Третьим человеком, тоже как будто имевшим виды на мисс Грентем, был джентльмен, так весело окликнувший Равенскара, когда он подошел к столу, где играли в рулетку. Он обращался с мисс Грентем по-свойски, что как будто не вызывало возражений ни у Адриана, ни у Ормскерка. У него была привлекательная внешность, веселые глаза и приятная легкость в обращении. Равенскар безошибочно узнал в нем солдата удачи. Мисс Грентем звала его Люций, а он называл ее «дорогуша», что говорило о старом знакомстве или даже более близких отношениях. Мисс Грен-тем, видно, не слишком разборчива в своих поклонниках, подумал Равенскар.

В час ночи она встала из-за стола, предложив Люцию Кеннету занять ее место.

– Я устала и проголодалась, – сказала она. – Вы не проводите меня в столовую, милорд? Просто умираю с голоду.

– С превеликим удовольствием, дорогая, – отозвался в своей обычной ленивой манере лорд Ормскерк.

– Разумеется, я провожу вас, Дебора, – одновременно сказал Адриан, предлагая ей руку.

Она стояла перед ними в замешательстве, переводя взгляд с одного на другого и смеясь глазами над своим затруднением.

– Боже, я теряюсь, но право…

К ним подошел Равенскар:

– Я вижу, вы оказались между двух огней, сударыня. Позвольте мне вас выручить. Окажите мне честь: пройдемте в столовую.

– Выхватываете факел из костра? – поддразнила его мисс Грентем. – Милорды, – обратилась она к своим поклонникам, отвешивая им глубокий реверанс. – Прошу покорно меня простить.

– Мистер Равенскар, как всегда, в выигрыше, – заметил сэр Джеймс Файли со своей язвительной усмешкой. – Так уж устроен наш мир.

Глаза мисс Грентем сверкнули гневом, но она притворилась, что не слышала насмешливого замечания, и, опершись на руку Равенскара, вышла из залы.

В столовой уже сидело довольно много народу, но Равенскар нашел место для мисс Грентем за одним из маленьких столиков, стоявших вдоль стены, принес тарелку лососины и бутылку охлажденного шампанского, сел напротив и, взяв в руки нож и вилку, сказал:

– Должен признаться, что очень рад воспользоваться неудачей их светлостей.

Мисс Грентем слегка улыбнулась:

– Весьма вам благодарна за комплимент. А мне почему-то казалось, что у вас нет обыкновения расточать комплименты.

– Смотря в каком обществе я нахожусь.

Мисс Грентем внимательно поглядела на него.

– Что вас к нам привело? – вдруг спросила она.

– Любопытство, мисс Грентем.

– Ну и удовлетворили вы его?

– Пока нет. Позвольте положить вам зеленого горошку – он превосходен.

– Мы считаем делом чести хорошо кормить наших гостей, – сказала мисс Грентем. – А почему вы играли в рулетку? Разве вам не привычнее играть в фаро?

– Опять же из любопытства, мисс Грентем. Это мой главный порок.

– Вам хотелось взглянуть, как женщина крутит шарик?

– Вот именно.

– За этим вы к нам и пришли?

– Разумеется, – невозмутимо ответил Равенскар.

Мисс Грентем рассмеялась:

– Поначалу вы не показались мне игроком.

– Вы меня приняли за простофилю, на котором можно поживиться, мисс Грентем?

Ее глаза заискрились от смеха.

– Да, на какую-то минуту. Но все мои надежды улетучились, когда лорд Ормскерк объяснил мне, что вы тот самый богач мистер Равенскар, которому баснословно везет в карты и кости.

– Сегодня-то мне совсем не везло.

– Да ведь рулетка вас нисколько не интересует. Боюсь, как бы вы не сорвали банк моей тетушки.

– Если вы скажете своему богатырю привратнику, чтобы он беспрепятственно пропускал меня в дом, я постараюсь сделать это в следующий раз.

– Но ведь перед богатым мистером Равенскаром открыты все двери, особенно двери таких домов, как наш.

– Тогда так и скажите вашему служителю, а то как бы у вас в дверях не возникла потасовка.

– Да нет, Сайлас разбирается что к чему. Он не пускает в дом только полицейских и их шпиков, но на них у него великолепный нюх.

– Я смотрю, он для вас очень ценное приобретение.

– Я просто не представляю, как бы мы без него обходились. Он служил сержантом под командой моего отца. Я знаю его с колыбели.

– Ваш отец был военным? – спросил мистер Равенскар, слегка приподнимая брови.

– Да, какое-то время.

– А потом?

– Вас опять мучает любопытство?

– Да, весьма.

– Он был игроком. Как видите, у меня это в крови.

– Тогда понятно, что вы здесь делаете.

– Да я с детства знакома с игорными домами. Я за десять минут могу определить шулера. Я могу исполнять обязанности распорядителя и держать банк в фаро. Я сразу замечу, если кто-то мошенничает. И за моим столом никто не осмелится использовать крапленые карты.

– Я поражен вашими талантами, мисс Грентем.

– Таланты здесь ни при чем, – серьезно возразила она. – Все это мне необходимо знать для дела. Но я не умею того, что полагается уметь благовоспитанной девице, – петь, играть на фортепиано или рисовать акварелью.

– Ну и что? – сказал Равенскар. – Вам не стоит из-за этого расстраиваться. В некоторых кругах девушкам предъявляют такие требования, но вам здесь это ни к чему. Правильно сделали, что не стали тратить время на всю эту мишуру. Для своего окружения вы – само совершенство.

– Для моего окружения! – повторила мисс Грентем, слегка покраснев. – Ваш кузен обо мне лучшего мнения!

– Не сомневаюсь, – ответил Равенскар, подливая ей в бокал шампанского. – Мой кузен очень молод и впечатлителен.

– Зато вы, конечно, совершенно не впечатлительны, сэр.

– Нисколько, – весело ответил Равенскар. – Но, если хотите, я готов отпустить вам кучу комплиментов.

Она закусила губу и после небольшой паузы сказала обиженным тоном:

– Я этого совершенно не хочу.

– В таком случае, – сказал Равенскар, – мы с вами найдем общий язык. Вы играете в пикет?

– Разумеется.

– Хорошо играете? Достаточно хорошо, чтобы сразиться со мной?

– Считается, что у меня неплохо варит голова, – холодно сказала она.

– Голова у многих варит неплохо, но не все они хорошо играют в карты.

Мисс Грентем выпрямилась, и ее великолепные глаза метнули пламя.

– Пока еще никто не оспаривал мое умение играть в карты, мистер Равенскар!

– Но вы ведь ни разу не играли со мной.

– Это легко поправить!