Допив лимонад, Ната принялась думать, куда бы ей отправиться. К Томе? Нет, она занята с очередным богатым любовником. К Ане? Но для Ани уже слишком поздно. Ната увлеклась, делая покупки. Торговый центр закрывался в десять, а то она бы ходила по нему всю ночь. Но сейчас было уже начало двенадцатого, к Аньке в такое время не придешь. У нее родственницы, а у родственниц понятия о хороших манерах чрезвычайно развиты. Небось Анька с почищенными зубами уже лежит в кровати с книжкой.

– И к Лиде не пойдешь. У нее муж. А у мужа работа.

Работал Васька посменно. И перед сменой всегда ложился спать с петухами, то есть очень рано, потому что хотел хорошо выспаться. После смены он тоже ложился рано, потому что сильно уставал и снова хотел выспаться. Вообще Васька любил поспать. И еще он любил поесть. Поспать и поесть – вот были два самых любимых его занятия. В промежутке вклинивалась работа, как необходимая составляющая, и жена, которую Васька тоже любил, но все-таки меньше, чем мягкую кровать и приготовленный мамой борщ.

Этот человек просто бы не сумел оценить того замечательного приключения, в которое угодила сегодня Ната. Тут требовались совсем другие уши.

И Ната внезапно решила: «Поеду к Максиму. Сто лет у него не была, даже неудобно как-то. Единственный живой родственник, как ни крути, а не видимся мы с ним годами».

Для таких редких встреч была своя причина. Максим приходился Нате двоюродным братом, и кузен у нее здорово пил. Нет, он не был заправским алкоголиком, пил он красиво, всегда в веселой компании под интересный застольный разговор и хорошую закуску. Но дела это не меняло, напивался он в итоге все равно в зюзю. И под действием алкоголя становился желчным и неприятным, острил все более зло и, случалось, доводил дело до драки.

В трезвом состоянии братец Макс был сама душка. И так как совсем недавно он клятвенно заверил Нату, что с алкоголем решительно и твердо завязал, то она решила рискнуть.

Позвонила, и удивительное дело – услышала трезвый голос своего брата:

– Хочешь приехать? Прямо сейчас? Это великолепно! Жду! Только привези чего-нибудь пожевать, а то у меня шаром покати.

– Ты ничем не занят?

– Нет, я не занят. Должен был ко мне зайти один чувачок, но я все отменю!

– Может, не надо, если это для тебя важно.

– Визит моей дорогой сестренки – вот что для меня важно!

И Ната поехала к Максу. Вина или тем более чего-то покрепче брать не стала, а вот суши с собой взяла. Хорошо, когда карман полон, можешь тратить и не думать о том, на что купишь завтра кусок хлеба.

Макс открыл Нате дверь, и она с радостью убедилась, что слух ее не обманул.

Максим, к которому Ната с детства относилась как к своему защитнику, потому что был он старше нее на целых десять лет, стоял подтянутый, свежий и благоухающий каким-то парфюмом.

– Специально для тебя побрился! – похвастался он. – Хотел, чтобы ты за меня порадовалась.

Ната и радовалась, но недолго.

Войдя в квартиру и пройдя по комнатам, она почувствовала уже совсем другие чувства. Сначала это было смятение, потом отчаяние и даже что-то похожее на ужас.

Любовно обставленная квартирка ее тети Зои выглядела так, словно по ней пронесся какой-то ураган, который выхватывал самые дорогие или просто ценные вещи и оставлял после себя лишь жалкое барахло.

– Макс! Как же так? Что случилось?

– Где?

– В квартире! Тут же пусто!

– Ничего не пусто. Что нужно для жизни, все есть.

– Но где весь тетин фарфор? Где картины бабушки? Хрусталь?

– Я от всего этого избавился. Все эти статуэтки кошечек и собачек – это мещанство.

– Это было не мещанство, а немецкий фарфор! Трофейный! Дед привез из Германии!

– Тем более!

– А мебель? – не унималась Ната. – Кровать – это тоже мещанство?

Кровать в спальне у тети была старинной из резного ореха. Теперь ее не наблюдалось.

– Она сломалась.

– Ну, допустим. А буфет?

– Его съел жучок.

– А рояль?

– Я на нем больше не играл. Он лишь занимал место.

– Какое место? – воскликнула Ната. – Тут же пустыня!

– Да, сейчас стало просторно. И мне это нравится.

– Ты даже ковры продал! – ахнула Ната. – Куда ты их дел?

– Продал.

– Ладно, туркменские, они были хоть шерстяные и ручной работы. Понимаю, за них можно было выручить хорошие деньги. Но синтетические? Как ты их-то сумел втюхать? Кому?

– Ковры ушли оптом.

Ната ахнула снова.

– Оптом, значит, за копейки!

Она пристально вгляделась в лицо Макса. Да, он был трезв, но выглядел все равно как-то неважно. Вид у него был нездоровый. Кожа бледная, глаза покраснели и опухли. Сам кузен был весь какой-то дерганый, не мог и минуты спокойно усидеть на месте, то вскакивал, то снова садился.

– Макс, ты здоров?

– Абсолютно!

Ната задумалась. Братец говорит, что не пьет, и спиртным от него не пахнет. Но раньше, когда Макс пил, вещи из дома не пропадали. А сейчас они не виделись чуть больше двух лет, и за это время Максим умудрился спустить всю обстановку, все ценные вещи, которые приобретались в дом несколькими поколениями его семьи.

Впрочем, раньше Максим жил со своей мамой, которая приходилась родной сестрой матери самой Наты. Тетя Зоя – мама Максима умерла два с половиной года назад.

Видимо, при ней Максим не решался продавать мебель и прочее, а оставшись один, почувствовал свободу и разгулялся не на шутку.

– И как же ты теперь будешь жить? Тебе даже спать не на чем!

– У меня есть раскладушка.

– Раскладушка!

Значит, нечего рассчитывать на то, чтобы переночевать у Макса. А Ната, признаться, в душе очень рассчитывала на гостеприимство своего братца. Идти домой среди ночи и одной ей очень не хотелось. Но спать на раскладушке или, того хуже, на полу, тоже не хотелось.

– А для гостей у меня есть кресло. Оно раскладное.

Кресло было старым, но далеко не антикварным. Видавшее виды кресло. Видимо, поэтому оно и уцелело, на него попросту никто не польстился.

– Ну что же, по крайней мере, будет, где устроиться на ночь.

– Ты остаешься?

– А ты хочешь, чтобы я среди ночи брела домой?

– Я мог бы тебя проводить. И тут совсем недалеко! Всего-то несколько остановок пройтись.

Ната выглянула в окно. Там гудел ветер, по небу ползли тучи, явно собирался дождь. Вечер был хоть и летний, но не из тех, когда приятно погулять.