– Ты пропустил скобку.

– Чего? – только знаменитая выдержка оборотней не позволила Торну подпрыгнуть на месте от неожиданности.

– Вот здесь, – аккуратно подстриженный ноготь коснулся листа бумаги.

– Думаешь? – недоверчиво спросил Торн.

– Знаю.

Уверенность в своей правоте так и звучала в ее голосе. Отшельник задумчиво кивнул, несколько секунд рассматривал формулу, затем кивнул:

– Возможно, ты и права… Откуда так знаешь математику? Это вроде бы не женское дело.

– Шовинист.

– И слова интересные знаешь.

– В пансионе нас неплохо учили. А математику давали, чтобы воспитывать усидчивость, спокойствие и умение логически мыслить.

– Последнее женщинам не грозит, – буркнул Торн, мысленно признавая поражение и вновь погружаясь в расчеты. Кира не стала развивать тему и, удовлетворившись маленькой моральной победой, вновь погрузилась в полудрему. Спать она, похоже, могла в любое время суток, правда, мгновенно и безболезненно переходя ото сна к бодрствованию.

Однако же девушка оказалась права, и Торн, увлекшийся работой, не заметил даже, как они приехали к месту, где он планировал заночевать. Тоже деревня, такая же, как и предыдущая, разве что раз в пять больше и стоящая у торной дороги. Соответственно это накладывало свой отпечаток – дома выглядели более новыми, люди жили богаче, а из достопримечательностей, помимо дома старосты, имелись храм, в котором возносили молитву всем божествам разом, не слишком вдаваясь в подробности теологических споров, и постоялый двор с расположившимся на первом этаже трактиром и с гулящими девками в количестве трех штук. Одна из них, на вид лет сорока, ошивающаяся у входа в трактир, скользнула по приехавшим усталым взглядом, мгновенно определила, что клиентов ей не светит, и вновь безучастно уставилась куда-то в сторону леса. Торн мысленно даже немного посочувствовал ей, жизнь у бабы явно не сахар, но развивать мысль не стал – не стоило оно того. Вместо этого он спрыгнул с телеги, помог слезть Кире (не то чтобы ей это требовалось, но воспитание требовало) и, подхватив баулы с вещами, протопал внутрь.

Заведение было чистым, ухоженным… Здесь всегда так было – Торн останавливался в этой деревне раз пять, и впечатление постоялый двор производил всегда одно и то же. И пухленький, улыбчивый хозяин, похожий на шарик на ножках. Естественно, и свободные комнаты имелись, причем все – выбирай на вкус. Все же не сезон, народу по дорогам ездит мало.

Когда они спустились вниз, дочь хозяина и, по совместительству, официантка как раз выставляла ужин. С дежурной улыбкой накрыв на стол, как бы ненароком задела Торна пышным бедром… Кира, до того вроде бы безучастная, вдруг оскалилась в ее сторону. Именно так это и выглядело – вроде бы лицо почти не изменилось, но чудился в нем совершенно звериный оскал. Не хуже, пожалуй, чем у Торна получилось, хотя он к подобному остался безучастен – видал уже, как вампиры могут улыбаться. Официантка же, к подобному непривычная, буквально отпрыгнула, а потом, зло сверкнув глазами, удалилась, призывно покачивая бедрами. С ее избыточным весом и начавшей уже оплывать фигурой, это выглядело не столько призывно, сколько комично, но кому-то, наверное, нравилось – каждая женщина найдет своего поклонника.

Усмехнувшись ей вслед (все же в каждой женщине сидит собственница), Кира навалила себе полную тарелку рагу из высокого котелка и уже занесла ложку, когда Торн внезапно остановил ее.

– Я бы побрезговал, – ничего не выражающим тоном буркнул он.

– Почему?

– Сейчас узнаешь, – маг встал из-за стола. – Пошли.

Хозяина заведения они отыскали в небольшой комнате рядом с кухней. Он как раз сел за стол, разложив перед собой толстую амбарную книгу, наверное, собирался считать приход-расход. Когда дверь открылась, он обернулся, но вставать не стал, лишь дежурно улыбнулся:

– Что угодно господам?

