Забота о господине Гольдштейне и защита его интересов стали главным для Майера, что являлось отнюдь не простой задачей. Тем более непростой, что, хотя мальчики-Ротшильд собирали практически все доходы с гессенских инвестиций, далеко не вся сумма поступала господину Гольдштейну.

Но Ротшильд-старший не зря слыл мастером искусного обхождения, убеждения и уговоров. Он умел льстить, умиротворять и успокаивать, а Будерус умело помогал ему.

Когда же ситуация становилась напряженной, старику Майеру приходилось садиться в повозку и целую неделю трястись в ней, чтобы переговорить с господином Гольдштейном лично в его резиденции неподалеку от франко-датской границы. Старина Арнольд и живописал господину Гольдштейну все ужасы наполеоновской оккупации, он сообщал ему, что агенты Наполеона постоянно дышат в затылок ему самому и его отважным сыновьям, он подробно описывал все те трудности и опасности, с которыми им приходилось сталкиваться, выполняя свой долг на службе у его высочества. Игры с Наполеоном – опасные игры, когда на карту ставится сама жизнь игрока, и нет ничего удивительного в том, что далеко не все суммы, которые собирают бесстрашные молодые Ротшильды, могут быть доставлены принцу. Его высочеству не следует беспокоиться по этому поводу – для защиты его интересов делается все возможное и невозможное. От самого же высочества требуется только одно – проявлять терпение, и еще раз терпение, и все деньги, до последнего пенни, будут ему возвращены.

Старик Майер не лукавил – принц действительно получал все до последнего пенни – иногда. А тем временем…

Тем временем Натан Ротшильд, обосновавшийся в Англии, стал владельцем крупного состояния. Теперь он торговал не только льном, как раньше, но и продовольствием, что в тяжелые военные годы становилось чрезвычайно выгодным делом. Натан торговал всеми теми товарами, которые было запрещено ввозить в Европу во время наполеоновской блокады и которые на континенте считались контрабандой.

Собственно, Натан и не занимался ничем запрещенным, просто время от времени его склады пустели, а запасы продовольствия иссякали, причем в то же время пополнялись запасы на складах его братьев Соломона и Амшеля в Гамбурге. Затем товары материализовывались в самых разных местах: в Германии, Скандинавии, Голландии, да и в самой Франции. Хлопок, шерсть, табак, сахар, кофе, индиго – все было в наполеоновской Европе дефицитом, за который охотно отдавали немалые деньги, и никого не беспокоил тот факт, что эта контрабандная торговля увеличивает чье-то состояние.

Впрочем, кое-кого это все-таки беспокоило. Этим заинтересовалась наполеоновская полиция. В конце концов агенты императора пришли к выводу, что существует прочная связь между такими, казалось бы, далекими друг от друга явлениями, как контрабанда товаров на континент, финансовая активность принца Уильяма и торговля старого Майера Ротшильда из франкфуртского еврейского гетто.

И вот 30 октября 1810 года два пехотных полка наполеоновской армии зашли в Гамбург и провели обыск на большинстве товарных складов в городе, причем самый пристальный интерес был проявлен к складским помещениям Ротшильдов. Разумеется, у старого Майера не было обнаружено ничего подозрительного, и все бухгалтерские книги были в полном порядке. Милейший Арнольди был, как всегда, чист перед законом. Всю возможную выгоду из контрабандной торговли семейство Ротшильд уже успело извлечь и переключилось на новые виды деятельности.

27 сентября 1820 года все деловые партнеры Майера Ротшильда получили письменное извещение о том, что его предприятие теперь стало называться «Майер Амшель Ротшильд и сыновья». Теперь владельцем предприятия был не только старик Майер, но также Амшель, Соломон, Кальман и даже Джекоб, который к тому времени был еще семнадцатилетним юнцом. Каждый из них получил свою долю. Зато о Натане не было сказано ни слова, ему не причиталось ничего. Однако, как и в большинстве случаев, когда речь шла о семействе Ротшильд, именно то, о чем умалчивалось, и было самым важным. Натан, живший в Англии, которая находилась в состоянии войны с Наполеоном, делал для бизнеса Ротшильдов больше, чем все его братья, вместе взятые. Именно он организовал контрабандную торговлю. Именно он выбрал новое направление для семейного бизнеса, когда контрабанда себя полностью исчерпала. И это было только началом.

В 1804 году Натан Майер Ротшильд перебрался из центра текстильной промышленности, Манчестера, в Лондон, который в те годы был мировым центром деловой активности. В этом городе он из торговца текстилем превратился в банкира, причем чрезвычайно успешного. И в наши дни в телефонной книге Лондона вы можете найти название его банка: «Н.М. Ротшильд и сыновья».

В начале XIX века многие успешные торговцы постепенно превращались в банкиров, этот процесс происходил вполне естественно, поскольку им приходилось иметь дело не только с куплей и продажей товаров, но и с кредитованием. Натан прошел тот же путь, что и большинство крупнейших финансистов Европы, и занял среди них ведущее место. Благодаря Натану семейство Ротшильд уже в 1810 году перестало покупать и продавать хлопок, шерсть, табак или продовольствие, отныне Ротшильдов интересовал только один товар – деньги.

Именно Натан придумал, как превратить наполеоновскую оккупацию в мощный экономический рычаг. В секретном письме во Франкфурт, в Гриншилд, он подробно изложил свою идею. Бонапарт уже успел проглотить всю Европу, все страны, где раньше принц Уильям инвестировал свои миллионы, находились в его власти. Свободной оставалась только Англия, последний европейский оплот сопротивления. А консоли, государственные облигации Англии, по-прежнему имели хождение в Европе. Когда-то давно его высочество уже вкладывал деньги в английские ценные бумаги, не пора ли снова сделать такие же инвестиции? Разумеется, это следует делать очень осмотрительно, со всеми возможными предосторожностями, и Натан Ротшильд готов послужить принцу на этом поприще. Он сможет сделать это лучше, чем кто-либо другой, поскольку обладает необходимыми знаниями и опытом, а также прочными связями в Англии.

Старик Майер и Будерус довели это предложение до сведения принца Уильяма. Его высочество выслушал своих советников без всякого энтузиазма. Слишком много сложностей возникало во время спасения инвестиций принца от Наполеона, хотя, конечно, деньги в казну принца поступали раньше и продолжали поступать, и все это стараниями сыновей Ротшильда.

Но звон талеров – сильное искушение даже для принца, к тому же старик Майер так любезен, убедителен и солиден в своем прекрасном новом парике и треуголке. Правда, от характерного акцента он не избавился и по-прежнему посещал синагогу, но в остальном он ничем более не отличался от рафинированных придворных. Теперь он не только продавал старинные монеты ландграфу, он покупал их для своей собственной коллекции. Частенько он предоставлял свою карету с потайным отделением в распоряжение ландграфа для пересылки его секретной почты. А разве не Майер Ротшильд помог его высочеству отлично устроиться в изгнании? Разве не Майер Ротшильд сделал его жизнь в Шлезвиге, Дании и Богемии такой приятной и удобной?