куда меньших объемах. С другой стороны, вполне вероятно, что уровень потребления на севере и юге империи не был одинаковым, хотя остается вероятность, что предположение о различии в уровнях — не что иное, как попытка вчитать дальнейшее развитие пивоварения в более древний исторический контекст. Несмотря на скупость письменных свидетельств, уже в период господства Рима пиво постепенно становилось все более популярным, а производители набирались знаний и навыков для его приготовления. Остатки соложеного зерна находили в нескольких римских поселениях северо-западной Европы. Солдаты и простолюдины, жившие вдоль вала Адриана на севере римской Британии, постоянно пили пиво. Впрочем, те из солдат, что предпочитали вино, скорее всего, были родом из Нижних Земель. На местах нескольких римско-британских поселений, где проводились раскопки, были найдены печи, которые могли быть использованы для сушки солода. Прежде всего римляне обжаривали солод, чтобы остановить процесс соложения, облегчить его измельчение, увеличить содержание сахаров, ускорить брожение и усилить вкус. Римская методика была шагом вперед по сравнению с египетской, которая сводилась к добавлению небольшого количества воды в зерно для облегчения перемолки[52]. Римские пивовары имели еще одно большое преимущество перед египетскими предшественниками: в их распоряжении были деревянные бочки. Страбон упоминал их в своем сочинении примерно около 21 года н. э.[53], а значит это кельтское изобретение получило распространение уже в I веке н. э. Использование бочек сильно упростило варку, упаковку и транспортировку пива.

В Римской империи имелось два способа варки. Первый — похожий на египетский, а второй — кельтский. Лингвистические, письменные и археологические свидетельства показывают четкое разграничение этих двух вариантов. В эдикте 301 года император Диоклетиан, устанавливая цены, сделал их разными для пива из Европы, которое называлось camum и cervesa, и пива из Египта, которое он обозначил устаревшим к тому временем названием zythos. К тому моменту подобное разграничение тоже вполне могло быть устаревшим — это могли быть два разных напитка, а zythos скорее напоминал современную бузу. В латинском языке слова celea или ceruisa чаще использовались для обозначения напитков, изготовленных из зерна. Это позволяет предположить, что римское пиво разительно отличалось от египетского. Celea и ceruisa были, по всей видимости, заимствованы из кельтского и галльского языка[54]. Хоть римляне могли использовать кельтское слово для обозначения пива, кажется маловероятным, что римляне переняли пивоварение у кельтов, хотя полностью отрицать такую вероятность нельзя.

Кельтские племена в Галлии назвали пиво ogre. Пифий в IV веке до н. э. писал, что пиво было распространенным напитком в Галлии, что позже, в I веке н. э., подтвердил Плиний Старший. Он писал, что пивовары в Испании использовали в качестве закваски для хлеба пену, которая поднималась наверх во время брожения. Применение таких дрожжей, как это было в Британии и Галлии, позволяло печь более светлый хлеб, чем тот, что был распространен в Греции и Риме. Полибий во II веке до н. э. упоминал испанского правителя, который прославился тем, что хранил в своем дворце большое количество пива.

Посидоний около 100 года до н. э. писал, что у галлов пиво было напитком простолюдинов, а вино — напитком вождей. У кельтов пивоварение было женским занятием, как и приготовление хлеба, хотя в римской Галлии могло существовать некоторое подобие объединения профессиональных пивоваров. Для обозначения солода кельты использовали слова brace, из которого, вероятно происходит французское слово brasser (оно появилось еще до 1175 года), а также немецкое слово brauen, означающие процесс пивоварения.

В начале V века Орозий писал, что пиво было одним из главных напитков для тех, кто жил на высоких равнинах Испании. По всей видимости, в этой части Римской империи население кельтского происхождения сохранило традиции пивоварения даже в Средневековье, что было характерно для многих других территорий, когда-то находившихся во власти Рима[55].

Употребление пива также связывалось с германцами, жившими по обеим сторонам северных границ Рима. Описание повседневной жизни германцев у историка I века н. э. Тацита дает документальную основу для этой связи. Закон одного из германских племен, алеманов, устанавливал ежегодное пожертвование пива в храм, поэтому логично предположить, что напиток мог иметь религиозную функцию среди германцев. Вероятно, по мере того как германские переселенцы заселяли Римскую империю, сначала вдоль границ Рейна и Дуная, а затем по всей западной части империи, пиво замещало вино. Тем не менее установить, в какой мере это происходило, невозможно[56]. Производство пива в поздней Римской империи на фоне спада экономики, вероятно, снизилось, несмотря на переселение германцев, которое должно было позитивно повлиять на объемы потребления. Некоторое время спустя объемы производства восстановятся. Этот процесс проходил медленно, он длился на протяжении всего раннего Средневековья и практически никак не был письменно зафиксирован. Вскоре пивоварение приняло новые формы и к X веку догнало и перегнало объемы римского производства.

Медовуха, эль и монастырское пивоварение

Несмотря на немногочисленность сведений о пивоварении в раннее Средневековье, создается впечатление, что оно широко распространилось по всей северной Европе. В древнеисландских сагах упоминаются два напитка: alu — напиток людей и bior — напиток богов. Слово bior, или beor, скорее всего не происходит от латинского bibere (пить). Семантика слова из немецкого и родственных ему языков показывают, что пиво было элитным напитком. Слово «эль», alu, öl, olut и другие его вариации, видимо, происходят от слова, означающего мед со специями[57]. К началу IX века под элем стал пониматься напиток из сусла, которое создавалось путем затирания соложеного зерна. В мифологии викингов герои, попадая в Вальгаллу, одаривались пивом — наградой под стать сильным и могучим воинам. Их предводитель, Один, наслаждался пивом в питейном зале, впрочем, также он пил вино и мед.

Медовуха, которую варили с добавлением пчелиного меда и дрожжей, по всей видимости, содержала меньше алкоголя, чем пиво[58]. Она считалась напитком для бедняков и рабов, если верить одному путешественнику X века, который был удивлен тому, что на юге Балтики этот слой людей не пьет эль[59]. Вероятно, это было преувеличением, поскольку в раннесредневековых польских источниках медовуха значится как напиток богатых и благородных, напиток для свадеб и праздников. Она также считалась достойным подарком. Возможно, причина такого пристрастия заключалась в личности адресата — им был король Англии, страны, в которой медовуха широкого распространения не имела. А вот в соседнем Уэльсе она, по всей видимости, ценилась выше, чем эль. Вторым по значимости был напиток braggot — эль с добавлением меда. Braggot часто пили на праздниках и в позднее Средневековье, по крайней мере, в Англии[60]. В XI веке в Уэльсе при дворе состоял специальный служащий, который был ответственным за медоварение и уход за чаном, который был настолько большим, что король и один из его служащих могли бы принять в нем ванну. Медом также одаривали придворных, что только подтверждает его