тем меньше остаётся белых пятен. Раз уж у меня есть «свободные уши сарафанного радио» в виде двух сплетниц, почему бы не запустить тестовую версию произошедших событий.

Разумеется, полуправда гораздо убедительней откровенной лжи, поэтому история получилась захватывающей, как голливудский боевик. По легенде меня выбросили в окно, но я сбежал и прыгнул в искусственное озеро, а «родственники» обстреливали выныривающую голову огненными шарами почти до самого утра. В какой-то момент им показалось, что они попали и Бранимир начал ругаться с Любавой. Когда старший кузен перебил семью, он закручинился и долго вглядывался в водную гладь, а на рассвете перенёс их к машине и уехал. Мне же пришлось сидеть в пруду и трястись от холода и страха, опасаясь того, что он вернётся.

Марфа и Фрося ахали и охали, называя Бранимира настоящим злыднем, а сами переглядывались и неожиданно мне показалось, они сожалеют о том, что «Акелла промахнулся» и не добил везучего бастарда.

А потом к дому подъехал старенький седан и из него вышел крепкий коренастый мужчина по имени Михей. Он поведал, что на окраине леса горит отдельная роща и туда направляются пожарные машины. Пока челядины обсуждали эту новость, поднялся на второй этаж и осмотрел кабинет. На столе лежала копия завещания тётушки Софии. В тексте чёрным по белому написано, что Тимофей Егорович Уваров получает во владение усадьбу предков и какое-то убыточное предприятие где-то в Подмосковье. Там кроме строения почти ничего не осталось, но учитывая выгодное местоположение, этот кусок земли стоил вполне неплохих денег.

Здесь же на столе обнаружил письмо старушки, в котором она объясняла мотивы, из-за чего написала завещание в пользу Тимофея Егоровича. По её словам род Уварова потихоньку угасал и разорялся. Граф Егор Захарович считался кутилой и дамским угодником. Он быстро овдовел и растил Бранимира и Борислава, а потом, будучи в нетрезвом состоянии, разбился в аварии. А вот Говен и Третьяк — это дети младшей сестры Уварова, которая вышла замуж за обычного дворянина с фамилией Сукин. Лет десять назад они тоже погибли в автокатастрофе вместе со старшим сыном.

С тех пор всех кузенов воспитывала тётушка София. Учитывая то, что она осталась старой девой, у неё отсутствовали педагогические таланты, а скромные доходы разоряющегося рода она тратила на зелья для усиления четырёх племянников. Зато когда они повзрослели и женились, в семье начался разлад. Внешне всё вроде бы нормально, но стареющая тётушка чувствовала, что дети брата и сестры ждут её смерти и надеются на несметные богатства. В письме София упоминала о разговоре с Бориславом, который просил ссудить ему денег на развитие нового бизнеса, а когда она отказала, обозвал её скрягой. Тётушка расстроилась и заявила, что итак много дала племянникам. Теперь пусть сами выкручиваются, а она передаст все имеющиеся копейки незаконнорождённому сыну Егора, у которого нет пороков, присущих представителям высшего сословия.

Бедный мальчик. Честное слово, если бы не плита портала и помощь Алекса, мою поджаренную тушку, наверное, закопали бы где-нибудь в лесочке, а Бранимир оформлял на себя наследство. Но не судьба. А вообще удачно получилось, осталось только вспомнить прошлую жизнь Тимофея и гармонично в неё вписаться. Вопрос только как это сделать? У меня в голове нет ни одного воспоминания настоящего Уварова.

От размышлений меня оторвал Михей, который сообщил о приходе статского советника Добрыни Мирославовича Прозоровского. В комнату вошёл высокий русоволосый атлет с невыразительным лицом — отвернёшься и сразу забудешь, как выглядел этот человек. Костюм-тройка пошит на заказ и нигде не морщит, рубашка выглажена, туфли начищены, можно сказать, мужчина следит за внешним видом. Единственное, что выбивалось из идеальной картины — запах костра. От него пахло гарью, то есть он только что приехал из рощи, где сгорели мои «любимые кузены».

Беседа получилась весьма содержательной, так как мне пришлось поведать о покушении и ночном заплыве. Далее допрос, замаскированный под непринуждённую беседу, подошёл к моменту убийства Борислава, его супруги и братьев Сукиных. Добрыня Мирославович интересовался, как именно Бранимир лишил их жизни, но мне хватило ума не вдаваться в подробности, заявив, что сначала слышал громкий голос Любавы. Потом возня и всё стихло, а на берегу остался всего один человек. Статский советник вежливо кивнул и попросил мой номер телефона. Именно тогда я «вспомнил», что отбросил смартфон в кусты, так как понимал, что техника не переживёт водных процедур. Взгляд Добрыни стал колючим, и он задал вопрос:

— Молодой человек, вы хотите сказать, что вылетев из окна второго этажа, вы успели подумать о гаджете?

— А что в этом такого? У меня нет другого, вот и не хотелось его потерять.

— Но малейшая задержка могла привести к вашей гибели.

— Да какая там задержка. Просто добежал до водоёма и отбросил смартфон в кусты, а когда выбрался на берег, совершенно о нём забыл, потому что замёрз как цуцик. Надо сходить поискать. Будем надеяться, он не разбился.

— Покажите, где именно вы прыгнули в воду…

Пришлось исполнять роль гида. Прозоровский постоял на берегу искусственного озера. После склонился к земле, выискивая пятна крови и, заметив пару капель, задумчиво почесал выбритый подбородок.

— Вас что-то смущает? — поинтересовался я, доставая из кустов смартфон.

— Нет следов волочения тел. Как именно господин Бранимир Уваров транспортировал погибших родственников?

— Понятия не имею, но, наверное, тащил на плече. Я периодически поглядывал на поляну, и он то исчезал, то снова появлялся.

— Ну что сказать, вы невероятно везучий молодой человек — получили наследство, избавились от конкурентов и вас никто ни в чём не обвиняет.

— А что, появились подозрения?

— Слишком уж удачно всё сложилось. Можно сказать: идеально для вас. С точки зрения закона к вам нет претензий, но моя интуиция подсказывает, что с вами не всё чисто. Думаю, в ближайшем будущем на вас свалится много проблем и для их решения вам понадобится призвать покровителя.

— Какого покровителя? Меня чуть не сожгли, а вы обвиняете в убийстве кузенов. Как я могу победить пять «витязей»? Они же огненными шарами чуть не вскипятили воду в озере, а жена Борислава запускала воздушные серпы и запросто могла отрезать мне голову.

— Вот и я не понимаю, как вам это удалось. Но обязательно выясню. Всего наилучшего. Честь имею, — статский советник кивнул и удалился.

Любопытно, где же прокол в нашем плане? Почему Прозоровский заподозрил меня в преступлении? Неужели в роще остались улики? Вроде нет. Тогда с какого перепуга он решил под меня копать? Ничего не понимаю.

Действуя на автопилоте, включил смартфон, и почти сразу запиликала мелодия.