произошло, а ему это не нравится, он не смиряется, переживает. Мол, не так всё в жизни должно быть, всё должно идти, по-моему, как я хочу. Смирение — это спокойствие. Подчинение воле Божьей.

А спокойствия у неё на душе и не было, потому что не было смирения, не было веры. Ладно, продолжим. Со смирением мы разобрались. Не было его у вас.

Вторая составляющая — это жизнь по заповедям Божьим. Какая главная заповедь по Евангелию? «Почитай одного только истинного Бога, не сотвори себе кумира», — это ещё богатый юноша Христу отвечал. А для неё-то сынок кумиром был. Ушёл сынок, и пусто в душе, тоскливо в жизни. У верующего всегда в душе Бог. Святой Преподобный Серафим Саровский всех встречал словами: «Радость моя. Христос Воскресе!». А у вас радость в сыне была. Ушёл сынок, и радость ушла. А где Христос? А нет его в вашей душе, поэтому и радости у вас нет. Потому и в печали вы, что кумир ушёл. Это мы только одной заповеди коснулись. Дальше не будем продолжать, и так понятно. А почему ребёнок у вас один? Что, больше детей иметь здоровье не позволяло?

— Да нет, позволяло. Но жена решила ограничиться одним. Маму свою всё слушала. Та говорила: «Нечего плодить нищету, зарплата учительская у

отца маленькая. Детей материально не обеспечит».

— А, решила, — с резкостью в голосе ответил монах. — Маму свою слушала. А как же повеление Божие: «Плодитесь и размножайтесь?». Сколько живет женщин, не способных родить. Миллионы мечтают иметь детей. А вам Господь все возможности дал, но вы решили ограничиться одним ребенком. Опять самовольство. С твоего молчаливого согласия она пренебрегла даром Божьим — рожать. Были бы ещё у вас дети — не было бы сегодняшних проблем. Сколько дал Господь, столько и рожать надо. Кого надо оставит. Раньше по десять детей, в среднем, рожали и ничего. Представляешь, тебе бы сказали: «Твой первый ребёнок вырос и ушёл жить в другой дом. Ты бы с радостью перекрестился, и чемодан бы ему сам собрал. Ведь у тебя ещё девять осталось. Запомни, не родители живут для детей, а дети живут для родителей. Младшие почитают старших. И не думай, что им пить и есть. О них Господь позаботится. В этом мире всё Господне. И дети твои — тоже Его. Если бы люди это поняли, они жили бы легко и радостно. А то научились планировать количество детей. Бог им даёт счастье иметь много детей, а они оправдания себе выдумывают. Мы, говорят, аборты не делаем. Мы избегаем незапланированную беременность.

Когда в семьях было по десять детей и, даже если трое-четверо умирали в младенчестве, трагедии не случалось. Ведь шестеро оставались. Современные матери говорят, что когда много детей они обделены родительской любовью. В семье мало денег, и дети не смогут получить должного образования. Сейчас родят одного и трясутся над ним всю жизнь. А что случись, все кругом виноваты, только не они сами. А ведь именно они сами и виноваты. Менделеев был семнадцатым ребёнком в семье, и его родители любили, и он любил их. А как познал науки, как страну прославил — гений. Только Господь решает, кому и сколько дать и взять. А от нас — только Смирение, исполнение Заповедей Божьих и Покаяние. Вон, какая семья у царя Николая была. В один день все погибли и святыми стали. Ты помнишь, когда день Святых Царских страстотерпцев?

— Не припомню, — Сергей отрицательно помотал головой.

— Ничего, скоро на всю жизнь запомнишь. Большевики своё правление с убийства царских детей начали, а страна даже не шелохнулась. Приняли власть богопротивную. Десять миллионов погибло в гражданскую войну, двадцать семь миллионов — в Великую Отечественную, миллионы — в сталинских лагерях. Воспитали поколение матерей и отцов, не желающих иметь детей. Теперь

и войны не надо. Каждый год убыль населения России составляет двести тысяч человек. В каждой семье — по одному или по два ребёнка, и скоро коренное население матушки-России придет в ноль. А на наше место придут другие, которые слушают повеление Божие, плодятся и размножаются, а на свои зарплаты и условия жизни не обращают внимания. И они скоро будут большинством населения России. Так что тебе надо было, как поженились, жену в охапку — и на съёмную квартиру.

— Нет, в охапку не получилось бы, — возразил Сергей, — она маму свою больше меня всегда любила. Через восемь лет нашей супружеской жизни тёща квартиру получила и, вроде как, от нас съехала. Мы как раз с женой обвенчались. Ну, думал — теперь заживём. Так жена её обратно позвала. Так всю оставшуюся жизнь и прожили вместе с непрописанной тёщей. А я не роптал, лишь бы Маринке было хорошо. Она маму любила и хотела с ней жить.

— Ты на её мать вину не сваливай. Это у тебя грех человекоугодничества. Всё происходило с твоего молчаливого согласия. Не по Божеским законам вы жили. У жены, христианки, так приоритеты расставлены: Бог, муж, дети, родители. Так должно быть. Тогда и проблем не будет.

Ладно, продолжим. Третья составляющая — это покаяние. От души, до слёз, с такими словами: «Господи, не так жили, не так любили, не так воспитывали. Прости нас и помилуй. Делай, не как мы хотим, а как Тебе угодно будет». А у тебя и у неё в молитвах

только и было: «Верни нам сына домой, дай нам его послушание» Да не даст вам Господь кумира обратно. Поэтому она у тебя и заболела. Сын у неё вместо иконы был. Она на него и молилась. Икона ушла, и молиться не кому. А в душе Господь должен быть. С ним ничего не страшно. Вот всё это ей и скажешь. Она должна это понять и правильно тебе ответить.

— Да не надо мне ничего отвечать. Я и без этого понимания её люблю.

— Пойми, — перебил монах, — это не тебе нужно, это ей нужно. Её мучения в болезни — от непонимания греховности, отсутствия смирения и покаяния. Если она это поймёт и примет — кончатся мучения. Иди и скажи ей: «Инок Даниил передал рассказать тебе».

Сергей вышел из исповедальни, прикрыл за собой дверь и направился в иконную лавку. Из посетителей в лавке никого не было. За прилавком сидела девушка-продавец, а рядом казак-охранник прихлёбывал из чашки чаёк. Заказав сорокоуст и псалтирь о здравии тяжко болящей, Сергей на прощанье сказал:

— Какой у вас монах необычный в исповедальне. Инок Даниил его зовут.

Казак, спокойно поставив чашку