Впрочем, Родион все равно не знал этих людей. Зачем ему лица? Тут важен был результат.

Дверь открылась, визитеры ворвались в дом. Родион прислушался, но шум шагов до него не доносился. Откуда-то из мертвой зоны появился еще один человек с пистолетом и тоже зашел в дом. Но шагов по-прежнему не было слышно, пока Полевай не включил звук.

В доме совсем уже стемнело. Свет налетчики не включали, но все же видно было, как они ходили по комнате.

— Нет никого, — проговорил один из них.

— А тачка?.. Да и котел работает, — блеснул умом другой. — Может, они в магазин ушли?

— Ждем!

Движение прекратилось, в доме стало тихо.

— Засада, — тихо и совсем невесело сказал Полевай.

— Самая реальная, — подтвердил Родион.

— Вадик, мне страшно! — прохныкала Лида.

— Только Мобила знал про этот дом, — обращаясь к самому себе, проговорил Полевай. — Вот ведь суки!

Про Мобилу Родион слышал, но его фотографию начальство ему не показывало. Данных о нем никаких не было. В полиции просто знали, что есть в банде у Гренделя человек с такой кличкой. Информация о ней собиралась по крупицам. Родион должен был добавить в копилку очередное зернышко истины и вдруг угодил в самый эпицентр событий. Причем по своей собственной воле, без приказа.

— Кто такой Мобила? — спросил он.

— О покойниках или хорошо, или никак, — сквозь зубы процедил Полевай.

— А он покойник?

— Будет.

— Он здесь?

— Да нет, эта сука загребает жар чужими руками.

— Почему они хотят тебя убить? — не унималась Лида.

— Спроси у Родика.

— Он что, знает?

— Он тебе расскажет про крепкий стул, — заявил Полевай, усмехнулся и продолжал смотреть на экран.

Во дворе и в доме стемнело. Камеры скрытые, с плохим обзором и без инфракрасной подсветки.

Люди по дому не ходили, переговаривались вполголоса. Но Полевай смотрел на экран так, как будто видел и слышал каждого.

— Ну что, пора! — сказал он, поднялся и нажал на клавишу пульта.

На экране вспыхнул и погас значок отключения звука.

— Ты куда? — Лида схватила его за руку, но остановить не смогла.

На Родиона она даже и не глянула. Ей не было до него никакого дела.

Полевай открыл шкаф, в котором стоял красный газовый баллон с манометром и вентилем. Трубки от него прорезали панель шкафа и уходили куда-то под потолок.

— Что это? — спросил Родион.

— Ты же не думаешь, что я овца? — Полевай иронически хмыкнул, протянул Родиону маску пожарника, себе взял такую же, сунул в карман моток скотча.

— А мне? — спросила Лида.

Полевай кивнул, пошарил в шкафу, достал еще одну маску, протянул ей и заявил:

— Мы пойдем, а ты останешься здесь.

— Куда пойдете?

— Куда-куда… Туда нам еще рано! — сказал Полевай, надел маску, достал из-за пояса пистолет, накрутил глушитель.

Родион повторил все это вслед за ним.

Полевай крутанул вентиль. Из баллона пошел газ, с шумом устремился вверх по трубам.

На экране ничего не происходило. Никто никуда не бежал. Но, видимо, так и должно было быть.

Полевай закрыл вентиль и рванул на выход. Вслед за ним в дом поднялся и Родион.

Там тишь, гладь и неподвижные тела. Двое дорогих гостей заснули на диване, еще один лежал на полу.

Полевай осмотрел дом, глянул во двор, открыл одно окно, другое и только затем вынул из кармана скотч.

Они связывали спящих визитеров, руки прижимали к бедрам, скотчем приматывали их к телу. Ленты было много, но от мотка не осталось ничего. Телефоны, бумажники, ключи от машин и пистолеты с глушителями громоздились на столе.

Полевай поднялся, глянул на Родиона через стекло маски, взял один телефон, просмотрел список входящих звонков, качнул головой. Потом он точно так же просмотрел и второй, сделал какой-то вывод, но с Родионом своими соображениями делиться не стал. Спасибо, что в спину не выстрелил.

Сквозняк выветрил газ. Полевай осторожно снял маску, прислушался к своим ощущениям.

Родион, тоже освободившийся от маски, стоял у окна и наблюдал за воротами.

— Что там? — глянув на него, спросил Полевай.

— Тихо.

— Машина у них там где-то.

— Не видно ее, — отозвался Родион.

— Сейчас, — заявил Полевай, взял трофейный телефон и быстро отстучал какой-то текст.

Ждать пришлось недолго. К калитке приблизился парень с короткой стрижкой, но входить во двор не спешил. Что-то напрягло его. Он настороженно всматривался в темноту за открытым окном, но Полевая с пистолетом не увидел. А зря.

Полевай выстрелил с десяти метров. Пуля выкрутилась через глушитель и вошла в лоб как шар в лузу. Парень упал и грудью навалился на калитку. Она открылась.

— Приберись там, — тихо сказал Полевай и показал на труп.

Родион кивнул.

Покойник лежал ногами на улицу. Прохожие запросто могли заметить его и вызвать полицию. Но Полевай мог выстрелить снова, а умирать Родиону совсем не хотелось.

Но все же он вышел из дома, неторопливо склонился над покойником, взял его за лацканы пиджака, с силой дернул на себя и потащил, стремительно набирая скорость. Полевай не стрелял. Или не собирался, или не мог прицелиться.

Родион затащил покойника за смородиновые кусты, которые росли сразу за машиной, нарвал травы, закидал труп. В соседнем доме было темно, да и на участке свет не горел. Но вдруг покойнику суждено пролежать здесь до утра? Люди увидят, поднимут шум.

Родион не забывал посматривать на дом, но Полевай к нему не выходил. Проскурин часто озирался по сторонам. Полевай мог вылезти через окно, выходившее на огород, подкрасться со стороны забора. Но ничего подобного не произошло.

Полевай, как оказалось, тоже не сидел сложа руки. Он сбросил в погреб все три тела. Один парень лежал в неестественной позе, как будто при падении сломал шею. Родион приложил палец к яремной вене, но пульс не нащупал. Он ничего не сказал, но Полевай понял все без слов.

— Да и хрен с ним! — заявил он и скривился.

— Ты его знал?

— Они тоже меня знали. И что?.. Эти гады убивать меня приехали.

— За что?

— Много будешь знать…

— Я и без того много знаю, — перебил его Родион.

Полевай кивнул, соглашаясь с ним, но тут же мотнул головой и сказал: