рвануть, и Россию как единое цельное государство русской нации уничтожить. Эта мина и рванула, через 67 лет после смерти Ульянова-Ленина.

А Сталин в политике всегда оставался холодным прагматиком. Когда для достижения одной политической цели, которую он сам же для себя и формулировал, было необходимо подымать политический вес русского народа — он это делал. Когда же ему казалось, что пришло время делать обратное — он ровно это и делал. Не уяснив этой истины, нам никогда не понять действительных пружин «Ленинградского дела» 1949–1953 годов.

боты В.А. Сахарова. Никаких «убедительных оснований» для упомянутых профессором Вдовиным выводов там, конечно, не приведено: сплошные гипотетические, не опирающееся на исторические факты, рассуждения, изобилующее в каждом абзаце словами «возможно», «может быть», «позволяет утверждать» и т. д. и завершающееся многоговорящей фразой: «сформулированные нами гипотетические условия». Строить на таком шатком основании столь радикальные выводы, к которым приходит В.А. Сахаров, весьма затруднительно. Да невозможно не обратить внимания и на то, что и профессор Вдовин, хоть и называет доводы Сахарова «убедительными», вместе с тем и сам завершает приведенные выше его слова довольно колебливо: «Если это так…»

Итак, Сталин был вынужден принять на себя роль главного идеолога в партии, но заниматься только идеологией он, в силу названных выше причин возможности не имел. Поэтому, с одной стороны, не забывал повторять, что главенствующую роль в идеологических вопросах в партии была и остается за Лениным[30], а с другой — настойчиво искал кандидата на роль идеолога партии, но с обязательной этнически-русской составляющей.

Как уже говорилось выше, выбор пал на С. Кирова, но тот категорически отказался от этой роли, и тогда взор Генсека распространился за пределы двух столиц.

Без Родины и без флага социализм в России не построишь

В 1944 году Андрей Жданов в разговоре со Сталиным произнес фразу, которая позже стала для него, а точнее для его политической судьбы (и не только его собственной, но и его соратников) колоколом похоронного боя. «Нельзя быть интернационалистом, — неосторожно произнес он, — не уважая и не любя своего собственного народа». Грузина по происхождению Иосифа Джугашвили-Сталина, который, начиная с 1932 года, стал называть себя русским, но никогда при этом не отказывался от своего грузинского племени, эта фраза Жданова вроде бы не задела, а вот этнического македонца Георгия Маленкова насторожила и сильно. Но это произошло в 1944 году, а мы пока ещё находимся в нашем повествовании в 1934 году.

Сейчас мы уже никогда не узнаем, почему Сталин обратил внимание именно на нижегородского партийного секретаря. Но произошло это не спонтанно.

А.Н. Волынец, автор первой за многие годы написанной с позитивных по отношению к Жданову позиций фундаментальной биографии Андрея Александровича, отмечает, что ещё в 1920-е годы, работая в Тверской партийной организации, 25-летний перспективный партийный активист Андрей Жданов привлек внимание председателя ВЦИК, уроженца города Тверь, М.И. Калинина, и не без его подачи в 1922 году ЦК РКП(б) направил председателя Губисполкома Твери, члена Губкома РКП(б) и члена ВЦИК тов. Жданова Андрея Александровича для работы в пролетарский Сормово, то есть в Нижний Новгород, заведующим Агитпропотделом и членом бюро Нижегородского Губкома. Таким образом сын дворянина, надворного советника, инспектора народных училищ с самого начала своей политической жизни был по воле кадровиков ЦК партии «повенчан» с пропагандистской профессией, на каковой он и пребывал до смертного своего часа. Политические семинары, партийные дискуссии, лекции по внешней политике, непосредственные рабочие контакты с огромным количеством активистов социалистического строительства в период коллективизации и индустриализации стали его повседневной жизнью.

Внимательно отслеживая борьбу за власть в верхах партии, молодой партийный работник сразу же начал ориентироваться на группировку Сталина в борьбе того с Троцким и Зиновьевым. И потому летом 1924 года становится руководителем Нижегородского губкома, а в декабре 1925-го избирается кандидатом в члены ЦК ВКП(б).

Нижегородский край в эти годы оказался на самом острие индустриализации и, как следствие, на пике рабочих забастовок. Вследствие этих забастовок в 1926 году озабоченный рабочими протестами ЦК посылает в Нижний Новгород с инспекцией инструктора Организационно-распределительного отдела ЦК Георгия Маленкова. 25-летний партаппаратчик, что называется, «рыл землю», чтобы показать своё рвение и неумелость секретаря губкома А. Жданова. Как пишет А.Н. Волынец, в документе, представленном в ЦК, «ситуация с настроениями пролетариата в освещении Маленкова выглядела удручающе. По его мнению, возглавляемый Ждановым губком не принимал никаких мер по привлечению низового актива к пропаганде политики партии, основная масса членов партии не посещала даже партийных собраний, не участвовала в общественной жизни и не платила членских взносов. Маленков отметил также большое количество растрат, краж и, особенно, пьянство».[31]

Молодой инструктор Орграспреда ЦК, по-видимому, хотел сделать карьеру на этой критике, рассчитывая, что после его доклада секретарь Нижегородского губкома будет снят с должности. 12 сентября 1926 года Жданова действительно вызвали с объяснениями на заседание Оргбюро ЦК. Заседание вёл Сталин и выяснилось, что его заботило совсем не то, на что делал упор Маленков: не игнорирование членами партии собраний и не плохая уплата членских взносов. Стенограмма заседания Оргбюро показывает, что Генсека волновал ход индустриализации и потому вопросы, которые он задавал, касались прежде всего действительных причин забастовок, конфликты по вопросам зарплаты между квалифицированными и неквалифицированными рабочими.

К удивлению Сталина Жданов держался спокойно, на вопросы отвечал вдумчиво и, что самое главное, по делу. Вопрос повышения зарплаты и той, и другой группе рабочих ставить, конечно, необходимо, отвечал секретарь Нижегородского губкома, но только ставить, чтобы снять напряжение, а вот обещать ничего не надо: средств-то всё равно нет. «Товарищ Сталин, — сказал Жданов, обращаясь лично к Генсеку, — бузят-то больше квалифицированные рабочие. Они являются наиболее требовательным элементом. Они поднимают вопрос, чтобы ещё больше сделать разницу, а неквалифицированные боятся, как бы этого не произошло… Мы считаем, что эту разницу между квалифицированными и неквалифицированными нужно оставить. Во всяком случае, не давать квалифицированным уйти вперед»[32].

Сталину понравились не только компетентность руководителя края, но и сама манера держаться на высоком партийном суде. А несколько косвенных вопросов Жданову и ответы на них показали Генсеку, что секретарь Нижегородского губкома надежно контролирует обстановку в большом и сложном регионе центральной России.

В итоге Маленков потерпел аппаратное поражение и в нем навсегда засела неприязнь к Жданову, а Сталин в 1926 году «положил глаз» на секретаря Нижегородского губкома и уже больше не сводил с него взора. С этого момента Жданов стал набирать политический и общественный вес в партии, а Нижегородский край стал лидером индустриализации в СССР.

Одно попутное