ресторане отменная кухня. Дядя Валера не простит мне, если я вас не угощу.

— Я — за, — кивнул ему Анатолий. — Дамы тоже, — постановил он за всех. — У меня лично урчание желудка заглушает голос мыслей.

— Я бы тоже чего-нибудь перекусила и кофейку бы выпила, — примкнула к жениху Ангелина.

— И я с вами! — присоединилась к ним Катя. — Я сегодня целый день не ела, некогда было, моталась по всяким юридическим конторам, да все без толку! А в вашем ресторане готовят блюда японской кухни?

— К сожалению, нет, — таможенник раскрыл перед дамами прихваченное по приказу дяди меню.

— Какое счастье! — обрадовалась Катя. — Я буду самую большую свиную отбивную с жареной картошкой и салат оливье, — заказала она, не читая меню. — Мне эта японская кухня снится по ночам в кошмарных снах.

— Ее муж — владелец японского ресторана, — разъяснил Анатолий.

— Бывший владелец, — грустно вздохнула Катя.

— Ничего, Катюша, не горюй, — обняла несчастную подругу Ангелина. — Ты же выиграла пари, значит, нам с тобой руководить парадом. А мы — женщины, натуры гибкие, с нами не пропадешь, мы найдем выход из любого тупика!

Глава 3

— У кого какие мысли созрели? — промычал с набитым ртом Анатолий, дожевывая пирожное корзиночку.

— Я сейчас усну от усталости, — жаловалась Ангелина, заказывая третью чашку кофе. — У меня до сих пор уши после перелета заложены и в голове звенит.

— Это все из-за меня, это все из-за меня, — твердила раскисшая Катя. — Я всем приношу только напасти. Пропали мы с Ильей… Пропало наше семейное счастье… А ведь как романтично все начиналось!

Глядя на озабоченную троицу, собравшуюся за круглым столом и выглядящую как на картине «Военный совет в ресторане аэропорта Пулково», невольно хотелось оправиться, подтянуться, застегнуть доверху пуговицы на рубашке и отдать честь грозно шевелящему бровями Анатолию.

Люди ужинали по одиночке и семьями. Кто-то забегал в ресторан перекусить наскоро, проголодавшись в ожидании задерживающегося рейса, кто-то прямо в аэропорту праздновал долгожданную встречу любимых или проводы загостившихся родственников. Лица вокруг Анатолия, Ангелины и Кати сменялись, как калейдоскопические картинки, но троица стратегов этого не замечала. Затянувшийся банкет длился третий час, Виктор Каррерас уже подлетал к Петербургу, нервное напряжение нарастало, грозя обернуться стихийным рукоприкладством.

— В крайнем случае, набью ему морду! — пообещал Анатолий. — Честно говоря, у меня еще на Бали руки чесались. Зря я его пожалел! Нужно было показать этому нахальному шоколадному зайцу, что на каждую силу имеется другая сила. Может, тогда он бы побоялся сюда сунуться? А так Виктор считает, что все его злодеяния и на этот раз останутся безнаказанными.

— Не петушись, милый, — осадила жениха Ангелина. — Каррерас — серьезный противник, и в честном поединке его сложно одолеть. Ты, конечно, парень хоть куда, — она окинула оценивающим взглядом могучий торс Анатолия. — Но и Виктор — не лилипут, ни здоровьем, ни физической силой — ничем не обделила его кубинская матушка-природа. Так что, если вы схлестнетесь, это будет битва титанов.

— А знаешь, что сказал своей дружине молодой князь Александр Ярославович накануне Невской битвы? — многозначительно изрек Анатолий. — Двадцатилетний герой молвил: «…Не в силе Бог, а в правде». А в данной ситуации правда — на нашей стороне.

— Ты, оказывается, фаталист, — усмехнулась Ангелина, щедро поливая кофе взбитыми сливками. — Вспомни тогда еще слова: «Велика Россия, а отступать нам некуда: позади — Москва!»

