– Боюсь, что такая форма щедрости мне чужда.

– Я считал, что это разумное вложение денег, – объяснил лорд Ормскерк. – Не лишенное риска, но обещающее в случае успеха достойное вознаграждение.

– Если у вас в руках долговые расписки леди Беллингем, зачем вам нужна моя помощь? – напрямую спросил Равенскар. – Окажите на них давление.

– Дружище! – воскликнул лорд Ормскерк с ноткой укоризны в голосе. – Боюсь, что мы перестаем понимать друг друга. Неужели вы не сознаете, какая огромная разница лежит между добровольной сдачей – ну, скажем, из благодарности – и сдачей под давлением обстоятельств?

– Так или иначе это действия подлеца. Я предпочитаю более прямой путь.

– К сожалению, я джентльмен. Это порой вызывает неудобства, но, хочется мне того или нет, я должен помнить, что я джентльмен.

– Я не уверен, что до конца вас понял, Ормскерк. Ваше чувство чести не позволяет вам открыто использовать долговые расписки, как угрозу или, скажем, взятку, однако вы совсем не возражаете, чтобы кто-то другой – я, например, – накрутил ей хвост. Так?

Лорд Ормскерк некоторое время шел молча, потом укоризненным тоном сказал:

– Я часто сожалею о появившейся в последние годы тенденции употреблять в светской беседе грубые выражения. Людям моего поколения это претит. Вы, Равенскар, предпочитаете шпаге кулаки. Я же наоборот. Поверьте, подобная прямолинейность только вредит делу.

– А, вам не нравится, когда ставят точки над «i»? Можете быть спокойны! Мой кузен никогда не женится на мисс Грентем.

Лорд Ормскерк вздохнул:

– Я уверен, что на ваши слова можно положиться, дружище. Так что нам нет нужды продолжать этот разговор. Значит, вы сыграли с божественной Деборой в пикет? Я слышал, что в этой игре вам пет равных. Но вы, кажется, посещаете игорный дом Брукса. Господи, вот уж мавзолей! Понять не могу, как вы можете туда ходить. Не окажете ли мне честь как-нибудь пообедать у меня дома и дать мне возможность самому убедиться в вашем мастерстве? Я ведь тоже считаюсь неплохим игроком в пикет.

К тому времени они дошли до дома лорда Ормскерка. Подойдя к нему, он замедлил шаг и задумчиво спросил:

– А вам известно, дражайший Равенскар, что Файли купил великолепную пару чистокровных гнедых кобыл?

– Нет, неизвестно, – равнодушно отозвался Равенскар. – Но я предполагал, что он приобрел упряжку получше той, на которой он состязался со мной полгода назад.

– Вы поразительно невозмутимы, – заметил лорд Ормскерк. – Я в восторге от вашего самообладания. Значит, вы пошли на пари, не видев лошадей, с которыми будете состязаться?

– Лошадей я не знаю. Зато я знаю Файли. Я уже имел случай убедиться, что правит лошадьми он прескверно.

Лорд Ормскерк усмехнулся:

– Придется, наверно, поставить на ваших серых. Помнится, ваш отец великолепно правил лошадьми.

– Это верно. Если у Файли действительно хорошие лошади, на него многие будут ставить, и у вас есть шансы на крупный выигрыш.

С этими словами Равенскар приподнял шляпу, кивнул на прощанье и пошел к собственному дому на другой стороне площади.

Несколько часов спустя, когда Равенскар сидел за завтраком, дворецкий доложил, что его хочет видеть молодой лорд Мейблторп. На столе все еще стоял кофейник, недопитая бутылка эля, остатки жареного мяса и тарелка с ветчиной – молчаливые свидетели отличного аппетита мистера Равенскара. Адриан, у которого был невыспавшийся вид, посмотрел на стол и с гримасой сказал:

– Не представляю, как ты можешь сейчас есть, Макс. Ты же ужинал в час ночи!

Равенскар, на котором была только рубашка и брюки, поверх которых он накинул яркий парчовый халат, показал рукой на кресло напротив себя.

– Садись и выпей эля, или кофе, или что ты привык пить в это время дня. – Затем он обратился к дворецкому, который все еще стоял около его кресла: – Значит, приберите комнату миссис Равенскар и скажите миссис Дав, чтобы она приготовила для мисс Арабеллы голубую комнату. Кажется, в прошлый раз она ей очень понравилась. И снимите чехлы с мебели в гостиной. Впрочем, вы знаете, что еще нужно сделать, не хуже меня.

– Что, тетя Оливия с Арабеллой приезжают? – спросил Адриан. – Превосходно! Я уже бог знает сколько времени не видел Арабеллу. А когда ты их ждешь?

– Сегодня. Приходи к нам обедать.

– Нет, сегодня вечером не смогу, – покраснев, ответил Адриан. – Но скажи Арабелле, что я обязательно нанесу ей визит завтра утром.

Равенскар хмыкнул, отпустил кивком дворецкого и налил себе еще кружку эля. Держа ее в руке, он откинулся в кресле и воззрился через стол на простодушную физиономию своего кузена.

– Ну тогда приезжай завтра вечером в Вокс-холл. Я повезу туда Оливию и Арабеллу. Там будет играть оркестр или что-то в этом роде.

– Спасибо! С удовольствием. То есть, если… – Адриан замялся. – Я очень рад, что застал тебя дома, – сказал он. – Мне нужно с тобой поговорить.

– О чем? – спросил Равенскар.

– По правде говоря, я хотел с тобой посоветоваться. То есть не то чтобы посоветоваться – для себя я все решил. Но мама очень доверяет тебе, и ты всегда выручал меня… Вот я и решил тебе рассказать, как обстоят дела.

Равенскару меньше всего хотелось слушать излияния своего кузена, но он сказал:

– Разумеется. А ты придешь поглядеть на наше состязание с Файли?

Этот вопрос на минуту отвлек Адриана от любовной темы.

– Еще бы! – пылко воскликнул он. – Еще бы я не пришел! Ну и штуку же ты умудрил, Макс! Такого пари еще свет не видывал! Но ты наверняка его выиграешь. Лучше тебя никто не умеет править упряжкой. А где состоится гонка?

– Наверно, в Эпсоме. Я предоставил выбор Файли.

– Как же я его ненавижу, – нахмурившись, сказал Адриан. – Надеюсь, что ты его обгонишь.

– Постараюсь. А на бега в Ньюмаркете поедешь в следующем месяце?

– Да. Впрочем, не знаю. Я не об этом хотел с тобой поговорить.

Смирившись с неизбежностью, Равенскар поудобнее устроился в кресле и сказал:

– О чем же?

Лорд Мейблторп взял в руки вилку и начал бесцельно водить ею по скатерти.

– Вообще-то я не собирался тебе об этом говорить, – признался он. – В конце концов, ты ведь мне не опекун. Конечно, ты входишь в попечительский совет, который управляет моим состоянием, но это ведь совсем другое дело.

– Без сомнения, – согласился Равенскар.

– Я хочу сказать, что ты не отвечаешь за мои поступки, – продолжал Адриан с некоторой тревогой в голосе.

– Совершенно правильно, не отвечаю.

– И потом, через два месяца мне исполнится двадцать один год. И тогда я смогу поступать, как мне заблагорассудится.