и мороженное. Конечно же, Илья обожал мороженное.

Мира, тем временем, продолжила свою речь.

– Как я уже сказала, в Зелиборе есть все. Не хватает лишь одного – любви.

– Любви? – переспросил Илья с чувством полного недоумения.

– Конечно, нельзя сказать, чтобы ее не было совсем, – усмехнулась Мира, – но в нашем царстве огромная значимость любви стала обнаруживаться только недавно. До этого никто толком не знал, что это такое.

– Разве в вашем царстве никогда не было любви? – удивился Илья. – И вы не знаете, что это такое?

– Конечно, знаем, но не придаем этому значения. Или лучше сказать, любовь была направлена не в ту сторону.

– Сердцу не прикажешь.

– Как раз это я и хочу сделать, – Мира сверкнула глазами.

– Разве это возможно? – Илья ел мороженое и не глядел на царицу. Если бы он видел ее глаза, то ему многое стало бы понятно.

– Возможно, – Мира выдавила из себя улыбку. – И ты можешь в этом мне помочь.

– Я? – удивился Илья. – Честно говоря, я думал, что мне предложат что-нибудь другое.

Мира встала и прошлась по залу. В ее походке сказывалось все ее могущество и власть. Взрослый бы это сразу заметил, но никак не ребенок, тем более такой простодушный как Илья.

– В вашем мире особенная любовь, – продолжила Мира, расхаживая по залу, – но вы не умеете ей пользоваться. Я же способна найти ей применение, но у меня, ее нет. Ты был выбран потому, что у тебя любовь не искажена предрассудками, она чиста и совершенна. Она непосредственна. Нам нужна такая любовь.

– И чем же я могу помочь? – спросил Илья.

В этот момент в зал вошли слуги, забрали пустую посуду, и поставили перед Ильей разного рода напитки и соки.

– Ты должен отдать нам свою любовь, – произнесла Мира, гордо подняв голову. – Этим ты навсегда увековечишь свою память в нашей истории. Взамен ты получишь все, что пожелаешь. Для нас нет ничего невозможного.

Она повернулась к Илье, и он заметил, как сверкнули ее глаза.

– Да, пожалуйста, – не задумываясь, ответил он. – Чего-чего, а любви мне не жалко.

Мира громко расхохоталась.

– Ты очень добрый мальчик. Сейчас я должна тебя оставить, а ты пока можешь побродить по царскому саду.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

в которой Нечитайло и Александр Петрович оказываются перед лицом действительности

Утро в Красных крышах выдалось на редкость угрюмым. И это в середине сезона, когда люди забывают про пасмурные дни.

Александр Петрович спустился вниз и обнаружил, что Илья уже встал и смотрит телевизор. Это было не совсем обычно, потому что Илья вставал только после напоминания и никогда не смотрел с утра телевизор.

– Что так рано? – спросил Александр Петрович, стараясь скрыть свое удивление.

– Для начала не мешало бы сказать доброе утро, – огрызнулся Илья, не отрывая взгляда от телевизора.

От неожиданности Кузнецов-старший в недоумении приподнял брови.

– Доброе утро, – сказал он неуверенно.

– Какое к черту оно доброе, ты на улице был? – Илья бросил строгий взгляд на отца.

Александр Петрович двинулся в свой кабинет. Под его ногами скрипнула ступенька.

– Думаю, день будет неудачным, – буркнул он себе под нос.

Илья смотрел телевизор, но глаза его постоянно бегали, ни на секунду не задерживались ни на одном из предметов, он явно волновался.

За завтраком он не проронил ни слова, только язвительно улыбался и посматривал по сторонам. Зато у Александра Петровича ничего не ладилось. Сначала убежало молоко, затем упал кофейник, потом он порезал палец, когда готовил бутерброды, газета, которую он читал, чуть было не загорелась от огня на плите, заполнив столовую едким запахом, а спустя минуту ни с того ни с сего подвернулась ножка стула, и он свалился на пол, больно ударив плечо.

– Давно надо было нанять служанку, – пробубнил Илья.

Александр Петрович не ответил; присутствие в доме посторонних людей его раздражало.

Позавтракать все же им удалось, но чувствовалось какое-то не известное до сегодняшнего дня напряжение. Александр Петрович старался не связывать это с найденными посланиями, но других объяснений он не находил.