— Слова-то я помню, не помню только, кто их сказал, — задумался Анатолий и по примеру Ангелины выжал в свою чашку с кофе взбитые сливки из баллончика. — Сладкое полезно для мозгов, — комментировал он, черпая ложкой пышную пену.

— Это политрук Клочков, — Катя взяла сливки и покрыла белой шапкой свой кофе. — Вкусно!

— Где политрук Клочков? — не поняла ее Ангелина, озираясь вокруг.

— В учебнике истории, — пояснила Катя. — Эти слова про Москву и Россию сказал геройский политрук В. Г. Клочков, который надолго задержал фашистов, рвущихся к столице в ноябре 1941 года.

— Надо же! — восхитился Анатолий. — Какие у тебя феноменальные познания! Ты в школе отличницей была?

— Нет! — Катя трясла шипящий баллончик, пытаясь выдавить еще одну порцию сливок. — Отличницей я не была и историей никогда не интересовалась. Просто в нашей школе в старших классах был такой предмет — начальная военная подготовка, который преподавал молоденький учитель. По нему все девчонки сохли, в том числе и я. Звали его Петр Николаевич Клочков. Быть может, он и привирал нам ради красного словца, и тот легендарный Клочков всего лишь его однофамилец, но наш Петрик постоянно цитировал его и гордился им как родственником.

— Катюша, дорогая, — Ангелина склонилась к ушку девушки. — Позволь дать тебе один совет: не раскрывай ни перед кем своих козырей. В настоящей женщине всегда должна быть загадка, а ее прошлое — окутано ореолом таинственности.

— Но я же больше никому… — Катя покраснела как рак, то ли от стыдливости, то ли от напряжения, тряхнула баллончиком изо всех сил, сливки прыснули в разные стороны, обдавая липкими брызгами Ангелину и Анатолия. — Ой, простите! Я нечаянно!

— За нечаянно бьют отчаянно! — Анатолий вскочил из-за стола.

Катя поняла его слова буквально, сжалась в комочек и прикрыла голову руками.

— Анатолий, не смей к ней прикасаться! — крикнула Ангелина, заслоняя несчастную своим телом.

— Да вы что, девчонки, совсем ополоумели? — возмутился Анатолий. — Я же не изверг! Да я хоть кого-нибудь пальцем тронул?

— А я подумала, что вы вскочили, чтобы меня огреть, — Катя с опаской отняла от лица ладони.

— Просто у меня реакция мгновенная, — растолковывал Анатолий. — У всех спортсменов такая реакция.

Пока Ангелина и Анатолий оттирали с одежды взбитые сливки, объявили о посадке самолета из Парижа.

— Ой! — от неожиданности Катя подпрыгнула на стуле, толкнула коленками стол и опрокинула чашки с недопитым кофе.

Коричневые брызги закрасили пятна от сливок, и кремовая рубашка Анатолия приобрела леопардовую расцветку. Ангелине на этот раз повезло больше: на черной блузке кофейные пятна терялись.

— Ой! — снова подскочила Катя. — Какая я растяпа! — по ее красному лицу поползли белые полосы.

Опрокинутые чашки покатились к краю стола.

— Замри! Не двигайся! — скомандовал Анатолий и, как жонглер, на лету поймал падающие чашки.

— А вы все развлекаетесь? — язвительно спросил вернувшийся за ними Пинкертон. — Вы слышали объявление? Самолет из Парижа уже приземлился.

— Как самочувствие дяди? — Анатолий посчитал своим долгом поинтересоваться здоровьем бывшего пациента, ставшего новоиспеченным другом. — Валерий Александрович уже очухался?

— С ним все нормально. Моя мама поделилась со мной рецептом простого, но действенного средства для быстрейшего отрезвления. Нужно в стакан с холодной водой капнуть три капли нашатырного спирта…

— Помогите нам! Я вас умоляю, — Катя посмотрела