На самом деле я имела в виду маленькую дамскую сумку, в которую запихнула договор. Больше туда ничего и не поместилось. Стоит признаться, туда и многочисленные листы договора помещаться отказывались, но я справилась с этой задачей, чем и гордилась. Про оставшиеся сумки я как-то подзабыла, пребывая в глубоком шоке. Зато бабушка не подкачала.

— Вот, — она допинала до входа огромную, просто-таки необъятную по своему размеру сумку с вещами.

Каллист молча взял ее в свободную руку, но одарил меня таким говорящим взглядом. В нем было все: от «я же говорил взять только несколько нарядов» и до «что ты туда, вообще, напихала?!». Молча пожала плечами, потому что бабушка… моя добрая заботливая бабушка допинала до входа вторую сумку. И она была гораздо больше первой! Говорю же, бабушка у меня заботливая! Как я не сопротивлялась, но против ее ультимативной фразы: «Каждая уважающая себя девушка должна иметь приданое!», пойти не смогла. Попыталась, но потом махнула рукой, разрешая собирать внучку в дорогу без ее непосредственного участия в этом нелегком, судя по скривившемуся лицу вампира, деле. Каллист, явно недовольный размерами моей поклажи и тем, что пришлось отпустить мою руку, прошипел сквозь зубы:

— Прошу, леди. Карета подана.

Бабушке оставалось только платочком помахать нам вслед, если бы он еще у нее был. Оглянулась на свою комнату в последний раз и…

— А я с родителями не попрощалась, — ухватилась за последнюю соломинку.

Уходить не хотелось. Да так сильно, что я даже согласна, к собственному стыду, предстать перед родительскими очами. Не представляю, как буду жить вдали от дома, но точно уверена, что буду скучать.

Вампир нахмурился, что-то прикинул в уме и огорошил:

— Опаздываем уже. Потом письмо напишешь.

— Письмо?! — взревела я, расстроенная в лучших чувствах. — Да что ж ты за вампир такой… бессердечный!

— Какой есть, — теперь настало его время пожимать плечами, и моя злость вспыхнула с новой силой.

— Не тяжело тебе, бедненький? — ядовито пропела, сжимая кулаки и остро жалея, что не засунула в одну из сумок тяжелый серебряный сервиз на 12 персон, как предлагала бабушка. Хотя чего мелочиться! Набор чугунных сковородок тоже подошел бы!

— Чего? — Каллист аж споткнулся, тронутый моей заботой. Развернулся и, пристально посмотрев на мои сжатые ладони, посоветовал: — Ты про магию не забывай.

— А она у меня от дедушки! — гордо вздернула нос. Вот разнесу вампира одним случайным выбросом, мало ему не покажется. Пусть знает, мне теперь бояться нечего.

А вампир вместо того, чтобы за меня порадоваться неожиданно нахмурился, закусил нижнюю губу и задумчиво произнес, спустя долгую минуту:

— Главное, чтобы не семейное.

— Что? — тут же заинтересовалась я.

— Распутство. Главное, чтобы не семейное было.

Остановилась, переваривая услышанное, и упустила из виду быстро удаляющуюся спину. Когда догнала мужчину, то запал устроить скандал уже прошел. Да и желтый с коричневым верхом дилижанс навел меня на вполне оправданные подозрения.

— Ты что угнал транспорт у мэра? — возмутилась я, рассматривая круглый знак на боковой дверце, означающий, что сие транспортное средство является собственностью города. И ладно бы просто взял в аренду один из бело-красных! Так нет. Каллист положил глаз именно на этот дилижанс, специально перекрашенный по запросу главы города.

— Почему сразу угнал? — почти натурально удивился вампир, с размаха закидывая мои сумки внутрь. Повернулся, посмотрел на меня и, одарив сияющей проказливой улыбкой, прошептал: — Мэр был настолько счастлив, что виновник распухшей рожи одного несостоявшегося жениха возвращается восвояси, что не только на дилижанс расщедрился, но и презентовал твоему отцу помещение на центральной улице.

— Да быть не может! — тут же ахнула я. Если это то помещение, о котором я думаю, то отец его даже в аренду взять не смог.

— Может, может, — Каллист откровенно надо мной посмеивался, но это не помешало ему запрыгнуть внутрь дилижанса самому и подать мне руку. Посмотрел, как я пытаюсь справиться с пышной юбкой и с наигранным сочувствием добавил: — Правда, не все так гладко, как бы хотелось.

Я наконец-то смогла разместиться на противоположной по отношению к вампиру скамье и облегченно выдохнула. И тут же напрягалась, услышав последнюю фразу. В груди кольнуло. Неужто родителям что-то будет?

— И? — нетерпеливо поинтересовалась, потому что один интриган молчал, не желая продолжать разговор. — Каллист, не томи!

— Видишь ли, моя сладкая принцесса, раньше точек соприкосновения у нас с главой твоего славного города не было.

— Он пожелал мне что-то такое, что я бы никогда не захотела услышать? — тут же догадалась я.

— В точку! — Каллист подмигнул и неожиданно повел себя самым хамским образом.

Он мои ноги к себе на колени закинул и принялся быстро расшнуровывать мои туфли!

— Ми-ла-я, — пропел он, пресекая мою попытку вырваться. Погладил след от шнурка, вызвав мурашки по всему моему телу, и недовольно заметил: — Дороги размыло и до пристани мы будем добираться больше часа. Так что извини, но у меня нет желания в довесок к твоим сумкам еще и тебя на шею сажать.

— Что? — моргнула удивленно и озадаченная даже сопротивляться перестала.

— Ты ноги перетянула так, что они скоро синими будут! — рыкнул вампир на меня. Заметил, как я сжалась в испуге и миролюбиво попросил: — Давай свой договор. Должен же я знать, чем грозит мне твое общество.

— Почему сразу грозит?! — тут же возмутилась.

В голове запорхали мысли как бабочки. Как он отреагирует, когда увидит список требований? Я, конечно, пыталась смягчить формулировки, но все-таки я дочь ювелира, а не законника. Да и опыт составления документов у меня отсутствует. Да и кто, вообще, может доверить важные бумажки девушке, перешагнувший порог совершеннолетия только вчера?! Кстати, о возрасте.

— Каллист, а сколько тебе… — я замялась, но потом махнула и рукой и все же спросила, — лет?

Не девушка все-таки, чтобы оскорбиться таким вопросом.

Вампир улыбнулся одними уголками губ и, обхватив мои лодыжки, прежде чем я успела их убрать, вопросил:

— А сколько дашь?

Дернулась, потому что мурашки по телу уже не просто бежали, а танцевали одним им известный ритм. Да и ладони Каллиста, казалось, обжигали.

— Двадцать четыре или двадцать шесть, — закусила внутреннюю сторону щеки, приводя себя в чувства, и закончила фразу уже не таким жалобным голосом: — По человеческим меркам.

— Примерно так, — довольно промурлыкал он, отпуская одну мою ногу, чтобы освободившейся рукой схватить дамскую сумочку.

Мнимой свободой я тут же воспользовалась, только не поняла, как он узнал-то, что договор именно там?! Занервничала, увидев удивленно поползшую вверх мужскую бровь. Длинные пальцы скользили по синим строчкам на белоснежной бумаге, а мое сердце, похоже, решило перевыполнить суточную норму ударов.