После завтрака он решил еще раз посмотреть на послания, но не обнаружил шкатулки на месте.

– Ну, это уже чересчур, – воскликнул он, громко хлопая дверцей шкафа.

Он пронзил сына испытывающим взглядом, а Илья только развел руками и произнес скучным голосом:

– Кому нужна эта рухлядь, ей даже камин не растопишь.

Александр Петрович от удивления открыл рот.

Илья понял, что сказал лишнее, и чтобы как-то сгладить создавшееся положение произнес медленно и как можно добрее:

– Ладно, я пойду, не буду тебе мешать.

Отец с недоумением смотрел, как он поднимается по лестнице в свою комнату.

– С ним что-то неладное, – произнес Александр Петрович. – Думаю, стоит вызвать профессора.

Не успел он договорить, как на пороге появился Нечитайло. Вид у него был весьма воодушевленный, словно он принес радостную весть.

– У вас была открыта дверь, – сказал профессор, снимая шляпу.

Александр Петрович предложил ему кофе.

– Не откажусь, – согласился профессор и добавил, – представляете, сегодня не работает ни один светофор, а машина милиции промчалась так, что забрызгала грязью молодую дамочку вместе с детской коляской. Беспрецедентная выходка.

Они уселись в гостиной для серьезного разговора. Александр Петрович рассказал профессору о странном поведении Ильи. Нечитайло слушал, попивая кофе, потом вдруг неожиданно встал и как в прошлый раз начал ходить по комнате.

– Теперь мне все ясно, – сказал он, – или почти все. То, чего я так боялся, кажется, произошло.

Он с сожалением посмотрел на Кузнецова-старшего.

– Ваш Илья вовсе не Илья. Вернее он Илья, но только внешне. Внутри он совсем другой человек, и не просто другой, а из другого мира, не известного нам.

– Вы бредите, профессор? – от утренних потрясений у Александра Петровича осип голос.

– Нисколько, – ответил профессор, – и полагаю, что у вас впереди большие неприятности.

– На каком основании, профессор, вы сделали такой вывод?

– На том, что мне почти полностью стал понятен смысл посланий, найденных вами, и события, которые начинают происходить, вполне соответствуют этому смыслу.

– Поясните, – потребовал Александр Петрович.

– Как я вам уже говорил, эти послания из другого мира. Они предназначались вам. – Он остановился на секунду и спросил. – Вы верите в волшебство?

Вопрос был неожиданным, и Александр Петрович окончательно пожалел, что ввязался в эту историю.

– Если бы я предвидел всю эту чертовщину, – сказал он, – то сжег бы этот конверт, вместе со всем содержимым, не раскрывая.

– Конверт здесь не причем, – продолжал профессор, – он скорей ваше спасение, потому что предупреждал вас об опасности.

– Это касается моего сына?

– Сожалею, – выдохнул профессор, устав бегать по комнате. – Так вот. Верите ли вы в волшебство?

– Уважаемый профессор, – произнес Александр Петрович, – если вам удастся убедить меня в этом, то мне ничего не останется сделать, как поверить в волшебство. Хотя я не слишком настроен верить в сказки.

По-видимому, профессора не слишком удовлетворил этот слегка ироничный ответ, но после небольшой паузы он уверенно продолжал:

– Послания, а вернее, послание, написано кем-то, кто желает вам помочь. В нем говорится, что ни кто иной, как злая царица, попытается похитить вашего мальчика, чтобы использовать его в своих магических манипуляциях для упрочения своей власти в своей стране.

Кузнецов-старший только кивнул головой и сглотнул слюну. Ему оставалось только слушать, он уже не мог произнести ни слова.

– Они хотят, чтобы вы изолировали мальчика, увезли или спрятали, – продолжал профессор. – Если он попадет в их страну, им грозит полное уничтожение. И еще они говорят о девочке с каштановыми волосами, которой угрожает не меньшая опасность. Ее хотят убить за то, что она способна внести некие коррективы в жизнь волшебной страны. Маленький листок, который мы приняли за второе послание, совсем не послание. Это заклинание. Если его прочесть определенным образом, то можно переместиться в ту страну. Но воспользоваться этим могут только дети, поскольку заклинание утратило свою волшебную былую