не понимаю, – расхаживал по комнате Александр Петрович, – какие-то затерянные миры, тайные послания, древние языки и чернила. Зачем все это?

– Этого я пока не знаю, – смутился профессор, – возможно, ответ лежит на поверхности, но сами понимаете, у меня было слишком мало времени.

– Дело приобретает какой-то мистический характер, – произнес Александр Петрович таким голосом, что даже Илья слегка поежился.

Профессор попросил еще одну чашечку чая, и принялся жадно его пить, закусывая овсяным печеньем. Остальные смотрели на него с недоумением.

– По всей видимости, – продолжал Нечитайло между глотками, – послания направлялись непосредственно вам. Ошибки быть не может. Следовательно, если речь идет о мальчике, значит – об Илье, вашем сыне. Что ему угрожает сказать, пока, не берусь. Зло вообще не традиционно, оно всегда ищет чего-то нового. Но это, впрочем, лишь мои догадки, – не мешало бы перевести послание полностью. И не мешало бы изолировать вашего сына!

– Вы серьезно, профессор? – растерялся Александр Петрович. – Илье угрожает опасность?

– Это вполне вероятно.

– А что с девочкой? У нас нет никакой девочки!

– С ней все сложнее, как будто бы ей тоже угрожает опасность, но затем следуют какие-то неясные слова, указывающие на весьма странные вещи, например, ей предсказывается какая-то существенная миссия.

– И что же нам теперь делать? – спросил Александр Петрович.

– Не знаю, решать вам, – неуверенно ответил профессор. – По крайней мере, будем ждать. И будем внимательны к происходящему. Самый незначительный факт может быть очень важен.

– А как быть с посланиями? – спросил Илья.

– Держите их в этой шкатулке, – ответил профессор, передавая Кузнецову-старшему небольшого размера шкатулку, очень красивую, с позолоченным рисунком на боку. – Она очень старая, но имеет одно очень важное свойство – никогда не теряется. Хотя… сейчас трудно что-то предположить. Копии посланий у меня есть, нужно постараться расшифровать их как можно быстрей. Вы не будете возражать, если я пошлю копии своему другу в столицу – он большой специалист по древним языкам, и может нам помочь?

– Конечно, профессор, – сказал Александр Петрович, – делайте все, что считаете нужным.

Он уже ничего не понимал.

– Тогда до завтра, у меня еще очень много дел.

Перед самой дверью он обернулся и спросил:

– Кстати, канарейка больше не появлялась?

– Нет, – ответил Александр Петрович. – А она-то здесь при чем?

– На конверте остался отпечаток клюва, как раз ее размер. Видимо, она прибыла из того самого мира, о котором я вам говорил. Если она появится, будьте с ней поприветливей.

Когда за ним закрылась дверь, мужчинам стало немного не по себе и даже чуть-чуть страшно. Словно они остались без надежной защиты. Даже Александр Петрович, привыкший всегда полагаться только на свои силы, побледнел и осунулся.

Он достал из шкатулки послания и положил их на стол. Сейчас они выглядели несколько иначе. Как будто все было прежним, но что-то изменилось. Отец и сын внимательно их разглядывали, стараясь не делать лишних движений.

– И что ты думаешь по поводу всего этого? – спросил Илья у отца.

– Если отбросить версию о сумасшествии профессора, то мне нечего больше предположить. А поверить в какие-то странные миры у меня не хватает сил. Остается ждать – в этом он прав. Надеюсь, завтра наш уважаемый профессор опровергнет самого себя.

– А мне кажется, что так оно и есть на самом деле, – решительно произнес Илья. – Просто в это трудно поверить.

– Но это же бред! – возмутился Александр Петрович. – Мы живем в двадцать первом веке, такое возможно только в кино или в книжках про хоббитов.

– А мне кажется, что было бы неплохо отправиться в путешествие в волшебную страну, – добавил Илья.

– Так, – Александр Петрович поднялся и грозно посмотрел на сына, – кажется ситуация выходит из-под контроля. Кому-то давно пора спать. Марш наверх!

Илья с неохотой поплелся к себе в спальню. Ему очень хотелось остаться и еще поговорить, но он привык во всем слушаться отца.

