Прямо в центре нашего города до сих пор еще есть очень уютный ресторанчик. Кухня там вкусная, а интерьер – просто загляденье для любого иностранного гостя. Непередаваемая эклектика в национальном стиле, где тебе мирно соседствуют рядом и последние новинки архитектурного дизайна, и старинные картины, вышивки, гобелены, украшения… Я всегда любила это место, ведь там прямо под потолком висят огромные качели, на которых раскачивается красивая девушка, хохоча во весь рот. И только очень хорошо приглядевшись, вдруг замечаешь, что это кукла. Сервируют столы изысканно и дорого. Посуда вся сплошь фарфоровая и тоже выглядит так, будто из прошлого века доставлена. В закусках – конечно же, кусочки свежайшего, тонко нарезанного сала и черный хлеб. Здесь до сих пор варят домашний узвар – компот из фруктов, где и яблочки нарезанные дольками, и груши, и даже персики или оранжевобокие абрикосы. Персонал приветливый и ненавязчивый и почти сразу по приходу образуется в душе ощущение праздника и совершенно домашнего уюта. Вот туда я и повела своего нового знакомого, Гюнтера Глосса. Почти сразу у нас завязалась непринужденная и легкая беседа. Он оказался настоящим джентльменом. Как будто из прошлого века. С величественными манерами, тонким чувством юмора и совершенным вкусом. А потом… потом подошла официантка и испуганно попросила нас уйти. Она сказала, что началась революция. В то время, холодным ноябрьским вечером, слово “Революция” прозвучало для меня как полнейший сюр, абсурд и не воспринялось серьезно. Тогда это выглядело просто как манифестация способности народа принимать решения за себя и свою страну. Наши люди стояли на центральной площади города со светлыми вдохновлёнными лицами и пели песни. Насколько я помню, не пролилось ни единой капли крови, и спустя две недели страна зажила своей обычной жизнью. Никто и предположить не мог, что всего через каких-то семь лет мою любимую страну накроет страшная волна настоящей революции и предугадать, чем все это закончится, будет практически невозможно.

Услышав слова официантки, Гюнтер удовлетворенно потер руки и сказал, что, во-первых, он чрезвычайно рад этой возможности – увидеть события страны изнутри, а, во-вторых, он меня домой не отпустит, потому что на улицах может быть опасно. И я поверила ему. Как-то сразу. Спокойно поверила.

По дорогам носились люди с обезумевшими от патриотизма глазами и вокруг валялись пивные бутылки. Он поддерживал меня под локоть и в лифте сказал странную фразу своим невозмутимым голосом: “Я рад, что приехал не зря”.

С того момента все было как в тумане. Мы сидели, курили, болтали, ели и пили вино. Часа за четыре я узнала многое о его жизни, еще больше прочувствовал он из моих рассказов. У меня кружилась голова от сладкого предчувствия бесповоротного изменения моей жизни. Всю ночь я сладко проспала, держа его за мизинец. Он был настоящим джентльменом. То есть даже не прикоснулся ко мне…

С некоторыми мужчинами сразу ощущаешь себя ЛЕДИ. Они учат нас любить и уважать себя. Гюнтер был как раз из них. Я была окутана вниманием и заботой, я готова была день и ночь переводить ему, лишь бы эта сказка не заканчивалась. А потом я отвезла его в аэропорт. Он держался молодцом. Пытался шутить. Я увидела слезинку на его щеке. Он отвернулся и промычал: “Я ведь тоже человек и у меня есть чувства”. Сказал, что я terrible woman. Сказал, что приедет ко мне. Только ко мне. Скоро. В марте.

До марта оставалось два месяца. Или четыре. Неважно. Я решила его ждать. Месяц он писал мне смешные письма, слал свои фотографии и открытки. Я мечтала. Мечтала, как он прилетит опять, как я буду опускать глаза. А он – говорить мне милые вещи, от которых у меня краснеют уши.

А потом он пропал. Я искала его через общих друзей. Мне сказали, что он заболел. Очень серьезно. У него сложная форма диабета. Я позвонила ему и сказала, что для меня это не важно. Если он будет со мной счастлив, я готова. А он мне ответил, что никогда меня не подвергнет такому риску. И опять я услышала слезы в его бархатном голосе. Я знала, что он не обманывает. В моем сердце поселилась тоска. Она буравила меня своим носом, и я не успевала латать дыры в сердце.

Но пришла весна, и я поняла, что больше никогда его не увижу. И что нужно жить. Дышать и жить, не ожидая его звонка.

С тех пор прошло много лет. Я повзрослела и изменилась. Но иногда я вспоминаю господина Гюнтера Глосса, и на мои глаза наворачиваются слезы благодарности. Он научил меня быть королевой. Он показал мне ту сторону меня, о которой я даже не догадывалась. Без единого поцелуя промурлыкал своим бархатным голосом мне на ушко маленький секрет, который с тех пор всегда со мной…

Вторую историю, которая случилась годом позже, я не рассказывала никому. И сейчас бы не рассказала, если бы не была так далеко от места событий.

У каждой женщины есть свой тип мужчины, который цепляет раз и навсегда. Мы часто не в состоянии объяснить, откуда и почему возник этот образ. Психологи говорят, что этот образ формируется в раннем детстве под влиянием мужчин, которые окружают маленькую девочку. Другие считают, что это зависит от прочитанных книг, прослушанной музыки, просмотренных фильмов. Не знаю.

Я вспомнила еще одного мужчину. Мужчину, который оставил глубокий и непреходящий след в моей душе. Это случилось очень давно. Чуть притупленное восприятие действительности сегодня позволило мне сладостно и не торопясь уйти в воспоминания об еще одном периоде моей жизни. Этот период любопытен хотя бы тем фактом, что тогда я была уже не настолько юна, чтобы носить розовые очки, но еще не настолько опытна и осторожна, чтобы уберечь себя от страшной женской напасти – романа с женатым мужчиной.

Где-то читала, что, когда встречаешь своего самца, с запахом твоего и только твоего феромона, можно и в обморок брякнуться с непривычки. Всегда посмеивалась над такими дурочками, которые, унюхав дух мужской, теряли остатки мозгов и совести. Иначе как блядством и безответственностью не называла.

В истории с Ним я нарушила три основных своих заповеди: не крутить романы на работе, не крутить романы с женатыми, не влюбляться заранее.

Ведь как часто мы влюбляемся не в реального человека, а в тот, придуманный нами самими идеал, образ из детской сказки. Мой идеал выглядел примерно так: почему-то он должен был быть несколько брутальным, пахнуть сигарами и коньяком, курить как паровоз, ездить на большой и тяжелой машине и…голос… вот что самое главное – его голос должен был отзываться в самой глубине моего существа, где-то пониже пупка, сладостным стоном. Все это в совокупности с высоким ростом, буйным темпераментом и спонтанным сексом должно было обеспечить мне неземное счастье.

– Можно? – раздался низкий хрипловатый голос.

– Пожалуйста, проходите, – засуетилась моя секретарша, одергивая платье и кокетливо отбрасывая назад челку.

Я, после, часто дивилась, какое магическое действие он производил на дамочек, практически ничего для этого не делая. Просто особый наклон головы, нагловатая уверенность, бравада, чудная смесь мужчины и мальчишки, который не наигрался в свои взрослые игры. Иллюзия властного и темпераментного мачо, умеющего принимать самостоятельные решения, была полной и безоговорочной.