Открывшая дверь тётя Люся выглядела ужасно, с синяками под глазами, припухшим лицом и без малейшего намека на всегда брызжущий оптимизм.

— Э-м-моч-каа… — тётя Люся прильнула к племяннице и подняла на неё мокрые глаза.

— Тёть Люсь, вы чего? Кто-то умер?!

— Надежда умерла.

— Какая Надежда?!

— Надежда на светлое будущее!

— Ой, тьфу на вас, мне и так паршиво, — Эмма отлепилась от тётушки и пошла мыть руки. — Ставьте кофе, тёть Люсь…

— Конечно, солнышко, конечно…

Тётя Люся, причитая, пошла на кухню.

— Эммочка! Я всё знаю. Мне было видение. Обратилась ты белой голубицей, взмыла в самую высь и там тебя стрелой и пронзило… упала ты, значит, оземь, и — вдребезги! Ну, как из стекла! Осколки во все стороны! А потом, вижу — стоишь ты целехонькая, только руки в кровище… И платье на тебе такое… Длинное, со шлейфом. Ну, как раньше носили…

— Тёть, кофе сбежит!

— Да, да, да… Ах, поди ж ты!.. Сейчас всё посмотрим… Всё посмотрим, деточка!

Эмма пила горячий горький кофе и готовилась задать вопрос, который даже такого экзальтированного человека как тётушка, мягко говоря, поставит в тупик. Но, за спрос денег не берут, так что:

— Тёть Люсь, мне надо в королевство попасть. И там принца найти. Вы знаете, как это сделать?

Тётушка забрала пустую чашку с блюдцем и совершено без всякого удивления ответила:

— Не знаю, детка. Не знаю. Будем смотреть.

Она уткнулась в чашку и тихонечко мычала.

— М-м-м… Вот оно что… М-м-м…

— Что там?!

— Я не смогу тебе помочь, Эммочка. Но я знаю, к кому надо обратиться. Тебе нужна Сцилла.

— Сцилла? С Харибдой?

— Нет, без Харибды. Но с гипертонией. Сцилла Альбертовна. Невероятная женщина! Она на Фрунзе живёт.

— Тёть Люсь… вы с Мишкой присматривайте за бабулей, пока я не вернусь, хорошо?

— Ах, девочка, моя девочка!..

Тётя Люся затянулась воем, обнимая Эмму:

— Пиши, тёть Люсь, адрес Сциллы Альбертовны…

Глава 10

Сцилла Альбертовна вовсе не выглядела чудовищем из морских глубин, как могло бы показаться. Напротив, это была красивая женщина в сочном возрасте, с неплоскими картинными формами, смуглая, крашенная в баклажан, с греческим профилем и выразительными глазами. Её голос был низким ровно настолько, чтобы этим голосом вводить собеседников в транс, но при этом без малейшего намека на мужиковатость.

— Да-а? — Сцилла Альбертовна, приподняв свои изогнутые художественной волной брови, смотрела на Эмму, которая стояла на пороге её квартиры и думала, как начать разговор. Но, к счастью для Эммы, невероятная женщина сама быстро просекла ситуацию. — Вы от Людмилы Михаллны? — спросила она, заранее зная ответ. — Проходите!

Квартиру Сциллы Альбертовны можно было бы назвать уютной, если бы не странные предметы в ней изобилующие. Через коридор тянулись верёвки, на которых обычно сушат бельё, только вместо белья на них сохли жабы, летучие мыши, пучки какой-то травы и ещё что-то непонятное, а на полках стояли банки с плавающим в различных жидкостях подозрительным содержимым.

Эмма, так и не придумав адекватное начало разговора, сказала:

— Мне надо в королевство попасть…

— Надо — значит, попадешь, — просто ответила Сцилла Альбертовна, накрывая чёрной тканью небольшой круглый столик в центре комнаты и расставляя на нём всё необходимое. — Присаживайся.

