время от времени присоединялись к тренировкам, больше сосредотачиваясь на том, чтобы бездельничать.

Он никогда не пытался принудить их к этому. После усыновления третьего ребенка Маргарет пошутила, что он легко заполняет ряды ополченцев. Это задело его, потому что в ее словах была доля правды. Он не был благословлен возможностью иметь детей, но он действительно хотел передать кому-то наследство. Передать, а не навязать. Поэтому он принял сознательное решение позволить им самим делать выбор в отношении Oполчения, особенно теперь, когда они стали взрослыми, хотя они и не сделали что-либо, чтобы стать взрослыми. Все, кроме Сэры, по-прежнему жили в доме или где-то на территории комплекса.

Сэра полностью отреклась от группы, назвав ее бесполезной и реакционной. Он пытался объяснить ей, что Ополчение Западного Висконсина вовсе не реакционно. Оно инициативно. И он молил Бога, чтобы в этом не было необходимости, но это не меняло того факта, что оно существовало и возглавлялось семьей Дарн более ста лет.

Несмотря на всю свою хвастливость по поводу защиты трудолюбивых висконсинцев, несмотря на всю паранойю по поводу арсенала, группа не сделала ничего большего, чем существование прославленным клубом в течение тридцати пяти лет под руководством Моргана. Они помогли справиться с парой наводнений в Северной Дакоте, разогнали сомнительный студенческий протест в Стауте и нашли не менее дюжины пропавших детей. Большинство из них просто уехали на велосипедах, но была еще девушка Хатауэй, которую сам Морган нашел в подвале старого Дервиса Костыля. Костыль не выбрался из подвала, и Морган никогда не рассказывал о том, что там произошло, даже Ретте. Каждые несколько лет, когда в национальной программе новостей появлялась статья об Ополчении, он давал интервью и говорил, что эта организация – просто кучка старых бойскаутов. Хорошо вооруженныx бойскаутов.

Когда они прибыли в Кэтспоу, он почувствовал внезапную потребность сходить в туалет. Однако он отказался сделать перерыв, когда уже был так близко. Когда фургон свернул с двадцать девятой и загрохотал по изрытой колеями гравийной дороге, он проворчал:

- Долбаные стариковские кишки.

- Папа, у меня тревожное предчувствие, - сказала Кассандра, крепко сжимая автомат.

- У меня тоже, Кэсс.

- Я и раньше волновалась, - сказала она. – Сейчас – нет. Нисколько.

- Тут не о чем волноваться, - ответил Морган.

Дерби вывел фургон на еще более узкую грунтовую дорогу. В серой дали виднелся старый амбар, большая часть его красного цвета была стерта. Чуть ближе – фермерский дом.

Когда Дерби припарковался на подъездной дорожке к дому, пот стекал с Моргана на подкладку. Кассандра постучала бритвенными ногтями по своему автомату.

- Подожди здесь, - сказал Морган.

- Что? - удивленно ответила Кассандра.

- Сначала я хочу попробовать легкий способ.

Морган взял номерной знак с машины Ренни и прикоснулся к своему поясу, чтобы потрогать пистолет. Затем он вылез из фургона и быстро направился к входной двери, не давая себе времени на раздумья, но позволив себе прошептать молитву Господню, поднимаясь по трем парадным ступеням, намеренно наступая на свежие красные пятна, чтобы не поддаться искушению взглянуть на них и подтвердить то, что он уже знал.

Под ногами захрустели осколки разбитого цветочного горшка, и он съежился от того, насколько громким был звук – достаточно громким, чтобы привлечь внимание кого-то внутри. Он услышал топот ног по направлению к двери и поборол желание шагнуть вперед. Вместо этого он поднял номерной знак и приготовился изложить свои требования: ему немедленно вернут его дочь, или...

Когда дверь распахнулась, он не успел выдвинуть свой ультиматум. Он увидел черный мех и еще более черные глаза, быстро приближающиеся к нему. Рога быка. Очень острые рога. Прежде чем он успел отступить, рога вонзились в него чуть ниже ребер, оторвали от земли и сбросили вниз по лестнице, а бык последовал за ним.

Когда рога погрузились глубже, Морган понял, что это не бык, а просто голова быка на теле человека. "Черный бык" толкнул так сильно, что рога пронзили Моргана насквозь и вышли из его толстого торса. Так же легко, как они прорвали внутренности Моргана, рога пробили заднюю сторону его куртки. Полотно просто задержало их на мгновение и откинулось назад, когда "Черный бык" толкнул их. Из колотых ран в коричневый материал просачивалась кровь быстро растущими кругами.

Морган отшатнулся и упал на колени. Он поднял руки, но человек-бык ударил снова, на этот раз пронзив обе поднятые ладони Моргана. Затем человек-бык выпрямился, подняв Моргана на ноги и позволив командиру ополчения болтаться, как марионетке на веревочке, в проткнутых рогами руках.

Своими руками "Черный бык" впился в раны на торсе Моргана, глубоко вдавливая запястья. Кровь подступила к горлу Моргана, как кашель, который он не мог контролировать. Он выдохнул его в лицо нападавшего, легкий красный туман, который осел на мертвом черном мехе, как роса на траве. Человек-бык еще глубже погрузил руки во внутренности Моргана. Морган чувствовал, как они проникают в его легкие, сдавливая их и сокрушая. Морган отказалась молить о пощаде. Он не проявит слабости. Только не перед своими людьми. Только не перед своими детьми. Он знал, что умрет. Он молился Богу, чтобы умереть сильным, чтобы его команда осталась сильной, схватила этого человека и нашла Сэру.

"Черный бык" встал на дыбы и ударил Моргана головой так сильно, что руки Моргана разорвались пополам и оторвались от рогов. Морган отшатнулся назад. Он отчаянно пытался удержаться на ногах, но безуспешно. Стоя на коленях на обледенелой дороге, тяжело дыша, он увидел, что человек-бык не выпустил его внутренности. Болтающиеся веревки, болезненно пурпурные и мокрые, тянулись от дыр в животе Моргана к сжатым кулакам человека-быка, как скакалка.

Из последних сил Морган схватил то, что принадлежало ему, и потянул. Его внутренности разрывались, из трещин сочилась коричневая жижа, и Морган рухнул лицом вниз навстречу смерти.

Глава 10

- Твою мать, - пробормотала Кассандра.

Дерби сидел рядом с ней, все еще сжимая руль, шевеля губами, но ничего не говоря. "Черный бык" стоял над их израненным отцом. То есть не бык, а человек, носящий голову быка, как маску.

- Больной ублюдок! - крикнула она.

Она сняла автомат с предохранителя и прицелилась, не думая о ветровом стекле, отделяющем ее от цели. Когда она нажала на спусковой крючок, стекло закружилось вокруг нее, словно маленький ураган острого льда.

Ее брат закрылся руками и закричал:

- Господи, Кэсс! Прекрати!

Ей в левый глаз попал крошечный осколок стекла, и, повинуясь инстинкту,