исказил лицо улыбкой, — не провоцируй её на конфронтацию. Ауфэр настоящий рекордсмен в деле побед над оппонентом в споре.

Я почувствовала себя за стеклянной перегородкой на выставке, насколько он старался выгоднее сунуть меня в пакет.

— Как иронично ты обрисовываешь свои собственные слова вчера: «Ауфэр суёт свой нос в любой вопрос, связанный с признанными ею догмами. То есть абсолютно куда угодно!», — я сцепилась взглядами с отцом.

— Ты ещё не услышала и пары слов от него! — пророкотал он.

Я хмыкнула.

— Пара слов была.

Меня неожиданно поддержала Тильда:

— Это же Фыр, — она кивнула смутившись, — мама не раз говорила про неё, что сестрица любого сожрёт, кто потянет к ней руки без специального дозволения!

Я подняла бровь, пытаясь найти смысл такого её поведения. У папы пропал дар речи.

— Вы не договорили про вино, Парзифаль, — продолжила Тиль, — можно я буду звать вас по имени? Какой там этот ваш «Дом…»?

— Твоя дочь делает верные выводы, не останавливай её перцепцию, — усмехнулся Ньянг, — мне и в самом деле было бы странно осознавать себя в компании психически неокрепшего ребёнка, настроенного на выдуманное командование и способного мыслить лишь фантасмагорией.

У меня очевидно полыхнул взгляд, потому как такого удовольствия на лице отца не заметить было невозможно.

— Какая тирада, — скрестила на груди руки я, — дайте угадаю — вы в разводе, так? Такое категоричное отношение к людям кого угодно заставило бы сбежать.

— Ауфэр! — рыкнул отец.

Только кто мог остановить меня сейчас?

— Не угадали, госпожа Стендэн, — казался ироничным мужчина, — мне не довелось побывать в браке, полагаю совсем не из-за категоричности, а скорее от подобного вам контингента дам поблизости.

Я усмехнулась и подалась вперед, чтобы произнести то, что первое пришло на ум:

— Живете с мамой?

Отец выругался. Однако господин Ньянг, осознающий мои слова несколько долгих секунд, неожиданно залился смехом и откинулся на спинку дивана, заставив Тиль впиться в него своим вниманием.

— Истерический смех? — не смогла удержаться я.

— Фыр, — шепнула одними губами Тильда, — пожалуйста.

У меня как отрезало. Чем только он её привлек?

— Надеюсь, ты закончила, — совсем не зло, а будто наоборот довольно произнёс отец, — тебе стоит отправиться с нами сегодня, Парзифаль. Выпьем бренди, обсудим дальнейшее развитие… компании.

Мне казалось, что между нами упала стеклянная стена — я слышала лишь мужские отдалённые слова и умелые фразы Тильды, вклинивающиеся и уводящие разговор так, как нужно ей.

— Совершенно не понимаю людей, твердящих об искусстве, как о чём-то сугубо конкретном, — позволили выплыть мне из мыслей слова Ньянга, — свобода в искусстве позиционируется как защита от радикализма, но абсолютная свобода — это самый страшный радикализм.

— Смысл не в радикализме, а в том, что каждый может создавать и воспринимать то, что ему нравится! — не сдержалась я, — нет чего-то объективно плохого и хорошего — есть то, что нравится или не нравится конкретному человеку.

Мужчины скривились. А я продолжила:

— Всегда должен быть контекст.

Ньянг казалось загорелся при ответе мне:

— Вы — жертва маркетинга, — хмыкнул он, — Нам было бы гораздо проще принять вашу точку зрения, если бы наша жизнь была бесконечной. Однако, мы смертны. И то, что происходит здесь и сейчас, волнует нас куда больше будущего, в котором из нашей эпохи останется только лучшее. Проблема есть, и эта проблема в вас. В вашем либеральном взгляде на жизнь. Не думали ли вы, что будет с человечеством, если в моду снова вернётся, например, расовая теория? Её зарождение будет защищаться вами, вы будете опекать его до тех пор, пока сами не окажетесь в газовой камере.

Я подняла бровь.

— Считаете, что моё мнение зависит от моды? — я подалась вперед, — а если это не так? Что скажете, если я считаю так не по вине общества?

Мужчина расплылся в улыбке.

— Человек — социальное существо. Без общества он невозможен.

Мне захотелось оскалиться — насколько он был непробиваемый.

— Но мысли возможны, — снисходительно его оглядела.

— Человек, родившийся и выросший вне общества — не человек. Это животное, — иронично заявил Ньянг.

Я закатила глаза.

— Вы слышите только то, что желаете, — я покачала головой, — отказались отвечать на мой вопрос, уведя тему в другое русло. К чему тогда попытка спора?

— Ваши вопросы звучат всё так же фантасмагорично, — он усмехнулся и продолжил более обыденно, — что-то вроде: «Если бы дедушка был бабушкой, то бабушка была бы дедушкой». Это самое «Если» существовать не может по определению.

Я открыла было рот.

— Может пригласите меня потанцевать? — надоело слушать нас Тильде, — стало скучно.

Бал дебютанток это и предполагал. Вот только мы здесь были далеко не в первый раз.

Господин Ньянг усмехнулся, кивнул и подал руку осчастливленной Тиль.

— Либо ты, либо твоя сестра, — произнёс отец, стоило парочке занять место среди таких же пестрых двоек, — он сам настоял на объединении, — прямой тяжелый взгляд на меня, — и он намного лояльнее меня во всём, Ауфэр. Подумай над этим — я хотел бы видеть тебя рядом с ним, когда этот чертец приберёт к рукам «Стендэн индастриз».

Я опешила.

— Всё так плохо? — спросила порывисто.

Он неожиданно рассмеялся.

— Все просто замечательно, — с радостью, — мы войдём в крупнейшую компанию, и она перестанет ускоренно нас топить!

Значит никто не станет наседать на меня? А Тильда будет только счастлива? Так просто?

— Значит Тиль, — решила я, — хм. Вернее, если она согласится.

***

Воздуха вокруг не было. Совсем — меня сковывала вода. Прозрачная тьма её покровов держала в паточной узде, однако не могла связать полностью. Пальцы нащупали окончание моей свободы и впились своей поверхностью в стекло.

Муть из глаз преобразовалась в приглушенное освещение и комнату по всему периметру сосуда, в котором я находилась. Достаточно широкая, чтобы двое взрослых мужчин в суровых комбинезонах с нашивками могли так же пристально наблюдать за мной. Вот только их внимание было каким-то нерешительным, будто испуганным — они застыли в паре метров и, очевидно, грезили о том, как убраться из этого места и экспоната в виде меня побыстрее и подальше.

— Система загружена, — голос позади, который я желала и не желала услышать.

Белые перчатки. Парзифаль Ньянг. Деловой партнёр отца. Будущее Тильды.

— Стопроцентная стабильность всех датчиков, — продолжил мужчина, — нервные импульсы в норме. Реакции в пределах нормы.

Я взмахнула руками, едва ли не плача от того, что могу не дышать сейчас, пропустила потоки воды сквозь пальцы и остановилась на дне сосуда, встав полубоком к тому, кого слышала даже сквозь слой жидкости.

— Есть ощущение искривления сознания? — смотрел прямо на меня Парзифаль.

Его глаза в это мгновение совсем не