Черт побери, раньше ей и в голову не приходило так размышлять о себе! Она была счастлива в одиночестве. У нее был ее бизнес и потрясающие коллеги, с которыми было здорово не только работать, но и развлекаться. Она не голодала и всегда могла прикупить себе очередную пару дизайнерских ботинок, если вдруг захочется.

Но со стороны всего этого не увидеть. Со стороны можно было увидеть только то, что каждый вечер она ложится в постель одна.

Элизабет сделала шаг назад и посмотрела на него:

— А мне жаль, что я вообще с тобой познакомилась.

И, не пожелав спокойной ночи — потому что она вовсе ему ее не желала, — она вернулась в свою комнату и заперла дверь.

Ксандер потягивал крепкий кофе, глядя, как Элизабет работает. Все время с момента взлета она провела в наиболее удаленной от него точке — за столом в зоне, оборудованной под кабинет, где она три часа не переставая говорила по телефону и что-то делала на компьютере.

Сегодня она была в короткой черной юбке и мешковатом дизайнерском однотонном топе. Длинные светлые прямые волосы спадали на плечи. Вчера же ночью, когда ее волосы были мокрыми, он заметил пару маленьких завитков в тех местах, где они уже начали просыхать. Он ясно помнил ее кудряшки, и ему почему-то было приятно, что они все еще существуют. Должно быть, ей пришлось встать с рассветом, чтобы привести себя в привычный вид.

Но даже тщательный макияж не мог скрыть темных кругов под глазами.

Элизабет закончила звонок и положила телефон на стол. Ксандер встал со своего места и подошел к ней:

— Тебе надо сделать перерыв.

Она даже не посмотрела на него, глядя в экран ноутбука и что-то печатая:

— Отдохну, когда закончу.

— Скоро подадут обед.

Она так ничего и не ела с момента прибытия из Нью-Йорка — в ресторане их блюда так и остались нетронутыми.

— Поем в процессе.

Тут у нее снова зазвонил телефон, она схватила его и поднесла к уху.

— Привет! — сказала Элизабет гораздо более теплым тоном, чем разговаривала с ним.

Присев на круглый диван и бездумно покачивая ногой, Ксандер слушал ее часть разговора.

— Я закончу в течение часа, — говорила Элизабет. Потом улыбнулась: — Правда? Это было бы здорово. Не знаю, что бы я без тебя делала. — Она помолчала, затем: — Я позвоню тебе, когда обустроюсь.

— Кто это? — спросил Ксандер.

— Мой секретарь.

— И как она справляется?

— Он справляется отлично.

— Твой секретарь — мужчина? — удивился Ксандер.

— Да. И он не просто секретарь, на самом деле он моя правая рука. Превосходный организатор, и вдобавок разбирается в технике и может сам все отремонтировать, если компьютеры в офисе шалят. — Она вздохнула. — Впрочем, какая теперь разница.

— Вот как. И давно ты с ним работаешь?

— Ну вообще практически с самого начала. Стив управляет офисом, что крайне важно, поскольку я много путешествую. Путешествовала.

— И ваши отношения находятся строго в профессиональных рамках?

Она разговаривала с этим Стивом подозрительно теплым голосом. Если бы это была женщина, он бы не удивился, но сейчас это наводило на размышления.

Элизабет нахмурилась:

— Не говоря уже о том, что это не твое дело, это вдобавок и крайне бестактный вопрос.

— Не забывай про легенду. Ты разговаривала с ним каким-то воркующим тоном.

Может, его детективы ничего не заметили, потому что эти отношения и так у всех на виду?

— Не ставь меня с собой на одну доску. Не все действия в мире совершаются из-за секса. Стив — мой друг, как и остальные мои сотрудники. И вообще-то они все сегодня утром проснулись безработными, благодаря тебе, но зачем-то помогают мне разобраться с делами, пока я — опять же благодаря тебе — не имею возможности сама этим заняться. И между прочим, это им звонят паникующие клиенты, перепуганные, что вся их подноготная скоро станет известна желтой прессе. Так что, если уж тебе недостает уважения лично ко мне, уважай хотя бы это.

Как Ксандер и говорил, их совместные фотографии действительно появились во всех таблоидах. Особенно фотографу удался снимок в машине перед отелем — тот, где Ксандер запустил руку Элизабет в волосы. Даже Элизабет вынуждена была признать, что это фото вполне может убедить людей, что они действительно встречаются. На нем они смотрели друг другу в глаза, и в нем было такое напряжение, как будто это было снято за секунду до поцелуя.

Два члена команды вошли с подносами еды.

— Я поем прямо здесь, спасибо. — Элизабет немного подвинула ноутбук в сторону, освобождая место для подноса.

Ксандер расположился за тем же столом напротив нее.

Элизабет просто погрузила вилку в салат, твердо намереваясь игнорировать своего так называемого мужа. Она заставила себя есть, чтобы он не подумал, что это из-за него у нее нет аппетита.

Новое письмо. Элизабет прочитала его и вздохнула.

— Какие-то проблемы?

— Ты смеешься? — Элизабет посмотрела на Ксандера. — Практически все клиенты разорвали со мной контракт.

Сотрудники его пиар-службы уже выпустили пресс-релиз, практически дословно повторявший то, что он сказал ей тогда в машине. И о ее компании теперь знали все.

— Ты знала, что это случится.

— Да. Но ты не можешь требовать от меня радости по этому поводу. Было бы лучше, если бы я сама им сообщила.

Ну, по крайней мере, остальные участники скандала уже нашли себе пару. Элизабет была уверена, что у Бенджамина и Юлианы все получится — помимо того что они идеально сочетались по целому ряду параметров, они еще и действительно друг другом увлеклись.

Что же касается Зайна, все усилия оказались тщетными, поскольку внезапно на сцену вышла его секретарша Амалия. Насколько Элизабет поняла, в дело пошел шантаж. Но, увидев их вместе, Элизабет пришла к выводу, что, в отличие от Данте и Пайпер, эта пара друг другу вполне подходит.

Элизабет закрыла глаза, сдерживая подступившие слезы. Она не ожидала, что уничтожить дело ее жизни будет настолько просто.

— А ты уже перевел мне ту четверть миллиона? — спросила Элизабет. Она не могла отсюда зайти в интернет-банк из-за настроек безопасности.

Его лицо сразу приобрело высокомерное выражение, и Элизабет холодно добавила:

— Если ты не догадался, мне нужно выплатить неустойку бывшим клиентам.

— Перевел.

Она чуть было не сказала «спасибо», но подавила в себе этот порыв.

— А что ты будешь делать с остальными деньгами? — спросил Ксандер.