продуктов нехитрый ужин и разлеглись по спальникам, уставшие и довольные. Когда уже почти все спали, Галина Викторовна подошла к Тиму и шепотом попросила его помочь ей в одной из комнат на втором этаже школы. Тим с недоумением вылез из спального мешка, но просьба учительницы – закон для дисциплинированного школьника. Он начал одевать брюки, но Галина Викторовна махнула рукой, мол, не стоит и прошептала: «жарко ведь». Тим оставил брюки в покое и, как был, в трусах, осторожно переступая через спящих на полу ребят, пошел за Галиной Викторовной. Она была в обтягивающем фигуру спортивном костюме, и Тим почувствовал то, что он уже неоднократно чувствовал раньше, когда наблюдал эротические сцены в кино. Обстановка была более, чем необычная. Жарко натопленная безлюдная деревенская школа, полумрак в спортивном зале, где спали ребята и два учителя, Галина Викторовна в обтягивающем ее формы спортивном костюме и сам Тим в трусах, не понимающий, что от него хочет эта странная учительница.

Когда они зашли в совершенно темный класс на втором этаже, Галина Викторовна повернулась к Тиму и погладила его по щеке.

– Галина Викторовна, вам какая помощь нужна? – изумленно прошептал Тим.

– Тимофей, ты только не удивляйся, я, наверное, нарушаю все, что только можно нарушить, но не могу с собой справиться, – горячим шепотом произнесла Галина Викторовна. Она придвинулась к Тиму, а ее опущенная вниз рука коснулась Тима так, что он уже ничего не соображая и не веря тому, что происходит, обнял ее.

После всего, что случилось в темном классе на втором этаже деревенской школы, мир не рухнул ни в голове у Тима, ни в голове у Галины Викторовны. Они, запыхавшиеся, привели себя в порядок, шепотом договорились держать все в строжайшей тайне и по возможности бесшумно вернулись в спортзал, где каждый забрался в свой спальный мешок.

Вернувшись в Москву, Тим встречался с Галей, как он теперь ее называл, периодически один-два раза в неделю, до тех пор, пока не окончил школу. Потом студенческая жизнь и более чем активные студентки помогли Тиму забыть его первую в жизни женщину, для которой он, как Тим потом это понимал, был не более, чем острым развлечением.

Празднование женского дня в институте по какой-то особенно прочной традиции всегда организовывалось с особенным размахом. Тим сидел со своими коллегами по кооперативу в офисе на третьем этаже директорского корпуса, считавшемся среди арендаторов элитным. Там ему была предоставлена в аренду комната по личному указанию Байера, по-видимому, из уважения как протеже Ёхи. Они допивали вторую бутылку водки и Тим уже собирался уходить, когда ребята-кооператоры решили пойти на танцы.

– Тим, ну чего ты как старая перечница пойдешь домой, пошли присмотримся к местным красавицам, – услышал Тим призыв друзей и подумал, что, пожалуй, стоит пойти если не потанцевать, так хотя бы посмотреть.

В актовом зале в тщательно организованном полумраке под медленную ритмичную музыку танцевало пар десять. Танцевали очень по-разному, кто-то, плотно обнявшись и время от времени целуясь, кто-то, вполне целомудренно отстранившись друг от друга. Медленный танец кончился и грянул лихой твист, при этом зажегся яркий свет, освещая возбужденные разрумянившиеся лица. К Тиму подошла секретарша Байера красавица Инна и совершенно раскованно поинтересовалась, умеет ли он танцевать твист. Тим, в очередной раз подумав о том, что Инна не реально красивая женщина, пошел отплясывать с ней твист, ритмично двигаясь под громкую музыку. Не успели танцующие отдышаться после твиста, как яркий свет опять был приглушен и начался медленный танец. Тим, фактически не расставаясь с Инной после твиста, приобнял ее в медленном танце, а она ему сообщила, что в дирекции осталось недопитое шампанское и несъеденные бутерброды с красной икрой. Тим ответил, что неудобно без приглашения к Байеру вламываться.

– Да что вы, Тимофей Юрьевич, ведь Александр Захарович уже уехал, и я теперь хозяйка дирекции, – рассмеялась Инна и внимательно посмотрев на Тима, добавила, – ну так что, идем?

Тим был одновременно удивлен и польщен таким неожиданным вниманием со стороны первой красавицы института. В безлюдной приемной Байера горел яркий свет, на столе было много бутылок и закусок. Инна усадила Тима, расчистила перед ним пространство на столе, поставила две чистых одноразовых тарелки и два стаканчика. Потом подошла к двери и щелкнула закрывающимся замком, сказав, что так будет лучше. Тим понял, что его ждет интереснейшее продолжение вечера и разлил оставшееся в бутылке шампанское в стаканчики. Они выпили за счастье всех женщин в мире и съели по бутерброду с икрой.

– Что-то больше ни есть, ни пить не хочется, а вам? – Инна вопросительно посмотрела на Тима.

– Ну что ты мне выкаешь? – возмутился Тим. – Да еще по имени отчеству зовешь! Меня зовут Тим. Договорились?

– Договорились, – согласилась Инна тихим голосом и так посмотрела на Тима, что тот встал и подошел к ней. Она сидела, повернув к нему свое красивое лицо. Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Не отрываясь друг от друга, они медленно вошли в директорский кабинет, где, кроме стандартной офисной мебели, стоял удобный большой диван и два кресла. Инна, на секунду оторвавшись от Тима, защелкнула замок директорской двери и начала раздеваться.

Тим провожал Инну по весенней вечерней Москве. Они медленно шли по так называемой промышленной зоне, где был расположен институт. Со всех сторон их окружал пейзаж, которой совершенно не соответствовал романтическому настроению пары, только что пережившей неожиданную интимную близость.

– Ты ведь замужем? – спросил Тим с прямотой, быть может, не очень соответствующей ситуации.

– Да, – ответила Инна коротко, а потом продолжила, – ты ведь меня совсем не знаешь. Я уже второй раз замужем. У меня доченька от первого брака. Жила в глухой провинции, неудачное замужество, ребенок, образование – строительный техникум. А в Москве я недавно. Разошлась с первым мужем, поехала с дочкой на курорт к Черному морю, познакомилась с мужчиной, который, увидев меня, буквально голову потерял. Приехала по его приглашению в Москву и вышла замуж во второй раз. Теперь живем здесь в десяти минутах ходьбы от института.

Они подошли к группе пятиэтажек и остановились. Тим смотрел на Инну и представлял себе чувства этого мужика, встретившего такую «кинозвезду» на берегу Черного моря.

– Ну и как тебе здесь в Москве после твоей глухой провинции? – спросил Тим.

– Да как сказать? Ни друзей, ни работы не было. Муж хорошо зарабатывал в советские времена, теперь все начало меняться. Слава богу, я хоть работу нашла близко от дома. Представляешь, просто ходила по улицам и заглядывала в организации разные, спрашивала не