Но Лео уже не разглядывал ни отца, ни сестру. Он пытался понять, откуда исходит прекрасный голос.

Сначала Лео не увидел ничего, одни лишь тени и мерцающий свет пламени на фоне меловой белизны усыпальниц, вздымающихся к ночному небу. Они выглядели выше, чем ему помнилось, будто сам он уменьшился до размеров мышонка.

Затем в круг оранжевых отблесков костра ступила Мария.

И без того высокая, она казалась еще выше из-за белого шарфа, намотанного на голову. Он возвышался неряшливо уложенной кучей. То тут, то там проглядывали красные полосы – одни широкие, другие узкие, словно поверх шарфа набросили паутину.

Массивная и вместе с тем изящная фигура куталась в узорчатую красную мантию светлого шелка, которая шелестела на ветру. Или, возможно, развеваться ее заставлял тот небольшой огонь?

Под мантией проглядывали черные одежды, что сливались с кладбищенскими тенями, и оттого тело Марии временами выглядело так, будто в воздухе, в колеблющихся отблесках пламени, сама по себе парит красная мантия.

А ее лицо! О, это лицо! Мария была прекрасна. Кожа ее была цвета карамельной ириски, из-под шарфа выбивались небольшие угольно-черные прядки, закручиваясь в тугие локоны возле круглых карих глаз. Нос и губы были мягкими и полными.

Мария вздохнула, и Лео вдруг захватило дыхание, как бывает, когда мальчик впервые видит женскую красоту. В нем пробудились стыдливость и любопытство, и все же Лео не мог заставить себя отвести взгляд.

– Запрещается брать с собой малышку, и сумку тоже придется оставить, – с печалью в голосе сказала Мария. Она разговаривала с Амосом, как взрослый говорит с ребенком, который заявляет, что хочет полететь на Луну. – Там не место для маленьких. Возможно, когда-нибудь это изменится, но пока нельзя.

Амос покачал головой – сначала медленно, а потом решительно:

– Моя дочь очень больна. Мы идем лишь за исцелением. Здесь она долго не протянет, я должен отнести ее туда. Доктор сказала… – Не выпуская малышку из рук, он порылся в карманах и вытащил толстую пачку банкнот. Несколько из них упало на землю. Амос сжал в кулаке деньги и в отчаянии простонал, почти крича: – Плачу вдвойне! Я взял много! Заплачу за нас обоих…

Мария протянула руку. Возможно, погладить Руби или забрать деньги – Лео не видел. А может, оттолкнуть то и другое. Но в итоге она ничего не предприняла, просто отступила.

– Кто подсказал тебе меня найти?

– Доктор. Моя подруга, – торопливо и взволнованно выпалил Амос, словно боялся чего-то не сказать или, напротив, выдать слишком многое. – Ее зовут…

Мария внезапно перебила его.

– Стой! – поспешно воскликнула она. – Не произноси здесь ее имя. Никому она не подруга, а если пришла к тебе на помощь, то лишь потому, что хотела помочь себе. Когда-то давным-давно она и мне помогла. Ох, и помогла!

Cлово «помогла» Мария выплюнула как проклятие.

Они стояли в тишине и мерцании маленького костра. Наконец Мария со вздохом тихо сказала:

– Я не могу позволить тебе взять туда малышку. Иди, если хочешь, но один. Я возьму дитя, отведу, куда скажешь, и оставлю там.

Мария воззрилась на Амоса, и ее взгляд полнился удивительной силой. На Руби Мария смотрела так, будто та уже принадлежала ей, будто она собиралась забрать собственного ребенка. Но кроме силы в ее взгляде таилась и доброта. Лео не знал, что и думать об этой странной женщине по имени Мария.

– Мне незачем отправляться без дочери, – тихо проговорил Амос, подчеркивая каждое слово. – Она умирает. Единственная надежда… унести ее на Край Вечности. Я не могу оставить Руби.

– Ну что ж, – сказала Мария, шагнула вперед и приподняла мантию. Затем занесла босую ногу над огнем, словно хотела его затоптать.

– Подождите! – крикнул Амос, и весь мир будто замер. – Стойте. Разве вы сами не мать? Довелось ли вам держать в объятиях собственное дитя?

Мария молча уставилась на него.

– Ухаживали ли вы за своим ребенком, когда он болел? Не приведи господь видеть, как ваш малыш умирает!

Мария не шелохнулась.

– Мне больше нечего терять, – еще тише произнес Амос. – Дитя скоро уйдет. Позвольте мне войти! Взгляните на мою дочь – она все равно долго не протянет.

По улице за высокой стеной проехала машина. На ночном небе горело несколько тусклых звезд, чей свет затмевали огни Нового Орлеана. Снова проехала машина, и тени метнулись из стороны в сторону, как океанские волны. Когда авто скрылось, тени сгустились, набрали силу и потянулись к костру.

– Довольно! – воскликнула Мария, и Амос отшатнулся на шаг.

Сердце Лео лихорадочно колотилось в груди. Он едва сдержал порыв закричать и выйти на открытое пространство. Казалось, Мария обладает властью даже над тенями, и на секунду Лео подумал, что им-то она и адресовала приказ.

– Слушай очень внимательно, – сказала Мария, бросая несколько щепок в догорающий костер. Она заговорила быстро, и речь ее акварельной краской сливалась в единый поток. Акцент усилился, согласные отбивали барабанную дробь. – Последнее время Проход стал коварен. Твоя подруга-доктор посылает через Врата все больше людей. Но на той стороне ты найдешь все необходимое для себя и малышки.

– Куда мы пойдем? – нетерпеливо спросил Амос. – Куда вы нас отведете?

Мария вздохнула, попыталась было что-то сказать несколько раз, но у нее ничего не вышло. Лео показалось, что она не знает, с чего начать.

– Я никуда вас не поведу, – наконец ответила Мария. – Просто отопру дверь и направлю на нужный путь, покажу, в какой стороне находится Край Вечности.

Она замолчала и воззрилась на Амоса, ее глаза велели ему бежать. Тот не сдвинулся с места, и она ткнула палкой в огонь. Вверх полетели искры.

Откуда-то Мария достала ключ и пошла прямо к усыпальнице, за которой прятался Лео. Ключ был белым, как кость, и большим, размером с предплечье Марии. Она держала его за кольцо наверху, ниже шли квадратные выступы, стержень был длинным и прямым, а зубьев на самом конце Лео насчитал пять или шесть. Они высились, как очертания призрачного города.

Лео отполз за угол, скрылся из виду, прижавшись к гробнице в форме дома, и прислушался. Раздался глухой скрежет, похожий на далекие раскаты грома за горизонтом. Склеп содрогнулся, будто от землетрясения.

Послышался громкий скрип, затем удары камня о камень. Лео был твердо уверен, что соседняя гробница разрушилась до основания. Но затем он снова услышал – нет, почувствовал – скрежет ключа, сильный и неприятный, прозвучавший будто где-то в недрах земли. Там, где ждут своего часа землетрясения и горячая лава, где оживает сама история.

– Будь осторожен, – предупредила Мария. – Береги малышку.

Что же произошло? Лео внезапно очнулся, стряхнул оцепенение и вдохнул полной грудью. Ему показалось, что до того он и не дышал вовсе. Лео чуял лето, надвигающийся дождь, город. Жизнь бурлила вокруг даже здесь, на кладбище Святого Людовика.