С утра в доме царила тишина: госпожа Тийа вставала, в отличие от своего супруга рано, но шума не выносила. Все левое крыло дома, где находилась ее опочивальня, будто замерло. Руметис вдохнул запах цветов, плывший из сада, и довольно произнес:

– Что ж, надо сказать: нам повезло. А, Тэху? Это тебе не гарнизон – ешь, спи! И госпожа – не старый генерал Нэхеб. Не находишь?

Руметис щелкнул языком и прищурился, глядя на приятеля. Тэху ответил ему усмешкой понимания, хотя тон показался ему несколько развязным. В гарнизоне таким тоном они обсуждали знакомых девиц. Тэху было неприятно вести беседу о госпоже в таком ключе, и он попытался направить беседу в другое русло:

– Она может прогуливаться неподалеку.

– Ничего, – ответил Руметис, – я говорю тихо. И никого нет.

Некоторое время стояли молча. Тэху хотел как-нибудь похитрее порасспросить его о высокородной Тийе, но не успел.

– Подтянись, – едва слышно сквозь зубы процедил Руметис. – Вон она, вышла. Прогуливается по балюстраде.

Они замерли, словно отлитые из бронзы изваяния, одинаково неподвижно, глядя прямо перед собой. Впрочем, прямо перед собой (как их учили для парадов – в дальнюю точку) смотрел, видимо, только Тэху, так как Руметис вдруг сообщил еле различимым шепотом:

– Будешь смеяться, приятель, но она разглядывает нас!

– М-м-м?!

– Точно тебе говорю! Разглядывает и улыбается.

– И что дальше? Мне все равно. – Тэху было не все равно, но говорить об этом не хотелось.

– Тихо! Она ушла на лестницу, может сейчас здесь появиться.

Сзади действительно послышались тихие неспешные шаги и мелодичный звон браслетов – госпожа вышла через главный портал. Тэху приказал себе смотреть только прямо вперед, в одну точку. Она остановилась, легко вздохнув, будто принюхиваясь к утренней свежести сада. Оглянулась на них – Тэху изнемогал от желания перехватить ее взгляд, но все же удержался! Он вдруг ощутил, что слишком туго застегнут ремень кинжала над левым локтем, и обрадовался этому неприятному ощущению: это отвлекало от невыносимого искушения. И он выдержал – ни один мускул не дрогнул на его лице, и глаза не опустились ниже горизонта. Высокородная уже удалялась в сторону сада, ее сандалии ступали по-кошачьи мягко.

Тэху перевел дух. Можно расслабиться и перевести взгляд. Он стал смотреть ей вслед и неожиданно поймал себя на мысли, что по-мужски оценивает ее фигуру – тонкая талия, крутые бедра, походка вышедшей на охоту кошки. Он усмехнулся: что ж, и вправду хороша! Мысленно он провел ладонью по ее бедру, явственно представил себе упругое тело под тонкой тканью домашних одежд. И поразился реальности собственных ощущений и странной мысли, уверенно родившейся в это же мгновение в сознании: будто госпожа сама «предложила» ему коснуться себя! И надо же такому случиться, что именно в этот момент она оглянулась! Тэху оторопел: она смотрела вызывающе и улыбалась с видом человека, поймавшего на месте плута! Его бросило в жар, и над верхней губой выступила испарина. Впрочем, она уже отвернулась и через мгновение скрылась за поворотом тропинки сада.

– Ты видел это?! – Руметис отчего-то ликовал.

– Что ты имеешь ввиду?

Руметис насмешливо уставился на него:

– Ты, Тэху, и в самом деле слепой или только прикидываешься?

– Считай, что слепой, – обозлился Тэху. – Только мне надоели твои намеки. И мне не нравится, что ты говоришь о высокородной в таком тоне!

Руметис примирительно рассмеялся, но мучивший Тэху разговор, хвала богам, прекратился.

Видимо, госпожа вернулась в дом через другой вход: больше она не появлялась. Зато, шлепая по каменному полу босыми пятками, примчалась Пакхути и, встав перед Руметисом на цыпочки, что-то прошептала ему на ухо. Убежала.

