Сова еще энергичнее заработала крыльями. Джемма выглянула в окно и увидела, как она летит в сторону королевского дворца.

— Боже мой… — только и смогла прошептать Джемма. — Я выпустила дракона!

Столицу накрыл ужас.

Потом, вспоминая об этом дне, Дэвин думал, что огромный город стал похож на коробку с кукольным театром, — и ребенок, хозяин коробки, смешал декорации и игрушки. Вот с визгом и криками бегут люди, волокут какой-то немудреный скарб и тотчас же бросают его — надо спасать не вещи, а жизнь. Вот мчатся охранные отряды на черных лошадях — на пиках развеваются алые флажки, на лицах солдат пляшет такой же ужас, как и у обывателей. Они должны спасать и защищать, но понятия не имеют, как это делать. Вот сориентировался полковник Хамин — его люди, вооруженные артефактами, уже несутся в сторону центра, чтобы развернуть магический щит над городом.

Дракон парил над столицей. Огромный и неуклюжий на земле, в небе он выглядел легким и изящным, словно геральдическое чудовище на щите. Он пока не нападал — парил высоко-высоко, примеривался. На его правом крыле Дэвин смог разглядеть алое пятно, и ему захотелось ударить себя по голове, да посильнее.

Идиот. Самонадеянный идиот. Десять лет назад он поймал этого дракона на юге, испепелил и запечатал в ларце, а потом бросил ларец в старой лаборатории и благополучно забыл о нем.

— Молодой человек! — сказал внутренний голос со скрипучими интонациями академика Пейнры-и-Валаскеса, который читал Дэвину лекции об истории магии. — Некоторые драконы способны возрождаться из пепла. От них и пошла легенда об огненном фениксе. Как вы могли забыть об этом, молодой человек, ну как вам не стыдно!

Если бы Дэвин сегодня не отправил Джемму разбирать завалы в старой лаборатории, то дракон просидел бы в ларце еще много лет. Может, и сдох бы там окончательно, а теперь — нет. Теперь он величаво машет крыльями над городом и ловит запахи, что поднимаются над домами, пытаясь вычленить дух королевской крови.

Такова натура драконов. Уничтожить владыку и воссесть на его престоле — именно этого они и добиваются, именно к этому драконов ведет их огненная природа. Что сейчас делает его величество Кормак? Пытается выехать из города или уводит семью в катакомбы под дворцом, куда не проникнет никакое драконье пламя?

Джемма! Жива ли она?

Дэвину не хотелось думать о предсказуемом ответе на свой вопрос. Дракон мог вырасти так быстро и до таких размеров только потому, что поглотил плоть и силу невинной девы. Все кончено. Его величество может быть спокоен.

— Па-аберегись! — услышал Дэвин и, подняв голову, увидел, как над улицами расплывается золотой туман: люди полковника Хамина установили-таки магический щит.

Если дракон выдохнет пламя, то щит отразит его — во всяком случае, Дэвину хотелось верить, что так и будет.

Когда он смог-таки добраться до дворца сквозь давку, толкотню и крики на улицах, дракон нанес первый удар. Дэвин не сразу понял, что случилось: вроде бы он только что вбегал в дворцовые ворота — и вот лежит на земле, воздух такой горячий, что нельзя дышать, а небо почему-то белое. Сквозь шум в ушах прорывался отчаянный звон — по всей столице ревели колокола, призывая божью милость и спасение.

Щита больше не было. Он разлетелся от драконьего пламени, а отдача оглушила всех магов и артефакторов в столице, в том числе и Дэвина.

С трудом поднявшись, Дэвин заковылял в сторону дворца. Его обгоняли бегущие люди в красной форме дворцовой стражи — оружие на изготовку, выполнять свой долг до последнего. Кто-то схватил Дэвина за рукав, и он увидел испуганное побелевшее лицо.

— Ваше высочество! Дракон!

Дэвин тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Обернулся — дома у площади превратились в пылающие развалины. Запах горелого мяса забивал ноздри. Дэвин посмотрел вверх — дракон сделался крошечным чернильным росчерком в небе и вдруг выплюнул ярко-красный цветок.

Это было красиво. Огонь медленно-медленно летел к земле, воздух наполнялся гулом, и Дэвин вдруг с невероятным спокойствием подумал, что сейчас все закончится. Для него, для отца, для всех. Дракон будет пировать человеческой плотью, сидя на развалинах.

Он поднял руку и смял цветок в горсти.

Это было больно — так, что на несколько мгновений Дэвин потерял сознание и снова рухнул на землю. Потом, опомнившись, он увидел, что дракон поперхнулся собственным огнем, который Дэвин отправил обратно в его глотку, и начал было заваливаться в сторону, но смог-таки выправиться.

Дэвин сумел отразить еще один удар — третий плевок огня рухнул куда-то за дворцом. Пламя встало до небес, какое-то время в мире не было ничего, кроме огня и боли.

— Ваше высо-о-о…

Человек в красной форме помог Дэвину подняться. Дракон величаво описывал круг над городом и собирал силы для четвертого удара. Земля качалась под ногами, пытаясь стряхнуть с себя горящие дома, от дворца бежали кричащие люди — служанки, письмоносцы, повара, кто-то из помощников государя.

Над городом гремели колокола.

— Королева! — Кто-то, захлебываясь рыданиями и ужасом, схватил Дэвина за рукав. — Там королева горит! И младшие принцы!

Королева горит. Принцы горят.

В следующую минуту Дэвин уже бежал так, как никогда до этого не бегал. Дракон снижался — Дэвин не смотрел в его сторону, но знал, что брюхо зверя сейчас наливается красным огнем, готовится последний, самый страшный удар, который уничтожит весь центр столицы. Какая королевская кровь? Тут и пепла не останется.

Не оборачиваясь, Дэвин вскинул руки и швырнул заклинание — туда, в красное пятно на крыле, и сразу же второе — в брюхо.

Дракон взревел, и Дэвин не почувствовал — понял, что охвачен пламенем.

Боли почему-то не было. Дэвин закрыл лицо ладонями, и драконий огонь стек с него, почти не причинив вреда. А потом земля содрогнулась, и Дэвин не удержался на ногах и покатился по траве.

Мир дрожал и таял в огне. Колокола захлебывались своим голосом, плавились в пламени. Дэвину казалось, что он лишился плоти, — драконье пламя испепелило его тело, оставив лишь обожженную душу.

На какой-то миг лицо Дэвина лизнул свежий воздух, и он снова почувствовал себя и увидел, что бежит — туда, в пятое крыло, за этим сквознячком. Туда, где сейчас горят его мать, братья и сестры.

«Господи, помоги мне», — только и смог подумать Дэвин и простер руки в пламя.

Спустя несколько минут густой, какой-то неправильной тишины, он вдруг почувствовал, что может дышать. В голове было пусто и звонко — направленное заклинание, которое он швырнул перед собой, стряхнуло огонь с этой части здания. Дэвин качнулся, привалился было к стене — и услышал далеко впереди не то стон, не то плач.

Он поковылял вперед — что-то черное и грязное липло к ногам. Обгорелые останки мебели и детских игрушек казались призраками. Дэвин мотнул головой, сбрасывая оцепенение. Надо было идти. Надо было…