Граф немного помолчал, а потом раскатисто расхохотался.

– Я тебе говорил, к кому обращаться за девками? – спросил он, отсмеявшись. – К моему управляющему. Не ко мне. Чего тебя разобрало на порченый товар?

Отношение Ивина к Марисе было вовсе не как к порченому товару. Даже, так скажем – каким-то дивным образом девушка ему понравилась. Дивным образом – потому что до сих пор он не менее графа был взыскателен к женской красоте.

– Сам не знаю, – он пожал плечами. – Хочу попробовать. Это же забавно.

– Да ничего забавного, должен заметить, – дядя разглядывал его исподлобья. – Если твою мужскую суть возбуждает уродство, то сочувствую тебе. Только вкусное вино следует пить. Прокисшее портит желудок.

– Мне хочется испытать себя, милорд, – выдал Ивин другой аргумент. – Чем она уродливее, тем интереснее. Дядя, я давно дал себе слово, что сделаю нечто подобное… – это он выдумал на ходу

– Да ну? Повеселил, племянник, – хмыкнул князь. – Не забывай, она никуда не денется. Давай потом сделаю тебе подарок – заплачу её мужу, чтобы ты попользовался. Он не посмеет отказать.

– Я хочу именно право, – настаивал Ивин. – Чтобы была нетронутой, – он сдернул с пальца кольцо и протянул.

Подумал ещё – мать не простит потерю рубина, но отчего-то ценность артефакта отступила на задний план. И была нестерпима мысль, что странную девушку скоро получит граф. Её будущий муж, это недоразумение, не беспокоил, а вот граф – он имел значение.

– Ты хорошо подумал? – граф взял кольцо. – Тебя точно разобрало, как я вижу. Да ещё бы я в твои годы в себе сомневался! – он опять засмеялся.

Потом подумал, наморщив лоб, посмотрел на Ивина и кивнул.

– Хорошо. Уговорил. Так и быть, одна девчонка мне не так и важна. Говоришь, у неё шрамы от ожогов?

– Ещё она хромая и криворукая, – посмешил дополнить Ивин. – Клянусь, после неё не посмотрю ни на одну уродину.

– Ладно, – граф надел кольцо на палец. – На первую ночь эта несчастная твоя. Подарок за неё я дам, так и быть, – он с усмешкой взглянул на рубин. – Один золотой, чужое удовольствие большего не стоит. И умерь рвение, чтобы отдать её мужу в порядке, – он нахмурился. – Или сам готовься с ним договариваться. Понял?

– Да, милорд, – предупреждение Ивина задело. – Я не обижаю женщин.

– Пока нет недовольных, это не моё дело, – граф не без удовольствия взглянул на кольцо. – Однако сочувствую твоим близким. Ты плохой сын и брат. Отдаёшь семейную ценность ради прихоти, в то время как в Гарратене рискуешь оказаться в долговой тюрьме. И я ещё не решил, заплачу ли твои долги.

Дядюшка знал, как ударить – напомнить о том, что Ивин и так не забывал ни на секунду.

– Я выплатил долги отца, – напомнил он, и голос его против воли прозвучал глухо, – было бы бесчестно этого не сделать.

– Долги, не заверенные магически и не подтвержденные документами, мог бы отдавать ещё хоть сто лет, – заметил граф. – Но ты заплатил и задолжал ещё. Чтобы вернуть долги, о которых знал ты, и больше никто. И теперь морочишь мне голову тем, что желаешь развлечься с уродливой девицей. Браво. Ладно, – он встал. – Развлекаться нужно, не спорю. Но лучше покажи всем, как ты достоин своей крови и имени. Не забывай, что тридцать лет назад был пересмотрен список наказаний для должников-дворян, и позорный столб теперь тоже там есть.

– Да, милорд! – Ивин застыл лицом, выпрямился, поклонился. – Разрешите идти, милорд?

– Ступай. И вот что, я не желаю больше слышать нытьё твоей сестры и её несчастное личико. Поговори с ней.

– Да, милорд.

Ивин вышел за дверь, кипя от негодования. Вроде получил что хотел, но добрый дядя позаботился сдобрить ядом его удачу!

Удачу? Он лишился дорогого кольца. Но за Марису этого было не жаль. Она не должна попасть к графу, само это отчего-то казалось Ивину нестерпимым. И он сам признал бы, что это глупость, временное помрачение, но…

Ему хотелось получить Марису! Провести с ней ночь! И не просто абы как провести. Девушка притягивала. А поначалу, когда не видно было уродства – показалась такой красавицей, что равных ей он просто не знал. Красавица… наполовину! И все достанется дураку-лавочнику…

Верно, придется отдать её мужу – он будет обязан. Он получит Марису на одну ночь! Но он, а не граф.

И ей будет за что его благодарить, но – она не догадается…

Глава 6. Свадьба Умины

В день свадьбы Умины с утра гости собрались у дома мельника Фуртафа. Играли нанятые музыканты, во дворе спозаранку накрыли столы для гостей – ещё не свадебный пир, но не голодать же людям в ожидании. Приглашённый шут явился накануне и проспал ночь на конюшне, а с утра его накормили, налили чашу вина – пока ему единственному, и отправили на повозке к Храму – будет там встречать жениха и невесту и желать им, что шепнёт Пламя.

После Храма молодая пара, как было заведено, должна была бы отправиться в дом жениха, где и устраивали основной праздник. Но в последнее время в Финервауте делали иначе: молодые возвращались в дом невесты, откуда её забирали люди графа, а гости гадали, какое «второе приданое», то есть графский подарок, принесёт невеста. Утром невеста возвращалась домой, после чего переодевалась в красное платье новобрачной и вместе с мужем ехала в дом жениха. Эта новая свадебная традиция порой заставляла стариков морщиться… но не всех. Возражать, недовольство показывать – только делать себе хуже.

Красное платье Умины повесили в главной комнате – его заказывала в городе семья жениха, заплатила щедро, и теперь все могли зайти и полюбоваться. А пока невесту одели в белое венчальное платье, украшенное по подолу кружевами, и жемчужное ожерелье, что извлекла мельничиха из заветной шкатулки – ей оно необычайно шло. Это ожерелье ещё предстоит надевать на свадьбу третьей дочке, а потом настанет очередь внучек.

Платье-то надеть труда не составило, а вот с прической старшей сестре, Лайне, повозиться пришлось, переплетая лентами и нитями бус гладкие блестящие пряди Умины – состав для волос купили у знахарки. Мариса помогала.