Эмма присела на плюшевый пуфик возле столика.

— Я не сказала, в какое королевство… Кажется Эрхейм… Ирхейм… Я не помню точно, — Эмма говорила и понимала, что начинает выглядеть глупо, придя к такой серьёзной женщине и не зная толком, куда ей надо.

Сцилла Альбертовна махнула рукой.

— Куда надо, туда и попадёшь. Если, конечно там тебя ждут.

— Ждут?

— Если хотя бы одна живая душа тебя там ждёт, то ты туда попадешь.

— Я… Я надеюсь, что ждёт. Очень бы хотелось верить…

Серьезная женщина меж тем взяла три тонких красных свечи и, скрутив их жгутом, зажгла и перевернула горящим фитилем вниз. Свет от ламп в комнате погас сам собой.

— Смотри на свечи, — сказала Сцилла Альбертовна своим гипнотическим голосом.

И Эмма смотрела.

Она смотрела как навзрыд, с треском плачут красные свечи, как в трепещущих бликах багровеет лицо Сциллы Альбертовны, как её чувственные губы покрываются пеной и сморщиваются, обнажая две пары длинных острых клыков, как лопается её кожа между бровей, выпрастывая кровавую рану, и как из этой раны всплывает третий глаз.

— Мне нужно немного твоей крови, — сказала Сцилла Альбертовна. Мягкая глубина её голоса не давала никаких шансов на сопротивление.

Эмма протянула ей руку. Сцилла Альбертовна взяла эту хрупкую, почти детскую ручку и вонзила в неё, чуть ниже запястья, свои зубищи. Эмма не почувствовала боли, она только почувствовала что её сейчас стошнит и прикрыла рот другой рукой. Невероятная женщина не зверствовала — она сцедила всего две капли крови в серебряное блюдечко и вернула Эмме руку.

Далее в руках Сциллы Альбертовны появилась банка, заросшая внутри сине-зеленой плесенью, в которой что-то булькало. Она открыла банку и сделала глоток. После чего закрыла два глаза, оставив открытым только третий, по центру. Не открывая рот, она издала стон и в экстазе откинула голову. Потом плюнула в серебряное блюдечко, и, с хрипом выдыхая, утопила в этом блюдечке спичку.

— Дорога, — заговорила Сцилла Альбертовна. — Дорога твоя недалека… Не к свету идёшь, в сумрак идешь… Боль вижу. Пойдешь туда — счастья не найдешь. Не пойдешь — всю душу твою измотает, изорвет, как флаг на пиратской шхуне… Но, скажу: ждут тебя там. Ждут… — Сцилла Альбертовна выдержала необходимую паузу. — Пойдешь?

— Да. Пойду.

Сцилла Альбертовна, удовлетворённо кивнув, взяла граненый шкалик с чьей-то кровью и вылила её себе на левую ладонь, после чего хлопнула ей по груди Эммы, оставив на её коже пахнущий железом отпечаток.

— Это печать. С ней дойдешь. С ней и вернёшься, — сказала Сцилла Альбертовна, выловив из блюдечка спичку, которая будучи мокрой, тем не менее, загорелась ярко без каких-либо манипуляций. — Смотри на спичку! Смотри! Не моргай!

Эмма смотрела на спичку, которая всё не сгорала, хотя и должна была уже давным-давно сгореть, и очень старалась не моргать. От напряжения у неё заболели глаза и потекли слёзы.

— Смотри!

Голос Сциллы Альбертовны начал уходить куда-то в вату, и уже был еле слышен.

— Смотри!

Эмма не видела ничего, кроме маленького дергающегося пламени.

Внезапно вместо спички возникла рыжая с белым пятном морда лошади. Кто-то толкнул Эмму в спину:

— Ёрш твою медь, барышня, уйдите с дороги!

Глава 11

— Уйдите с дороги!

Сцилла Альбертовна исчезла, а вместе с ней, собственно, исчезло и всё остальное.

Эмма стояла