Ложась в кровать, Илья надеялся, что ему приснится та удивительная страна, и что она обязательно будет хорошей, несмотря на слова профессора об опасности, которая ему угрожает.

С этой мыслью он не заметил, как сон вступил в свои права.

Дождь стих. Через пару часов Кузнецов-старший, уставший от раздумий, поднялся в свою спальню, и свет в доме погас.

Но перед этим Александр Петрович, стараясь не давать никаких объяснений, наглухо закрыл все двери и окна.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

в которой Чара попадает в полицию, а полицейские попадают под ее магическое обаяние

В то самое время, когда Нечитайло рассказывал семейству Кузнецовых о загадочных посланиях, на привокзальной площади появилась одна очень странная особа. Она была одета в черное с позолотой платье, вышедшее из моды лет пятьсот назад, на ногах поблескивали кожаные ботфорты, а на голове красовалась ярко-желтая шляпа, напоминавшая детскую ванночку. Это была королева Чара, а значит, канарейка Пики не намного ее опередила.

Редкие прохожие с любопытством разглядывали подозрительную женщину. Она казалась им человеком из другого мира. Никому и в голову не могло прийти, что так оно и было на самом деле.

Чара пока еще не освоила местный язык, но название улицы, которую искала, нашла быстро. Трудно сказать, что бы случилось, если бы она добралась до нужного ей дома вовремя. Но события развернулись иначе. Виной всему было ее врожденное нетерпение и жажда к импровизациям.

На одном из перекрестков она не остановилась на красный свет. Хотя ни машин, ни пешеходов по близости не было, это являлось большим нарушением в Красных Крышах. На то они и правила, чтобы их выполнять, а если не выполнять, тогда зачем, спрашивается, правила.

На следующем перекрестке она повторила свою ошибку. Одинокий прохожий, разглядывающий утренние витрины, обратил на это внимание и долго не мог прийти в себя от возмущения.

На третьем перекресте ее остановил полицейский. Откуда он появился, трудно сказать. Но, видимо, это был хороший полицейский, потому что быстро появляться в местах, где происходит нарушение закона – прямая полицейская обязанность. Хотя, следует заметить, плохих полицейских в Красных Крышах никогда и не было.

– Мадам, вам известно, что вы нарушили правила пешеходного движения? – спросил полицейский, неуловимым движением бросив руку к козырьку.

– Отстань, глупец, – прошипела Чара на своем языке, даже и не думая останавливаться.

– Не могли бы вы повторить вашу фразу, мадам, – проговорил полицейский, перейдя на чисто английский, одновременно вежливо и галантно подхватив Чару под руку.

Королева пришла в ярость. Мало того, что она с трудом понимала язык, на котором к ней обращались, так теперь еще ее бесцеремонно оскорбили. К ней, к королевской особе, посмел прикоснуться мужчина. Даже у нее было чувство собственного достоинства.

Чара в гневе запрокинула голову и со всего размаха влепила полицейскому пощечину. Кто бы мог подумать, что пощечины бывают такие сильные. Полицейский отлетел метра на два и свалился на мостовую.

Чара преспокойно направилась дальше. Но не успела она сделать и двадцати шагов, как рядом с ней остановился полицейский фургон, из которого выскочило несколько полицейских.

– Мадам, мы вынуждены вас задержать, – сказал один из них. – Гостеприимство гостеприимством, но никому не позволено избивать наших людей.

Не успела она и глазом моргнуть, как ее руки оказались в наручниках. Два милиционера подхватили ее с двух сторон и знаками предложили влезть в фургон. Чара пришла в ярость. Мысленно она попыталась превратить их в мышей, а фургон разнести в клочья, но у нее ничего не вышло. Ее магия почему-то не действовала.

Только теперь до нее дошло, что она сделала что-то не так, как было принято в Гадарии. Хотя она и знала, что здесь нет волшебства и опасаться вроде бы нечего, тем не менее, ее чутье подсказывало, что лучше не устраивать разборок, а последовать за милиционерами.

Фургон доставил ее в участок, где уже сидел переводчик – маленького роста старичок без единого волоска на голове. Один из милиционеров, по-видимому, начальник, усадил Чару напротив, а сам расположился с боку. Он ни на секунду не спускал с нее глаз, стараясь предугадать каждое ее движение – с одного удара послать в нокаут его подчиненного, это знаете ли