– Нам угодно есть и пить, а еще тебя убить, – в рифму ответил Торн и, сграбастав толстяка за шкирку, ловко выдернул его из-за стола. Тот дернулся было, но сообразил, что с человеком, который, не напрягаясь, держит тебя на весу, причем одной рукой, лучше не спорить, и обвис. – Ты, дрянь толстомясая, чем нас кормить собрался?

– Э-э…

– Что э? Что э, скотина? Не хочешь говорить, я сам тебе расскажу. Женщина. От двадцати пяти до тридцати лет Мясо пролежало на льду около недели. Или ты думал, что укропом запах отобьешь?

Судя по тому, как испуганно задергался мужичок, он и впрямь так думал и теперь страстно сожалел, что все открылось. Однако душа разозлившегося оборотня жаждала крови, и спускать с рук такое пренебрежение к своему обонянию он не собирался.

– Так что, тебя повесить или гвоздями к стене приколотить?

– А может, не надо? – испуганно пискнула Кира.

– Надо. За такие шутки его вообще по закону сжигать положено.

Фраза насчет сжигания подействовала магически. Хозяин постоялого двора вновь задергался и залопотал. От испуга его исповедь звучала не очень связанно, однако вполне понятно. И, судя по побелевшему лицу Киры (вот ведь, впечатлительная вампирша попалась), для нее услышанное звучало дико.

А ведь история, если вдуматься, житейская. Жениться на молоденьких – весьма распространенная ошибка пожилых мужчин. Нет, оно, конечно, приятно, однако и проблемами чревато серьезными. Данный случай не был исключением.

В общем, опуская нудные подробности, баба загуляла. Причем так хорошо загуляла, что Торн, услышав о ее похождениях, лишь лоб потер в недоумении. Что, спрашивается, ей надо-то было? Дом – полная чаша, по деревенским меркам жили даже не зажиточно – богато. Но, видать, зудело где не надо, и пустилась молодка во все тяжкие.

Мужу не понравилось. Муж поговорил, выпорол вожжами. Ну а когда не помогло, взял топор и пристукнул. А после этого собрал в гости тех, с кем женушка гуляла, числом без малого два десятка человек, исключая, естественно, бывавших в их краях проездом, да и скормил им бабу. В смысле, пустил ее на жаркое, котлеты и прочие вкусности. Довольно изощренная месть. Только про несколько кусков мяса на леднике забыл, а сейчас дочка – не от этой жены, а от первого брака – по незнанию бросила один в котел…

Мужик не врал, это Торн видел. Ошибся… Ну что же. Короткий удар, и толстяка швырнуло на стенку. Рухнув на колени, тот сложился пополам, сплюнул выбитыми зубами. Отшельник посмотрел на него со смесью жалости и брезгливости:

– Подай нам нормальную еду, урод.

Уже в зале Кира, видимо, справившись с дурнотой, спросила:

– Почему ты его не наказал?

– Наказал, – пожал плечами Торн. – Два верхних резца выбил и клык.

– За то, что убил жену, три зуба?

– Нет, за то, что некачественно нас обслужил.

– А…

– А насчет жены я его понимаю, – чуть резче, чем следовало, ответил Торн и замолчал. Повезло, Кира, похоже, не обратила внимания на его оговорку. Правда, и есть не стала, ушла к себе. Ну, ее дело, тем более в дорогу Торн, уезжая из дому, кое-что на всякий случай прихватил. Захочет есть – голод перебить будет чем, пускай и всухомятку. Сам же маг вполне прилично поужинал и с чувством выполненного долга отправился на боковую. В конце концов, решать проблемы чьей-то слишком тонкой душевной организации он не нанимался. И вообще, если кто-то считает, что каннибализм – самый короткий путь к сердцу женщины, то, может статься, он в чем-то и прав. Во всяком случае, другим лезть в чужие дела, и тем более переживать об этом, нет смысла.