– Сходи за Джети, – сухо приказал Руметис.

Тэху привел недовольного Джети, который только-только начал налаживать отношения с одной из служанок, а тут требовалось подменить Руметиса. Когда тот ушел, Джети с упреком обратился к Тэху:

– Подумаешь, важный пост! И один бы постоял! Чего мы тут караулим?!

– Заткнись, а?! – Тэху плохо понимал, что происходит, его это сильно раздражало, и дополнительные упреки Джети были просто нестерпимы.

Джети поворчал еще для порядка и умолк. Руметиса не было очень долго. А когда он вернулся, по нему ничего нельзя было понять: непроницаемая бесстрастная маска – обычное выражение лица для вышколенного офицера. За ним следом опять явилась молодая нубийка и увела за собой Джети. Какое-то время Тэху боролся с искушением задать вопрос, ждал, что Руметис заговорит и объяснит, зачем их вызывают. Но тот молчал. О, он был большой специалист по молчанию! И Тэху, не выдержав, немного смущаясь, спросил сам:

– Руметис, ты объяснишь мне?.. – Он запнулся.

– Объясню что? И в каком прикажешь тоне? – Голос Руметиса был полон язвительного пренебрежения.

– Ну, зачем она вызывает к себе? Ведь, думаю, сейчас и до меня дойдет дело.

– Дойдет. Будешь отвечать на ее вопросы.

– Это проверка? – Тэху был крайне удивлен: что могла женщина спрашивать у солдата?

Руметис промолчал, но снисходительно вздохнул в ответ. Тэху выдержал и это и с усилием, превозмогая уже клокотавшую в душе ярость (Руметис был просто невыносим!), опять приступил:

– Ты так долго отсутствовал. Значит, дело важное.

Подхалимский тон в который раз произвел свое действие.

– Госпожа хочет познакомиться с нами. Она говорила со мной все это время, и я видел (в тоне Руметиса мелькнули самодовольные нотки), что высокородной интересно!

Было ясно, что большего из него не выжмешь. Что ж, знакомиться так знакомиться. По крайней мере, это уже что-то проясняло. Неожиданно быстро вернулся Джети. Он был до крайности раздосадован и не скрывал этого:

– Это что – экзамен на чувство юмора?! Чего от меня хотят – охраны или развлечения?!!

Руметис отозвался наставительно:

– Будешь делать то, что прикажут. Ты поступил в полное распоряжение господина Ка-Басета и его супруги.

– Ага! Может быть, мне заняться акробатическими трюками или поучиться игре на арфе – порадовать старину Нэхеба?! Эх, не тому нас учили в корпусе! Придется наверстывать!

Тэху вообразил своего коренастого друга с арфой в руках и возведенными к небу глазами. Зрелище представлялось до того нелепое, что он расхохотался. Джети тут же к нему присоединился. Руметис поджал тонкие губы, хотя и в его глазах отражался смех.

Отсмеявшись, Тэху почувствовал, что томившее его внутреннее напряжение разрядилось. В покои к госпоже он вошел совершенно спокойным.

* * *

Пакхути ввела его и сразу вышла, плотно притворив за собой тяжелую дверь. Тэху быстро оглядел помещение. Здесь он был в первый раз, хотя домоправитель показал им весь дом. Комната была не очень большой, но светлой и тихой. Вдоль стен – диваны с водруженным на каждый из них ворохом подушек; несколько больших ящиков и корзин для одежды (можно сказать, немного – для такой богатой женщины!); в глубине, на возвышении, под роскошным балдахином – спальное ложе, на котором развалилась огромная белая кошка; у окна – туалетный столик дорогого дерева с инкрустациями. За ним, на низеньком стуле с великолепной резной спинкой, сидела госпожа Тийа. Перед ней красовалась уйма всяких женских причиндалов: горшочки, гребни, кисточки, щипчики, – она смотрелась в металлическое зеркальце и, не отвлекаясь на появление офицера, занималась своей косметикой.