Здание покидали секретарша из офиса и одна из консультантов салона. Они громко прощались друг с другом, и их голоса гулким эхом разносились по опустевшему зданию. Дом Мортесьера, хотя и не столь большой, как крупнейшие бизнесцентры Кардена и Сен-Лорана, все же имел один из самых многочисленных штатов сотрудников в Париже.

Жиль бросил взгляд на наручные часы. Почти восемь. Достаточно поздно для усталого француза, который соскучился по своей жене, хорошему ужину и домашнему комфорту. Он выключил свет над чертежным столом и закрыл за собой дверь рабочей комнаты.

Когда он спускался по лестнице, его нагнала манекенщица-эфиопка.

– Ну что, Жиль, скоро ты заделаешься папашей, а? – Айрис выросла в лондонских трущобах и говорила с африканским акцентом на английском кокни. – Скажи-ка мне, дорогуша, ты все еще сидишь на голодном пайке?

На скулах Жиля появились красные пятна. Черт, даже модели в курсе его семейных проблем! Он пробормотал что-то себе под нос и поспешил прочь, а понимающий смешок Айрис летел ему вслед.

Дверь последней примерочной комнаты оказалась открытой. Жиль остановился, пропуская спешащих домой швей и размышляя, стоит ли ему отрывать Руди, чтобы попрощаться. Великий кутюрье в этот миг стоял на коленях напротив зеркальной стены примерочной и подкалывал подол зеленого, расшитого бисером вечернего платья, которое было почему-то надето на Элис. Она обычно не демонстрировала подобные модели. Внезапно Жиль вспомнил зловещего молодого грека, явившегося на дневное шоу.

«Элис идет с ним», – удивленно подумал он. Раньше она всегда избегала свиданий с клиентами и вела себя сдержанно и отстраненно.

В следующую секунду он сказал себе, что все модели имеют любовные интрижки с клиентами. Не его дело, как Элис проводит свои вечера.

Все же Жиль помедлил у двери. Платье было яркого едко-зеленого цвета, украшенное тысячами искрящихся стеклянных бусинок. Верх представлял собой свободно шнурованный корсаж, переходящий в укороченную прямую юбку, которая заканчивалась бисерной бахромой. Платье казалось чисто голливудским, скорее театральным костюмом, чем моделью высокой моды. Кое-что Руди заимствован, сознательно или нет, у американского дизайнера Боба Макки, который создавал одежду для кинозвезд и рок-певцов.

Жиль надеялся, что Руди понимает, что делает, одалживая манекенщице на вечер этот наряд. Зеленое платье было невероятно дорогим, потому что бисерная вышивка делалась исключительно вручную. По стоимости вечернее платье можно было бы сравнить с хорошим норковым манто.

Конечно, существовала в домах моды давняя традиция наряжать ведущую манекенщицу в какую-нибудь коллекционную вещь, если важный клиент желал провести с ней вечер. Кутюрье оказывал услуги своим самым богатым и влиятельным покупателям, а греческий миллионер, без сомнения, входил в их число. Но, Боже мой, какая будет потеря, если что-нибудь случится с этим платьем!

Жиль заставил себя отвернуться. То, что делает Руди, касается только его самого. В конце концов, появление Элис в этом платье в одном из лучших парижских ночных клубов сделает Руди такую рекламу, которая окупит известный риск такого шага. Жиль проголодался и был озабочен тем, как бы поскорее добраться домой. Как скверно ни чувствовала себя Лизиан, будучи хорошей женой, она всегда готовила к его приходу отменный ужин.

Жиль надел мотоциклетный шлем и поспешил к боковой двери. Ему не терпелось увидеть жену.

Элис лишь мельком видела проскользнувшую в дверях фигуру Жиля. Но и этого было достаточно, чтобы заметить выражение его лица. Колючий взгляд Жиля заставил ее съежиться.

– Элис, почему ты дрожишь? – Руди положил ладонь на колено манекенщицы, чтобы успокоить девушку. – Мне не удастся закончить с этой юбкой, пока ты так дергаешься, – пожаловался он.

Элис смотрела в опустевший дверной проем.

– Пожалуйста! – Руди слегка похлопал ее по бедру. – Стой спокойно или мне не справиться.

Это все из-за этого платья, с досадой подумала Элис. Она не смогла убедить Руди в том, что ей не идет это зеленое вечернее платье. Она выглядит в нем вызывающе и нелепо.

– Чего ты боишься? – спросил Руди. – Послушай, Нико Паллиадис настоящий джентльмен, как его отец и Али Хан, его хороший друг. – Он схватил несколько булавок и засунул их себе в рот. – Неужели ты не слышала об Али Хане? Он женился на великолепной кинозвезде Рите Хейворт. – Несмотря на булавки, он издал беспокойный кудахтающий звук. – Подумать только, я делал одежду для матери Нико и его теток! Неужели я отпустил бы тебя на ужин с извращенцем и насильником?

Руди по-своему понимал причину ее беспокойства. Молодой наследник Паллиадиса был богат. Прелестная Элис – бедна. Она беззащитна, бедняжка. Слишком многое поставлено на карту.

– Ну-ну, не волнуйся. Он уж позаботится о тебе, – сказал Руди успокаивающе. – Заметила, как он смотрел на тебя из зала? Ты увидишь, какой он очаровательный. Нико Паллиадис красивый, пылкий, настоящий атлет. Его фотографии во всех спортивных журналах. Он превосходный лыжник. Его приглашали в Клостерс на зиму с молодыми англичанами, с которыми он познакомился, когда учился в пансионе. Все эти капризные леди Арабеллы и вредные лорды Генри. И хорошенькие молодые принцессы.

Маленькие пухлые пальцы Руди скользили по платью, ловко и проворно закрепляя ткань.

– Разумеется, за ним тянется шлейф любовных побед, – продолжал он, – что касается женщин, здесь ему нет равных. Когда он был еще мальчиком, у него был роман с принцессой Кэтрин Медивани. Он не королевских кровей, но с такими деньгами и внешностью просто сводит всех с ума.

Элис смотрела на зеркальное отражение Руди, с трудом вникая в смысл его слов. Она и раньше слышала о молодых принцессах Медивани. Они не наделали столько шуму, как принцессы Монако, но ведь и Грейс Келли не приходилась им матерью. Принцесса Кэтрин Медивани ныне была замужем и имела маленьких детишек, но в свое время она засветилась во всех бульварных газетах, накачанная наркотиками и распластавшаяся по полу одного из парижских ночных клубов, стаскивала для фотографов свое бикини на пляже в Монте-Карло и переспала, как поговаривали, со всей французской футбольной командой во время европейских розыгрышей. Это и есть бывшая подружка человека, с которым она собиралась на ужин? Элис не могла не упасть духом при этой мысли.

– Нико Паллиадис, – жизнерадостно продолжал Руди, – обязательно позаботится о тебе, детка! Он будет очень добр с тобой. Он дарит также изумительные подарки всем своим избранницам.

Элис посмотрела на Руди, еле сдерживая смех. Она напомнила себе, что идет на это по собственной воле, а не польстившись на «изумительные подарки», и поэтому ей не на что жаловаться.

Руди одернул на ней атласную юбку, разглаживая ткань. Это вечернее платье было его любимым детищем из всей зимней коллекции. Папарацци, поджидающие «У Максима» или «Тур д'Аржан», не смогут устоять перед ним. Возможно, там даже окажутся фотографы из «Пари-матч» или британских «Куин» и «Вуменс вэа дейли», ведь праздники уже совсем не за горами.