class="p1">Он дрожит. Огромный, опасный зверь, который несколько минут назад едва не прибил меня, сейчас совсем не похож на самого себя. Маленький испуганный мальчишка, тот самый Демид, мой Демид...

— Сейчас, мамуль, сейчас, погоди... Ну чего ты, Ма? — он улыбается, смотря на нее, а сам телефон достает набирая номер скорой. И я представить не могу, сколько сил ему нужно, чтобы держать себя в руках и делать вид, будто ничего страшного не произошло. Но он старается. Чтобы не напугать ее еще больше.

И от такой перемены в нем, я немного прихожу в себя. Спешу к окнам и открываю их на полную. Когда подхожу к тете Олесе, Демид успевает вызвать скорую.

— Давай помогу, ее нужно положить на кровать, — тянусь к женщине, а он рычит в ответ.

—Я сам!

И так ревностно хватает ее на руки, поднимая. Словно я ей навредить могу, словно собой ее от меня закрывает. Дема уносит ее в спальню, а я на месте застываю, как истукан. Не знаю, что делать, как помочь?! Ведь ни помощи моей не примет, ни слова доброго. Поэтому я тихо выхожу из квартиры, прикрывая за собой дверь.

Спустившись по лестнице, останавливаюсь у подъезда.

По щекам слезы, мне так плохо! Я боюсь за тетю Олесю, за него боюсь. Не хочу, чтобы ему больно было. Не хочу, чтобы страдал. Я не знаю, что делать, поэтому просто стою, прижимаюсь к ледяной стене.

Через пару минут у подъезда тормозит карета скорой помощи. Врачи поднимаются наверх, и я нервно переминаюсь с ноги на ногу, в тревожном ожидании их возвращения. Спустя некоторое время тетю Олесю выносят на носилках и грузят в машину скорой. Я вижу, как Демид пытается забраться внутрь, как злится на врачей за то, что его не пускают к маме. Я вижу слезы в его глазах, прикрываемые злостью. Я вижу его настоящего, и мое сердце стонет от боли.

И лишь когда скорая отъезжает, он замечает меня, все еще стоящую на углу дома. В несколько шагов преодолевает расстояние между нами.

— Все из-за тебя, бл*ть! Ей уже лучше было! И на кой ты приперлась к ней?! Я тебе бабки дал, че тебе еще нужно?! Или мало, бл*ть, дал?

Мне хочется зажмуриться, и исчезнуть отсюда. Я больше так не могу.

—Я не...

Резко схватил меня за воротник, сжал его.

— Если с ней хоть что-то случится, я всю вашу семейку сгною. Ты пожалеешь, что на свет родилась Белка, — мое имя на ухо прошептал. Тихо, заставляя трястись от страха каждый миллиметр тела.

Я все могла стерпеть. Его нападки, и попытки унизить. Но обвинить меня в болезни тети Олеси. Это уже слишком.

—Да пошел ты, Огинский! Что мы тебе сделали?! А?! Что мы все тебе сделали?! — злость душит мой страх. Я отталкиваю его.

А он смотрит на меня так, с презрением.

—Это ты, бл*ть, у отца моего спроси! На могилу к нему сходи и вопрос задай, Белова! Или нравится делать вид, будто все норм? Будто ты белая и пушистая?

—А если я и есть такая?! — в моих глазах слезы. – Если я понятия не имею, что случилось с твоим отцом? И почему твоя мама вдруг заболела! Я не знаю!

—Сука. – цедит сквозь зубы, отвернувшись.

Смеется. И звук этот царапает больнее, чем его грубая хватка рук.

—У папаши своего спроси!

Ненавижу его. В этот момент Огинский казался мне исчадием ада.

—Я не вижу его. Он ушел от нас, — процедила сквозь зубы.

Он заставляет меня говорить об этом, вспоминать. О самом постыдном и неприятном моменте моей жизни. Я до сих пор не отпустила обиду на отца. За то, что не любит, за то, что на другого ребенка и женщину променял.

Сжала кулаки, чтобы не разрыдаться.

А он смотрит на меня так, словно я только что шутку сказала.

— Что ж, чужие бабки никогда не приносили счастья.

—Что это значит, Огинский?!

Но он ведь и не собирается отвечать. Развернувшись, направляется к подъезду. Ну уж нет, если начал говорить, пусть говорит до конца! А не бросает мне в лицо непонятные обвинения.

—Огинский!

Сорвавшись следом, хватаюсь за его спину, отталкиваю изо всех сил. Обернувшись, застывает шокировано. Не ожидал такого от мелкой девчонки?

— Ответь мне! Я хочу знать! Ответь!

—Что ответить?

Смотрит на меня, а в глазах только одно желание - удавить. А потом его губы улыбка кривит. Он подходит ко мне, наклоняется.

—У сестры своей спроси, у мамаши. Они расскажут — шепчет у самых губ, сжимая ладонью мою шею.

Взглядом ненавистным глаза мои прожигает.

—А от меня отъ*бись!

Его пальцы все еще на моей шее. Они сжимают ее так крепко, что я начинаю задыхаться. А потом, словно очнувшись, он вдруг отпускает меня. Резко. И даже не оглянувшись, срывается обратно домой. Оставляя меня одну, захлебывающуюся от собственных слез.

П.С. Вот такой у нас вреднючка Огинский, никак не хочет Лию принимать... Но, ничего, чем больше сопротивляется, тем больше будем его атаковать=)

И, думаю, настало время еще для одного буктрейлера к истории=) У меня к этим ребятам уже целый каталог клипов=) Так что буду радовать вас часто)

Глава 5. Никто не раскроет секретов

Глава 5. Никто не раскроет секретов

Я едва не грохнулась. Подставила две табуретки и, взгромоздившись на них, потянулась к самому верхнему отделению шкафа. В нос ударил запах пыли, и от того, что я никак не могла дотянуться до искомого, дико бесилась. В конце концов, скинув на пол все, что мне не было нужно, я схватила коробок.

Сорвалась во двор. Слышала, как мама возится с готовкой в кухне, Мира отдыхала в своей комнате. Вот только видеть их я сейчас не хотела. После разговора с Огинским, я убедилась, что пора заканчивать этот бред.

Я злилась. Злилась на всех. Потому что уже знала, они не сказали мне правды. Знали все, но по какой-то причине предпочли молчать.

Я чувствовала себя обманутой и брошенной. Понимала ведь, что больше не могу прятаться за иллюзорной надеждой, словно я не одна. Словно он есть у меня.

В ушах звучал его голос. Злой голос. Он то и разбивал мое сердце прямо сейчас.

Подойдя к пустому мангалу под навесом, открыла коробку и высыпала в нее то, что все эти годы было для меня