Один мой приятель-гей поведал мне самую сентиментальную историю, которую – кроме шуток – я слышала за последнее десятилетие. Он рассказал, как познакомился со своим партнером пять лет назад. Однажды вечером Сэм – он работает в плановом отделе – перебрал и разоткровенничался со мной. Его короткую и милую повесть трудно назвать романтичной в традиционном смысле слова, однако в то время он тронул меня до глубины души.

В субботу около трех часов ночи Сэм сидел на автобусной остановке. Он увидел парня, который подошел к нему и сел рядом. Разумеется, они не знали друг друга, однако Сэм невольно обратил внимание на привлекательную внешность незнакомца. Вокруг никого не было, и через несколько секунд они посмотрели друг на друга и застенчиво улыбнулись.

– Меня зовут Дейв, и я живу в пяти минутах отсюда.

Единственный ответ, который мог дать Сэм в той ситуации, звучал так:

– Меня зовут Сэм, и я живу черт знает где. Давай пойдем к тебе.

С тех пор прошло пять лет, так что все прочее уже не важно. Сейчас у Сэма с Дейвом любовь до гроба. Они самая приятная пара из всех, кого я знаю. Более того, я даже была на их свадьбе. Полагаю, вышеупомянутый пример доказывает, что роман может стремительно завязаться сам собой и порой для этого не требуется даже трех минут.

Офис, понедельник, 10 января, 11:00.

Сегодня со мной приключилась история из тех, которые нередко происходят в метро. Так бывает, когда легкое опьянение или переутомление затуманивает рассудок и человек оказывается не способен оценить объем свободного пространства за дверями вагона. К тому же его угнетает перспектива опоздать, поэтому он решает, что не может подождать одну минуту до прибытия следующего поезда. Нет, он втискивается в ту щель, которую ошибочно принимает за пустоту, а потом проводит двадцать минут, сожалея о своей глупости. Сегодня произошел именно такой случай. Когда двери захлопнулись за мной, я поняла, что попала в довольно неудобное положение, загнав себя в тиски между двумя тучными мужчинами средних лет. Поскольку их тела ограничивали приток кислорода и мою свободу движений, мне не оставалось ничего другого, кроме как опустить голову, съежиться, прижать к себе багаж и, притворившись маленькой и незаметной, уставиться в пол. К этому моменту я осознала свою ошибку, но уже не могла ее исправить. Вне всякого сомнения, мне было слишком тесно. Ах, если бы двери открылись и выплюнули меня на платформу как продукт неудавшегося эксперимента, в назидание всем безрассудным любителям опаздывать. Я не могла даже ухватиться за поручень, потому что, вытянув руку, я практически заключила бы в объятия абсолютно незнакомого человека, который, вероятно, мысленно проклинал меня. Поэтому я стояла с опущенной головой, как провинившаяся школьница, и легко опиралась ладонями в двери, дабы устоять на ногах, пока вагон, покачиваясь и подрагивая, тащился сквозь туннель.

Однако эта ситуация напомнила мне о надеждах, которые я питала, когда была наивной и идеалистичной. Порой я мечтала, что идеальный мужчина войдет в вагон и сядет напротив меня. И каким-то чудесным, необъяснимым образом мы оба поймем, что созданы друг для друга. Как в «Осторожно, двери закрываются» или «Перед восходом солнца» и тому подобное…

Однажды мне случайно попалось на глаза объявление в «Тайм-аут», в котором всех желающих приглашали на очаровательную пешую прогулку. В заметке указывался определенный вагон определенного поезда, следующего в определенном направлении. Чужие друг другу люди встречались заранее на перроне и вместе отправлялись на экскурсию по пологим холмам Бакингемшира – в Геррард-Кросс или куда-нибудь еще. Наверное, было бы забавно устроить нечто подобное для одиноких людей… Например, спускаясь в метро, они могли бы прикрепить к одежде какой-нибудь опознавательный знак, сообщающий, что они ищут друга или спутника жизни. Я бы назвала эту акцию «Подземные свидания»! Хотя, если хорошенько подумать, это дурацкая затея. С другой стороны, куда более глупо и нелепо чувствуешь себя, проводя по три минуты наедине с незнакомцем, который подсаживается за твой столик. Два говорящих резюме, оценивающих друг друга. Продайте себя за три минуты. Почему я должен выбрать вас, а не ту девушку? В чем состоит ваше конкурентное преимущество? Искусство трехминутной презентации, перенесенное в мир любви. Сомневаюсь, что мне когда-либо это понравится. Но может, это всего лишь квинтэссенция жизни и любви как таковых? Разве мы не пытаемся внушить окружающим, почему они нуждаются в нас, почему мы заслуживаем обожания? Все мы просто предлагаем конкурирующий товар на переполненном рынке, стремясь изобрести более эффективную стратегию и творческий подход, чем другие.

Но по крайней мере во время нормальных («медленных»?) свиданий можно узнать друг друга немного лучше, чем за три минуты. При общении в «ускоренном темпе» все сводится к короткой рекламной речи. Вот что представляют собой «быстрые свидания» в моем понимании. Искусство трехминутной презентации. Умение убеждать собеседника за три минуты. Навык, которым я никогда не владела в совершенстве.

Пару дней спустя Амели сидела за столом, слушая музыку в стиле drum'n'bass, которая громыхала в студии дальше по коридору. Все ее внимание было сосредоточено на том, как увернуться от мяча регби, летавшего по комнате и грозившего в любое мгновение угодить ей в голову. Когда мяч пролетел рядом с Амели в третий раз, едва не врезавшись в экран ее монитора, девушка повернулась к Дункану и Максу, сделав сердитое лицо. Молодые люди не отрывались от игры. Амели продолжила записывать свои идеи в блокнот, изо всех сил стараясь не обращать внимания на повседневную какофонию, сопровождавшую жизнь агентства, и вознося простодушные молитвы ангелу концентрации. Ненадолго ритм бросков прервался, и девушка обрадовалась, решив, что спортсмены наконец утомились. Но нет, ее надежды были напрасны. Как выяснилось чуть погодя, мужчины остановились, чтобы пропустить Флёр Паркер-Джонс. Амели вскинула голову и уставилась на Флёр, которая остановилась прямо перед ней, поправила свои белокурые волосы, на этот раз уложенные в гладкую прическу, и официально прокашлялась. Если бы их разделяла дверь, блондинка постучалась бы громко и важно.

– Да? – осведомилась Амели, продолжая отрешенно рисовать чертиков, как будто ничего важнее этого не было.

Флёр прислонилась к стене и внимательно осмотрела свои ярко-розовые ноготки.

– В кои-то веки я встречаю вас на работе, а не в «Cafe Баланс».

– Не то чтобы это тебя касалось, но вообще-то мы работаем там. Меньше поводов отвлекаться и тому подобное…

Флёр была сама невозмутимость.

– Меня и вправду это совсем не интересует, – спокойно ответила она. – Я просто… э… видишь ли, с тех пор как я получила повышение и все такое… Я не могу не беспокоиться о бедном Джоше, который возится со всеми срочными делами, из кожи вон лезет, пока вы, творческие гении, парите в облаках…

– Должна тебе напомнить, Флёр, что одни из лучших проектов агентства увидели свет только благодаря рогаликам из «Cafe Баланс», – с расстановкой проговорила Амели. – Мы с Дунканом считаем, что это лучшее место для «мозгового штурма» в понедельник утром. Эта привычка появилась у нас еще в колледже, и ее трудно изменить.