Наконец послышался щелчок-ответ – и дверь распахнулась.

Лео вырвался в коридор и выбежал на улицу. Уже наступили сумерки, свежий воздух был просто изумительным. Все вокруг казалось полным жизни, особенно после сидения в душном чулане. Этот поздний час, когда птицы еще не начали свой вечерний концерт, пронизывала надежда.

Лео знал, что матери звонить нет смысла, – она до сих пор в пути и домой доберется в лучшем случае поздно ночью или даже утром. Да и вообще, он не представлял, по какому номеру телефона можно с ней связаться. Лео внимательно осмотрел улицу и среди машин и горстки людей заметил отца, идущего по тротуару. Амос нес Руби, прижав малышку к груди. Голова девочки покоилась у него на плече – наверное, сестренка еще спала. Отец шагал быстро, но не слишком торопился, явно не желая привлекать к себе лишнее внимание. Он даже слегка помахал каким-то людям, мимо которых проходил, мол, смотрите: обычный отец после долгого дня несет домой маленького уставшего ребенка, чтобы пораньше уложить чадо в постель.

А еще отец нес черную сумку, и Лео вспомнил, как видел во сне, что в той сумке – растение. Саженец довольно странного вида со слишком зеленым стеблем, маленькими листьями и поникшими белыми бутонами. Ткань сумки оттягивала тяжелая каменная чаша.

Лео пошел следом за отцом и Руби. Выбравшись из чулана, он успокоился, но еще больше успокоился, когда увидел отца. Лео решил, что будет идти за ним, сколько ни потребуется, проследит, куда они пойдут, а утром расскажет все матери. Та непременно спасет Руби, и отец отправится в тюрьму. Они наконец снова останутся втроем – Лео, мама и Руби. Жаль, что отца посадят за решетку и Лео долго его не увидит. Но Амос пугал Лео. Он ни за что не вернется в тот дом, пока отец и доктор разгуливают на свободе, похищают детей и болтают о месте, откуда нет пути обратно.

Они шли и шли. Наконец послышался отдаленный шум машин на шоссе. Услышав эти звуки, звуки, означающие скорость и спешку, Лео сразу занервничал. Мальчику вдруг показалось, что весь смысл его жизни сосредоточен в руках отца. Все, что в ней было хорошего. Лео начал переставлять ноги быстрее, ему стало плевать, заметит его отец, или нет. Нужно помешать Амосу! Лео поискал взглядом какое-нибудь оружие и задумался: хватит ли у него духу напасть на отца, даже если это означает спасти Руби. Лео овладели сомнения, он был вовсе в этом не уверен.

Лео приближался к отцу и Руби. Сто ярдов, пятьдесят… Улицы становились все шире и шире. Солнце садилось, начали зажигаться фонари. На охоту вылетели комары, тени деревьев слились в непроглядную черноту. Высоко-высоко, прячась, как звезды, в верхушках деревьев, горели огни Нового Орлеана.

Лео шагал за отцом вдоль выцветшей ограды из кирпича и бетона. Он знал, куда они забрели – ему случалось проезжать здесь на велосипеде. Это был тихий квартал, где царили тайны и суеверия. Неподалеку жили несколько одноклассников Лео, поэтому мальчик имел четкое представление, что находится по ту сторону высокой ограды. Ему сделалось страшно, и он задрожал.

Отец резко повернул направо и скрылся из вида. Лео добежал до того места, где он исчез, и застыл перед незапертыми воротами. Впереди раскинулось кладбище.

Кладбище Святого Людовика.

Лео придержал ворота и аккуратно прошел за ограду, постаравшись, чтобы те не захлопнулись, ведь любой десятилетний мальчишка знает: когда идешь на кладбище, главное, не оказаться там запертым. Если же это случится – вам ужасно не повезло. Кому хочется провести ночь на земле среди могил, где повсюду покойники? К тому же неизвестно, в котором часу утром приходит смотритель.

Если вас заперли на обычном кладбище – страшно, но в целом ничего, однако кладбище Святого Людовика было далеко не обычным.

Гробы здесь не закапывали в землю, а складывали в склепы, построенные прямо на поверхности, как миниатюрные домики. Некоторые представляли собой просто прямоугольные коробки, другие же были украшены остроконечными крышами и вычурными дверями. Иные скрывались за высокими железными воротами, прочих можно было коснуться рукой. Они выстроились один за другим так тесно, что затрудняли проход. Большинство были белыми, но попадались и гробницы из крошащегося кирпича или отделанные яркой штукатуркой – персиковой, розовой, лимонно-зеленой. Ряды между усыпальницами были длинными и прямыми.

Лео потерял отца из виду, поэтому направился в глубь кладбища, стараясь держаться поближе к ограде, ныряя за большие склепы и прячась за ними. Надвигалась ночь. На кладбище не было фонарей, но свет с улицы и близлежащих домов проникал за высокие стены, отбрасывая во все стороны угловатые тени.

Обычно Лео был не слишком набожным, но этой ночью вера в нем была сильна.

Тени извивались, как живые. Конечно, Лео был очень напуган, но вместе с тем и очень взволнован – ведь то, во что он верил, находилось поблизости. Наверное, именно потому многие так любят ужастики, подобные фильмы напоминают, как верить в незримое.

Над городом высоко взошла луна. Лео крепко сжимал отмычки в кармане, чтобы они не звенели. Впереди, неподалеку от пересечения двух основных проходов, мерцал тусклый свет. Лео прижался к гробнице молочного цвета – высокой и большой, почти десяти футов в длину. Из трещин на крыше торчали крохотные пучки травы. Лео рассмотрел гробницу. Посетители оставили у подножия маленькие склянки с цветами и записки, и даже несколько сгнивших фруктов. Стены усыпальницы покрывали надписи.

Отец шел по проходу напротив, Лео сжался в клубок и затаил дыхание. Амос все еще держал Руби на руках, словно младенца. Вид у него после долгого пути был измученный. Руби хрипло и надрывно дышала, ее ручка безвольно свисала вниз, как маятник остановившихся часов. Отец по-прежнему нес тяжелую сумку.

– Кто здесь? – окликнул Амос, свернув между двумя усыпальницами, и Лео сначала подумал, что отец направляется к нему.

Он весь сжался, готовясь бежать или вступить в схватку. Сможет ли отец быстро двигаться с сестренкой на руках? Но Амос снова заговорил, и Лео понял: на кладбище кроме них есть кто-то еще.

– Вы Мария?

– Да, – прозвучал волшебный, мягкий, словно шелк, женский голос, похожий на тающий шоколад.

Было в нем что-то глубокое и древнее, как свет звезд, мерцающий сквозь ветви столетних деревьев. Лео с трудом подавил желание вскочить и подобраться к загадочной женщине поближе.

– Мне нужно уйти, – сказал Амос. Судя по голосу, он плакал, однако фраза прозвучала заученно, и Лео догадался, что отец повторяет слова, записанные доктором. – Позвольте взять ключ?

– Я слышала, что ты появишься, – неторопливо ответила женщина, – потому и ждала. Но спустилась ночь, и я решила, что ты, наверное, передумал.

– Нет-нет, – испуганно запротестовал Амос. – Я иду, я готов!

Лео выглянул из-за угла склепа. Отец стоял спиной. Напротив него горел маленький костер, такой крошечный, что казался неправдоподобным, зато давал много света.