Аналогичные преступления были зафиксированы в 1911 и 1912 годах. Затем в серии последовал перерыв. А в мае 1918 года убийца вышел на охоту снова. Он терроризировал Новый Орлеан в течение второй половины 1918-го и всего 1919 года.

История «Дровосека из Нового Орлеана» известна гораздо лучше, чем история «Человека с поезда». Об этом свидетельствует содержание ряда книг – некоторые из них вы, возможно, читали. Разумеется, у вас, скорее всего, возник закономерный вопрос: возможно ли, что «Человек с поезда» и «Дровосек из Нового Орлеана» – одно и то же лицо?

Нет.

Ничего подобного.

В действиях «Человека с поезда» и «Дровосека из Нового Орлеана» есть пять общих черт:

1) оба нападали на людей, вооружившись топором;

2) в обоих случаях убийства совершались ночью;

3) оба преступника обычно использовали топор, взятый в доме жертв или поблизости;

4) оба оставляли орудие убийства на месте преступления;

5) ни тот ни другой не грабили убитых.

Тем не менее, если проанализировать мелкие детали, картины преступлений существенно различаются. «Человек с поезда» почти всегда совершал свои вылазки в пределах часа до или после полуночи. «Дровосек из Нового Орлеана» чаще всего нападал на людей ближе к утру, в период с 3 до 4 часов. «Человек с поезда» наносил своим жертвам удары обухом, а «Дровосек из Нового Орлеана» – лезвием топора. Еще одно важное отличие: «Человек с поезда» орудовал тяжелым топором, каким обычно пользуются лесорубы. Что же касается «Дровосека из Нового Орлеана», то он отдавал предпочтение небольшому мясницкому топорику.

«Дровосек из Нового Орлеана» нападал главным образом на взрослых людей. Не раз случалось так, что, пройдя мимо ребенка, он набрасывался на оказавшегося поблизости взрослого. «Человек с поезда» убивал всех, кто оказывался в доме в момент нападения, но при этом проявлял особый интерес к девушкам-подросткам. «Дровосек из Нового Орлеана» действовал в большом городе, «Человек с поезда» никогда не атаковал свои жертвы в населенных пунктах, которые можно было с полным основанием назвать городами, но пару раз совершал преступления на окраинах небольших городков.

При этом «Человек с поезда» всегда оставлял дом, с обитателями которого расправился, либо крепко запертым, либо поджигал его, либо – в ряде случаев – делал и то и другое. Для «Дровосека из Нового Орлеана» такие действия были нехарактерны. Почти все жертвы «Человека с поезда» жили в непосредственной близости к железной дороге. Некоторые из убийств в Новом Орлеане также происходили неподалеку от железнодорожных веток, но далеко не все – скорее, такие случаи составляли меньшинство. Бакалейная лавка Огаста Крутти находилась всего в пяти футах от рельсов или даже меньше. Однако при этом убийцу видели покидавшим место преступления пешком, и шел он не вдоль железной дороги, а удалялся от нее.

И еще одно существенное обстоятельство. Притом что «Дровосек из Нового Орлеана» не был грабителем – во всяком случае, можно определенно сказать, что этот человек совершал убийства не ради грабежа, – он, тем не менее, иногда забирал с места преступления кое-какие вещи. Более того, в отдельных случаях заставлял свои жертвы открывать сейфы, чтобы завладеть хранившимися там драгоценностями. Складывается впечатление, что он делал это только для того, чтобы запутать полицейских и натолкнуть их на мысль, что они имеют дело с убийством ради наживы. Что же касается «Человека с поезда», то он, в отличие от новоорлеанского убийцы, никогда ничего не забирал с места преступления и не предпринимал никаких попыток это сделать. Другими словами, это были два разных человека.

Еще одно различие между двумя преступниками заключается в том, что новоорлеанский злодей был своего рода любителем. Хотя в происшествиях, о которых идет речь, мягко говоря, нет ничего смешного, «Дровосек из Нового Орлеана» при совершении убийств всякий раз проявлял смехотворную неумелость – по крайней мере, если сравнивать его действия с действиями «Человека с поезда». Кевин Маккуин, автор книги «Дровосек, явившийся из ада, и другие реальные криминальные истории Юга», утверждает, что объектами нападения новоорлеанского маньяка стали 22 человека. При этом 10 из них погибли, а 12 выжили. Разумеется, подчас очень трудно утверждать, что то или иное преступление является частью серии. Однако, в любом случае, большинство людей, которым новоорлеанский маньяк нанес удар в лицо, голову или горло, остались живы. И это не считая десятков людей, которые в это время спали где-нибудь в соседней комнате и вообще не подверглись нападению. Если же в дом проникал «Человек с поезда», в живых не оставался никто. Пожалуй, можно, не погрешив против истины, сказать, что 55 процентов людей, атакованных новоорлеанским маньяком, и 70–80 процентов тех, кто во время нападения находился внутри дома, в итоге остались живы. В случае с «Человеком с поезда» доля таких счастливцев составляет не более 3–6 процентов, а может, и еще меньше.

Двадцатого сентября 1910 года неподалеку от городка Байерс, штат Пенсильвания (этот населенный пункт уже не существует), была убита топором семья Джона Зуса. Пока мы опустим эту историю, чтобы вкратце рассказать ее вам позднее.

Двадцатого ноября 1910 года в собственном доме неподалеку от Барнарда, штат Миссури, кто-то расправился с членами семьи Оды Хаббелла. Мужчина по имени Эзекия Раско был арестован по подозрению в совершении этого преступления через несколько часов и казнен в штате Миссури в марте 1912 года.

На данный момент мы также рассматриваем этот эпизод как отдельное преступление, не имеющее отношения к другим убийствам. Некоторые его детали говорят о том, что оно, возможно, является частью одной из серий, упомянутых выше, но наиболее весомые улики свидетельствуют о том, что это не так. Полагаю, у вас будут более веские основания составить свое мнение на этот счет, когда вы больше узнаете об особенностях этих злодеяний, поэтому мы вернемся к ним в главе 37.

Как и Байерс в штате Пенсильвания, Мартин-Сити в штате Миссури никогда не был в полном смысле этого слова городом, а сейчас вообще исчез с карты. Он располагался примерно в том месте, где сейчас проходит 135-я улица Канзас-Сити, то есть в непосредственной близости от границы штата Канзас. Семья Бернхардт (или, по другим источникам, Барнхардт) жила на ферме совсем рядом с Мартин-Сити, но с канзасской стороны, в округе Джонсон, в 15 милях к югу от тогдашнего Канзас-Сити, – это место впоследствии было поглощено разрастающимся мегаполисом. Через округ Джонсон в полумиле от фермы Бернхардтов проходила (и сейчас проходит) железная дорога, которая затем немного отклонялась к востоку и тянулась через восточную часть Мартин-Сити.

Десятого декабря 1910 года сельский почтальон по фамилии Грей обратил внимание, что Бернхардты уже несколько дней не забирают корреспонденцию. Он спросил у двух дорожных рабочих, которые ремонтировали дренажную трубу примерно в полумиле от фермы, давно ли они видели членов семьи Бернхардт и не заметили ли чего-либо подозрительного. Те ответили, что ничего не видели и не знают, но тут к разговору присоединился проходивший мимо сосед. Он заявил, что не видел никого из членов семейства уже несколько дней, и добавил, что серьезно этим обеспокоен. В итоге четверо мужчин решили наведаться на ферму и выяснить, все ли в порядке.