Амос кивнул.

– Вы должны отнести этот росток в чаше в центр города. Посадите его в высоком здании. Разожгите возле чаши огонь. Вот спички. Дерева там вокруг много.

Амос снова кивнул, и его лицо приняло какое-то тоскливое выражение.

– А потом – это очень важно – вы должны проколоть Руби палец и капнуть каплю ее крови на корни растения.

Амос с ужасом воззрился на собеседницу. Он потряс головой, будто пробуждаясь от сна.

– Что?!

– Слушайте меня, Амос. Здесь – ее исцеление. Из веточки проклюнется Древо, и его листья вылечат вашу дочь. После того как вы разожжете огонь и накормите Древо, оно вырастет довольно быстро. Посадите его в самом высоком здании и охраняйте. Время вкусить плоды наступит позже, для начала – листья, Амос. Листья! Слышите? Не ешьте плоды! Ждите, пока я не пришлю кого-нибудь. Листья исцелят Руби.

Плечи Амоса уныло поникли.

– Не знаю, смогу ли я все это запомнить.

Доктор вздохнула, едва не крича от злости или разочарования, но лишь тихо выдохнула. Затем встала и обошла стол. Шаги ее на сей раз почему-то были не слышны. Она опустила свои бледные белые руки на плечи Амоса и замерла. Так они стояли долго.

Зрелище показалось Лео странным: незнакомка, которая кладет руки на плечи отца. Амос и доктор уставились на маленький росток.

Женщина вдруг подняла руки и крепко сжала голову Амоса, но быстро убрала. Лео гадал – не привиделось ли ему это.

– Вы все запомните, – тихо сказала она.

Доктор снова обошла стол, подняла чашу с ростком, поставила в черную сумку и потерла ладони одну о другую, будто очищая от грязи. Потом вздохнула, и все ее слова тотчас растворились в невидимом тумане. Лео моргнул, крепко зажмурился, а потом снова распахнул глаза.

Что произошло? Он почти не помнил.

– Сегодня вечером, – повторила доктор. – Уходите сегодня же вечером. Выбора у вас больше нет.

Твердо печатая шаг, она прошла по коридору, открыла парадную дверь (которой никто никогда не пользовался), вышла и тяжело захлопнула ее за собой. Створка громыхнула, как далекий гром.

Лео сполз по стене на пол, стараясь не издавать ни звука. В какое такое место, которое никто не сумеет отыскать, решил отправиться отец? Что за человек может знать о подобных местах? Лео нащупал отмычки и принялся перебирать их одну за другой, словно в коротких проволочках скрывался ответ. Ответ на все вопросы.

Щель в двери загородила тень, будто облако закрыло солнце. Большая ладонь коснулась ручки и приоткрыла створку на несколько дюймов.

– Лео… – вздохнул Амос, одним лишь именем сына передав целую речь: тут были и объяснения, и уговоры, и грусть. Для верности Амос повторил трижды, не зная, что еще сказать: – Лео, Лео, Лео…

Лео почудилось, будто замер сам воздух в доме, а в чулан направлен прожектор. Пойманный на месте преступления, Лео прищурился от яркого света.

– Давно ты там прячешься? – спросил Амос, но сын не издал ни звука. – Похоже, слишком давно.

Со стороны все выглядело так, будто отец беседовал с воображаемым другом и не ждал ответов: в них попросту не было необходимости. Это был односторонний разговор.

Амос устремил взгляд вдаль, будто чулан простирался на многие мили вперед.

– Разумеется, ты понимаешь, что должен сегодня вечером остаться дома. Мне очень жаль, сынок. Ночевка в чулане – занятие не из приятных, но утром – как обычно, чуть свет, – вернется твоя мать. Никак не может оставить нас в покое. Я не буду запирать заднюю дверь, так что твоя мама сумеет попасть в дом. Сам знаешь, как она заходит – с порога начинает кричать на меня из-за какой-нибудь ерунды, даже не сняв туфель. Никогда туфли не снимает, всю грязь домой тащит!

Лео на какой-то миг показалось, что отец передумал. Он говорил, будто человек, который минуту назад болтал во сне, потом проснулся и понял, что несет полный вздор. Впрочем, это продлилось недолго.

Отец продолжил:

– Но меня здесь не будет, и Руби тоже.

– Нет! – Лео вдруг обрел голос. – Не забирай ее, не надо, она же моя сестра!

– Если я ее не заберу, она умрет. Ты этого хочешь?

Долго – им обоим показалось, что очень долго, – отец и сын не сводили друг с друга взгляда и размышляли об одном и том же человеке, который для каждого из них был самым дорогим на свете, – о Руби.

Маленькая пятилетняя девочка, центр их вселенной.

– Но если ты ее заберешь, то никогда не вернешься. И она для меня все равно, что умрет, – прошептал Лео.

– Но на самом деле Руби будет жива и здорова, а это главное, – возразил Амос, и прозвучало это так, будто он сам себя убеждает. – У меня нет выбора. Утром явится твоя мать, откроет замок и выпустит тебя. Просто покричи, и она услышит. Вы останетесь друг у друга! Но для Руби это единственный шанс! Иного выхода нет.

Дверь Амос закрыл медленно, словно в глубине души хотел, чтобы сын ему помешал, снял с плеч груз выбора. Но створка поддалась легко, без малейшего сопротивления, и золотистая полоска света погасла. В темноте раздался громкий щелчок, и Лео понял, что он заперт. К счастью, обошлось без взбучки – именно тогда Лео и осознал, что отец действительно уходит навсегда. Обычно Амосу было несвойственно проявление доброты.

Еще час Лео слушал, как отец носится по всему дому, открывает ящики, хлопает дверцами и ищет, ищет, ищет… Интересно, почему же так долго? Доктор ясно выразилась: с собой ничего брать нельзя. Чем же занят Амос?

Лео нащупал в кармане отмычки: он знал, что может быстро выбраться из чулана, но только сделать это нужно после ухода отца, иначе тот запихнет его обратно, да подопрет чем-нибудь дверь. Или еще что похуже.

Поэтому Лео сидел и ждал.

Наконец в доме наступила полная тишина: наверное, отец поднялся на третий этаж за Руби. Для своего возраста она была маленькой и хрупкой. Лео переживал, что сестренка не перенесет задуманного отцом путешествия. Ему очень хотелось, чтобы она выжила.

Лео прижался лбом к двери и принялся вполголоса молиться, молиться всерьез. Никогда еще Лео не просил так истово. Дверь была очень холодной. Интересно, если молишься в темноте, нужно закрывать глаза?

Даже после молитвы Лео повсюду все еще царила тишина, будто просьба осталась без внимания. Может быть, ее услышал дом, может, почувствовал? Или Кто-нибудь другой, Кто-нибудь за пределами дома, за пределами этой тьмы. Сущий где-то Там.

Где-то за Краем Вечности.

Слова доктора эхом звучали в памяти Лео. Край Вечности. Что это означает? Где это место?

Снова раздались шаги отца на лестнице, медленные и неторопливые. Должно быть, он нес Руби. Лео подождал, пока хлопнет створка боковой двери, и воткнул одну из коротких отмычек в отверстие замка – настолько большое, что сквозь него виднелся коридор. Лео знал, как работает такой замок. Чувствовал, как кончик отмычки приспосабливается к механизму, проникает туда, скользит сюда. А потом в одно мгновение он оказался в сердцевине замка, нащупывая края, решая головоломку, вопрос.