– Тебе не нравится фасон? – поинтересовалась Брукса, наблюдая за моими мучениями.

– Да нет, нравится, – поспешила уверить я девушку. – Если бы они еще и в ногах не путались…

Посмотревшись в небольшое зеркальце, я увидела бледное похудевшее лицо с лихорадочно горящими глазами обрамленные темными кругами и с грустью отметила, что волосы отрасли и стали видны темно-русые кончики.

– Наверное, дорого покраска обошлась, – заметила Брукса. – Смотрится как твой родной цвет.

– Да нет, у меня подруга виртуозный парикмахер. Я у нее была главным подопытным кроликом, – я улыбнулась, вспоминая как Ленка, отстаивала мою косу, когда я решила сделать довольно короткую стрижку типа "каскад". Подруга любила экспериментировать с цветом и укладками, но была убежденной сторонницей длинных волос. "Волосы – антенны к Богу!" – часто говорила она. Сейчас я могла возразить, что если бы бог существовал, он не допустил бы моего перемещения сюда. И уж точно уберег от знакомства с Алексом.

Я почти услышала ответ Ленки: "Все что делает Бог – к лучшему", – и добавила – "Просто ты еще не осознала этого". Она не упустила бы случая прочитать небольшую лекцию на тему: "Роль Бога и божественного проведения в жизни человека" делая при этом филировку челки клиентки или размешивая краску в мисочке.

От Бруксы я знала, что осенью погода в этих местах не радует солнечными днями, предпочитая туманы и моросящий дождь. Но сегодня небесная канцелярия сделала исключение: было ясное солнечное утро.

Наша изба стояла на окраине деревни – дальше только лес. По подворью ходили небольшие птицы с коротенькими ножками, лысой головой и темными пуговичками глаз. Их желтые клювы постоянно взрывали землю в поисках червей.

– Что за птицы? – спросила я у Бруксы.

– Что-то вроде… курицы, – с момента нашей первой встречи девушка стала говорить намного лучше, но еще не достаточно хорошо. Вот и сейчас она некоторое время подбирала нужное слово. – Куры, то есть, – она потрепала кончик косы и добавила: – по крайней мере, их так Хакер называет. Настоящие куры здесь бы не выжили – первая стрига бы их и съела, а этих пернатых никакая нечисть не трогает.

– Почему? – я подозрительно посмотрела на ближайшую ко мне куру и та, подавившись червяком, так же настороженно воззрилась на меня. Потом с презрительным "гу-гу" (наверное, какое-то ругательство на птичьем языке) предпочла отойти подальше.

– Не знаю, – пожала плечами Брукса. – Надо у нечисти спросить.

– Я бы не стала, их есть. Если ими нечисть брезгует…

– Yellow bellied!# Да ты уже их ела! – девушка хитро мне подмигнула. – Вчера в супе было мясо…

Желудок выдал возмущенную трель. То-то вкус показался мне каким-то подозрительным…

# Трусишка (англ.)

Остаток дня я провела сидя на лавочке возле избы. Вот уж не думала, что смогу так соскучиться по свежему воздуху… А ведь соскучилась! Все же бегущие по небу пушистые облака и яркий солнечный диск лучше уже изученной вплоть до последней трещинки комнаты.

Пожалуй, Брукса в чем-то права. Величайшее счастье вот так сидеть и рассматривать стоящие поодаль дома, незнакомые ярко-фиолетовые цветы на клумбах возле покосившегося плетня. Просто дышать, чувствовать тепло возможно последних солнечных дней перед длинной зимой вместо могильного холода.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Знаю, что тебе станет легче, если ты расскажешь, почему попала сюда, – услышала я голос Бруксы и, повернувшись, увидела, что она села рядом.

– Нет, я не могу… – я покачала головой.

Самой бы еще понять, почему и как я сюда попала. Все что я знаю, кажется обрывочным и каким-то неправдоподобным. Сумбурными, что ли.

– Тогда я расскажу тебе свою историю, – Брукса подтянула колени к груди и, обняв их, устремила невидящий взгляд в даль. Заходящее солнце причудливо окрашивало ее лицо в теплые, золотистые тона, скрывающие землистый цвет кожи. – Я обвенчанная со смертью. Проклятая матерью парня, что из-за любви ко мне покончил с собой. Хотя я сама виновата. Не должна была идти, чтобы попрощаться с ним…

Брукса перевела взгляд на меня.

– Когда я увидела его, меня словно переклинило – думала, что он жив и зовет. Это было как во сне: я целовала его холодные губы, касалась бледной кожи. Казалось, это он ласкает меня…

– Ты… – я побоялась продолжить мысль, слишком уж она была дикая. – Вы… Но как? – я выдохнула и забыла вдохнуть. Страшный смысл сказанных Бруксой слов выбил из меня последние капли онемения.

– Тебе со всеми подробностями рассказать? – девушка смотрела одновременно и насмешливо и просительно. Этот рассказ был нужен не только мне, но и ей. Я была первой кому Брукса рассказывала историю своего путешествия сюда.

– Знаешь, я была одновременно и в своем теле и вне него. Могла видеть каждое движение, слышать каждый свой вздох… А когда пришла в себя и увидела тонкое золотое колечко на безымянном пальце левой руки и поняла, что происшедшее не было кошмарным сном – очнувшись от наваждения (а я считала это сном) – испугалась. Но самое страшное было впереди, когда Он начал являться по ночам и звать с собой называя супругой…

Девушка опустила глаза.

– Однажды я не выдержала и выпрыгнула из окна. Знаешь, когда до земли лететь одиннадцать этажей есть время подумать. О смысле жизни, ее ценности и вообще… Я поняла, что не хочу умирать, – она замолчала.

– А дальше?

– Мне просто сказочно повезло: я оказалась на Релле и выжила, – Брукса вздохнула. – Вообще все иномиряне делятся на две группы: везунчики и те, кому не подфартило. Первые выживают, вторые либо умирают, либо пополняют ряды немертвых. Хотя… в конечном итоге я все же перестала быть человеком.

Она пытливо всмотрелась в мое лицо, будто выискивая признаки страха или брезгливости. Но увы! После всего пережитого нужно было что-то посерьезнее заявлений о своей нечеловеческой природе. К тому же я прожила с этой девушкой под одной крышей уже больше недели и не заметила никаких странностей или попыток покуситься на мою кровушку.

– Я переместилась прямо на крыльцо домика старой лекарки. Она приютила меня и научила лечить хвори. – Брукса грустно улыбнулась. – Надо признать ей было не просто. У меня никогда не было особенных способностей к изучению языков и первые полгода мы изъяснялись почти одними жестами.

А потом она стала учить меня колдовству. Не тому что преподают в здешних школах или передают мастера своим ученикам. Нет. Это было древнее как сам мир волшебство – умение творить чудеса.

Только тогда я не знала, что все имеет свою цену. Что за полученные возможности придется заплатить вечным служением своей "госпоже". Глупо было думать, что она помогает лишь по доброте душевной… Бесплатного слугу даже здесь заполучить сложно… Во время одного ритуала что-то пошло не так и чары вышли из-под контроля. Лекарка погибла сразу, а я еще несколько дней бродила по окрестностям деревни и… – девушка замолчала, собираясь с силами, -… поедала встречавшихся мне крестьян. Когда более-менее пришла в себя, то обнаружила себя вот такой, – Брукса подцепила пальцами темные пряди волос. – Кошачьи глаза, смоляные волосы и неясное прошлое… Но как мне хотелось жить! Жить любой ценой, пусть и в таком обличье.