Может, это и называется «готовить»? — Н-да, — неуверенно произнесла я.

— Разумеется, вы умеете готовить, — решил мой лысый друг. — Однажды у нас была девушка из Швеции, и какие чудесные котлетки она жарила!

И он поведал мне историю своих страданий. Оказывается, в этот самый вечер, сегодня, у него должен состояться обед[50]на двенадцать персон. А повариха и горничная — обе покинули его дом сегодня утром. Весь день он пытался найти им замену. Но тщетно! Я была его единственной надеждой.

Бедняга! Позволить сгореть его обеду... Это была бы ужасно подлая расплата за ту великую службу, которую он мне сослужил. И я ему об этом сказала. Огоньки в его глазах снова потухли. И тут я кое о чем подумала.

— Тетушка, — сказала я. — Моя Тетушка очень вкусно готовит.

Он подпрыгнул от восторга.

— Где этот ангел в образе тетушки?! — воскликнул он. — И что она делает?

Я не решилась сказать, что этот маленький ангел сидит в отеле и вершит суд над Америкой.

— Отвезите меня к ней! — с еще большим воодушевлением воскликнул он.

— Охотно, — согласилась я. — Но на ваш собственный страх и риск!

Мы поехали в отель. Я попросила мистера Бейтса — такова была фамилия моего вновь приобретенного друга — подождать внизу в lobby[51]пока я схожу наверх за Тетушкой.

Сидя, как обычно, за письменным столом, она гневно грызла ручку.

— Тетушка, — прямо, без обиняков сказала я, — там внизу сидит один лысый джентльмен, который хотел бы, чтобы ты приехала к нему и приготовила котлетки.

Тетушка была и остается женщиной, полной неожиданностей.

— Пожалуй, я могу это сделать, — мягко сказала она.

— Ха! — заскрежетала зубами Тетушка, когда мы немного погодя сидели в машине мистера Бейтса. — Ха, я покажу им, что значит готовить! В этой стране нет ни единого человека, имеющего представление о кулинарном искусстве.

— Да, но подумай, какой у них яблочный пирог![52]— возразила я, готовая променять свое право первородства на такой пирог!

— С-с-с, — Тетушка зашипела, как кобра, — это ничего не значит! А как они обращаются с мясом!

Счастье, что мистер Бейтс, этот бедный милый человек, не понимал, о чем мы говорим. Он, такой довольный, сидел за рулем и, подобно лоцману, вел машину сквозь толпы людей, кишевшие на улицах послеполуденного Нью-Йорка, и был так счастлив, что решилась проблема его званого обеда. Теперь гости познакомятся со Swedish cooking[53]. А маленькая Золушка накроет на стол. Все будет так хорошо и мистер Бейтс останется так доволен! Мистер Бейтс проговорился, что чуточку нервничает, и добавил: нас, мол, это не должно огорчать.

О нет, мы вовсе и не думали огорчаться. Мы были так оживлены обе — Тетушка и я. Казалось, Тетушка перелетела через Атлантику только ради удовольствия приготовить котлетки, а все остальное, предпринятое нами в Америке, ничего не стоило. Вообще-то приготовить котлетки дома на улице Каптенсгатан было бы значительно дешевле, но мне не хотелось говорить об этом, чтобы не омрачать Тетушкиного счастья.

Сама же я радовалась тем социальным исследованиям, которые мне предстояло сделать в хижине Бейтса. После часа езды в автомобиле мы оказались у вышеупомянутой хижины, хотя назвать то, что предстало нашим глазам, хижиной было трудно. Это была роскошная вилла с огромным садом.

— Обрати внимание, — шепнула я Тетушке, когда мы въезжали в ворота. — Кажется, мы наткнулись на первый редкостный экземпляр пресловутого американского миллионера. Только настоящий big moneymaker[54]имеет средства так жить.

— Фу, чепуха! Мало ли банков, где можно взять кредит, — прошептала мне в ответ Тетушка, только чтобы продемонстрировать: на нее, мол, это никакого впечатления не произвело. — Этих банков — пруд пруди!

Мистер Бейтс вкатил свой «кайзер» в гараж, где стояло еще два автомобиля, и торжественно провел нас по лестнице к белой роскошной вилле. Мы остановились на верхней ступеньке. Из дома доносились дикие истошные крики.

— Внимание, — сказала я себе, — теперь ты будешь изучать американскую семейную жизнь. Это, кажется, замечательно приятно.

— Моя жена чуточку нервна, — сказал мистер Бейтс.

Он был, несомненно, прав. По крайней мере если кричащее существо, лежащее на кушетке в гостиной, куда мы вошли, была миссис Бейтс. Рядом на полу валялась брошенная книга, название которой было написано большими черными буквами: «Проснись и живи!». Миссис Бэйтс явно этим и занималась. Но мне кажется, она несколько превратно поняла призыв книги. Не думаю, что писательница имела в виду такую сумасшедшую жизнь.

Неужели это и есть та Великая Американская Мать, о которой мы столько слышали?