Во взглядах, какими провожали его путники, можно было найти отголоски самых разнообразных чувств, от понимания и недоумения до откровенного осуждения, но никто не догадывался, как мало волновало их мнение мчавшегося сквозь лес Кержана.

И никто не мог даже заподозрить, как недалеко придется ехать вожаку. Едва скрылась из виду последняя телега, из покрытых молодой листвой придорожных кустов раздался свист, и Кержан резко натянул поводья, останавливая коня. И пока он неверяще вглядывался в посветлевший камень, рядом оказался Инквар верхом на холеном жеребце.

— Быстро ты, — облегченно выдохнул вожак, и в его глазах блеснула искренняя благодарность. — И конь неплохой. Как будем обгонять обоз? Этот лес я знаю плоховато, но камней и выворотней в нем предостаточно.

— Не волнуйся, проберемся, я расспросил про дорогу, местные в этом лесу каждый куст знают. Вот, дай своему коню горбушку, потом еще добавим.

И Инквар решительно свернул в бузинник.

Вожак молча кивнул: сомневаться в честности искусника у него не было никакого повода. Усмехнулся лишь немного позже, припомнив, как презрительно смотрели на него спутники, когда он выгонял бедного старика из обоза. Никогда не суждено им узнать, что Кержан скорее выгнал бы большинство из них, чем этого нищего. Несомненно, мнимого, ведь таких жеребцов дешево не купишь, тем более весной.

Инквар не торопил коня, умное животное и само найдет проходы между кустами и деревьями. Да и лес по весне всегда чище летнего, и тропы четче. И хотя вожаку он немного солгал, но не по злости и не из-за особой скрытности. Просто не любят искусники долгих объяснений, особенно когда время дорого.

Иначе пришлось бы рассказывать про долгие часы, проведенные над картами и пухлыми, переписанными от руки дневниками его коллег, когда-либо путешествовавших в местах, через которые он прокладывал свои пути. И основной, и запасные. Он и сам, добравшись до какого-нибудь спокойного места, сядет на несколько дней за письменный стол и подробно опишет все до мельчайших деталей, и эти сведения, возможно, однажды помогут ускользнуть из смертельной ловушки кому-то из тех, кого судьба забросит в эти места.

Вот сегодня эти записи ему очень помогли. Едва узнав от подавальщика трактира название деревни, искусник отчетливо припомнил имя, обведенное в том пухлом отчете зелеными чернилами. Место, где находится бакалейная лавка торговца, отмеченного как «особо надежный человек», тоже было указано, и именно туда Инквар и направился, наскоро доев похлебку.

По первому знаку искусника купец изобразил на лице почти настоящее счастье, назвал его дорогим дедушкой и мгновенно проводил через заднюю дверь в дом. Единственный приказчик отнесся к появлению незнакомого дедушки совершенно равнодушно, и Инквар отлично знал почему. Эртал происходил из племени пустынников, а у них каждый человек, с которым пришлось хоть раз в жизни посидеть за одним столом или просто поговорить по душам, с тех пор считался родичем. И таких могло приходить к Эрталу не по одному десятку в день.

Все остальное устроилось быстро и просто. Некоторые копуши не успели бы еще пожарить яйцо, а Инквар уже купил и коня, и седло, и даже набил припасами дорожный мешок. Не забыл он про запасную одежду и одеяло, точно зная — у Кержана не будет возможности взять с собой даже кусок хлеба. Он ведь пообещает спутникам вернуться не позже чем через час.

— Тропа тут торная, — хмуро заметил вожак через некоторое время, когда искусник придержал коня, чтобы взглянуть на амулет поиска.

— На холме руины древнего городка, — ответил Инквар, махнув рукой в северном направлении, и прямо глянул в лицо спутника. — Раньше он звался Ивстон, и, как я слышал, там любят останавливаться ночники.

— А зеркало? — сильнее нахмурился Кержан.

— Вот, — протянул ему на ладони амулет искусник.

Ставшая намного ярче светлая точка маячка скатилась именно в ту сторону, куда недавно показывал Инквар. И это ни одному из них не прибавило радости; вдвоем вступить в борьбу с отрядом здоровых мужиков — не самый лучший способ самоубийства.

— Чертова дура, — безнадежно выдохнул обозник и мрачно глянул на старика. — Как возвращаться будем?

— Ты можешь свернуть возле тех елок, — взглянув на рисунок, наспех нацарапанный Эрталом, предложил Инквар. — Там заберешь вправо и скоро будешь на дороге.

— А ты?

— Мне уходить нельзя… попробую подобраться ближе. Но если соберешь подмогу, не обижусь.

— Сколько сможешь продержаться?

— Если не стану с ними связываться — хоть три дня, — сухо буркнул Инквар и отвернулся.

А о чем говорить, если оба они не понаслышке знают о том, какими странными путями ведет иногда людей судьба. И только госпоже случайности известно, придется ли искуснику сражаться с бандитами, занимающимися тайной работорговлей, или удастся отсидеться в укромном местечке. Именно она, изменница, подсовывает людям под ноги то ровную тропку, то ловушку, и заранее никто встречи с ней предугадать не может.

— Я постараюсь вернуться поскорее, — тихо пообещал Кержан и хлестнул коня.

— Голову только не сломай, — проворчал сквозь зубы Инквар, следя за стремительно ринувшимся вниз скакуном, которому несколько капель зелья, проглоченных вместе с горбушкой, придали тройной силы.

А потом спрыгнул на землю и достал еще горбушку и крохотный флакончик. Своему коню он уже давал немного другие зелья, и в первую очередь снадобье, напрочь отбивающее интерес к другим лошадям. Весной даже самые смирные жеребцы становятся неукротимыми от одного лишь дуновения ветерка, приносящего запах загулявшей кобылки, и немедля дают это понять всему миру неудержимым призывным ржанием.

Сейчас же Инквар намеревался дать животному зелье, усиливающее подозрительность и одновременно привязывающее к хозяину. Именно такими зельями пользовались баронские стражи, растившие себе боевых коней.

Заодно искусник и сам проглотил густую каплю сумасшедше дорогого снадобья, прибавляющего телу скорости и ловкости, а уму — внимательности, но жалел вовсе не золото, какое мог бы выручить за выпитое зелье, а собственное тело, которое после этой авантюры будет покрыто ноющими синяками и ссадинами. Если, разумеется, ему удастся уцелеть. В бою ловцы и ночники никогда не щадят искусников, отлично зная, как трудно захватить живьем человека, выбравшего главной целью жизни полную свободу. И прежде чем выдохшийся мастер попадет в жадные лапы, он отправит за грань не один десяток крепких воинов.

Закончив все необходимые приготовления, Инквар снова взобрался на жеребчика и направил его в ту сторону, куда указывала все сильнее разгорающаяся капля.

Опытным путем он давно установил, на каком расстоянии от амулета должен находиться помеченный предмет, и теперь ехал напрямик, не боясь налететь на дозорных. Во-первых, до руин еще больше лиги, а во-вторых, ночники почти никогда не заботятся об особой защите, полагаясь на доносы преданных соглядатаев, заранее сообщающих им обо всех вооруженных отрядах. Ну а дерзких смельчаков, способных напасть на хорошо спрятанную в лабиринте руин стоянку, бандитам можно даже не опасаться. В селах таких героев нет, да и в ближайших городах их считаные единицы, и о том, куда они направляются, докладывают те же доносчики.