— Желаете принять душ? — спросил Полевай, обняв Лиду за талию.

— Да ладно!

Она не могла поверить, что в доме есть душ, и правильно делала. Все удобства находились на улице. Внутри был только кран с водопроводной водой.

Комнатки крохотные, мебель старая, убогая, из развлечений только телевизор — японский, но безнадежно устаревший. Антенна, правда, сигнал принимала неплохо.

Впрочем, Родион находился здесь вовсе не для того, чтобы смотреть телевизор. За подступами к дому нужно было следить и за Полеваем присматривать, чтобы тот не ударил в спину.

— А душ я бы приняла, — сказала Лида.

— Ну так пойдем. Я тебя проведу, — совершенно серьезно заявил Полевай.

— Ты предлагаешь мне летний душ? — Девушка оторопела.

— Весенний, — уточнил он.

— А ты меня потом согреешь? — спросила Лида и прильнула к нему.

При этом она шутливо, но призывно глянула на Родиона. Дескать, я совсем не против, если ты заявишь свои претензии на меня, но замуж за тебя точно не пойду, потому что влюблена в Полевая как кошка. Только так можно было понять этот ее дразнящий взгляд.

— Да ты не замерзнешь, — сказал Полевай, вышел на веранду, сдвинул ногой половик, под которым скрывалась крышка люка, поднял ее.

Одной рукой он взял саквояж, другую подал Лиде.

— Ты не шутишь? — Она оторопело глянула на него.

— Родик, остаешься на шухере! — распорядился Полевай и двинулся вниз.

Лида пожала плечами и последовала за ним.

Родион не прочь был заглянуть в погреб. Он уже поставил ногу на лестницу, которая вела вниз, но оттуда высунулся Полевай и заявил:

— Я же сказал, остаешься на шухере!

Он закрыл за собой крышку, и Родион остался в доме один.

Шло время, а Полевай с Лидой не появлялись. Родион не удержался от любопытства, замешанного на здравом смысле. Вдруг они выбрались из погреба через другой выход, тупо кинули его?

Родион спустился в погреб, но Полевая с Лидой там не нашел. Только пустые стеклянные банки на верхних полках да картонные коробки на нижних. Еще деревянная бочка в углу с камнем на крышке.

На улице уже темнело. Свет в погреб поступал через маленькое окошко. Там же, под потолком, висела и лампочка.

Родион нашел выключатель, щелкнул им, зажег свет. Здесь должна была быть дверь или что-то в этом роде. Не мог же Полевай провалиться сквозь землю. Но ничего такого не было. Только стеллажи из досок, потемневших от времени.

Но за этими стеллажами что-то гудело, как будто там работал фен. Может, это Лида сушила волосы после душа? Но как она попала за стеллажи, вернее сказать, за стены, к которым они крепились?

Стеллажи только казались сплошными. На самом деле одна часть их была съемной. Сначала Родион заметил зазоры в досках, затем обратил внимание на металлические штанги под ними. Он даже нашел рычаг, посредством которого приводился в действие хитрый механизм.

Часть стеллажа сначала выступила из общего ряда, затем сдвинулась в сторону. Обнажилась металлическая дверь в кирпичной стене. Родион осторожно надавил на нее, и она плавно открылась.

Потайной подвальный отсек находился ниже погреба как минимум на метр. Туда вела железобетонная лестница. Слева от нее виделась арка, справа — сплошная стена, а спереди — дверь, которая вдруг открылась.

К Родиону вышла Лида, на ходу запахивая банный халат. Он успел заметить светло-коричневый сосок.

— А подсматривать нехорошо! — сказала Лида, скрывая свое смущение за насмешливой улыбкой.

— Да я не… — пробормотал Родион, глянул влево и увидел Полевая.

Тот сидел в комнате с белеными стенами и яркой лампочкой под серым потолком. Удобный разборный диван, плазменный телевизор, на экране изображение с четырех потайных видеокамер. На одном кадре Родион заметил открытую дверь, которая находилась у него за спиной. Камера снимала ее со стороны погреба.

В руке Полевай держал пульт дистанционного управления.

Он насмешливо посмотрел на Родиона и заявил:

— Все-таки нашел!..

В подвальном помещении отдавало сыростью. С ней-то и боролась тепловая пушка, которая работала мощно, с шумом.

Родион показал на нее взглядом.

— Можешь выключить, — сказал Вадим.

Пушка стояла возле отопительного радиатора, одного из нескольких. Бункер уже прогрелся. Теперь батареи не позволят воздуху остыть и отсыреть.

— И давай наверх, — сказал Полевай. — Ты там, мы здесь. Если вдруг что, давай сюда. Дверь я оставлю открытой.

— Да, здесь слишком тесно для троих, — сказала Лида и провела пальцами по лацканам халата, как будто собиралась его снять прямо сейчас, на глазах у Родиона.

Похоже было на то, что она давала ему понять, что он ей мешает.

Родион согласно кивнул и повернул назад. Ему вдруг стало тоскливо. Сейчас Лида скинет халат, и Полевай завалит ее на диван. Сопротивляться она точно не станет. Будет стонать под ним, как последняя шлюха.

Родион закрыл за собой потайную дверь, вернул прикрытие на место, поднялся в дом. Там он и встряхнулся. Не вопрос, Лида произвела на него сильное впечатление, но не о ней сейчас нужно думать. Ситуация очень нехорошая. Полевай уже в своем бункере, бояться ему нечего. Это значит, что Родион ему больше не нужен. Если вдруг Полевай поднимется в дом, и при нем будет пистолет, то стрелять придется немедленно, не раздумывая. Но вот как быть с Лидой? Уж ее-то Родион точно не сможет убить.

За окном что-то мелькнуло. Родион услышал, как скрипнул забор. Похоже, кто-то перебрался через него. Вряд ли это был полицейский спецназ.

Родион не растерялся, сбросил в погреб смятый половик, схватил чемоданы и нырнул вниз. Он закрывал за собой люк, а в это время сам по себе сдвигался в сторону стеллажный отсек.

Полевай открыл дверь, протянул руку, забрал у Родиона чемодан и заявил:

— Давай быстрей!

Камеры работали, он все видел, и Родион теперь был ему нужен. Сейчас этот фрукт избавляться от него не станет.

Полевай вернул маскировку на место, закрыл дверь на засов, показал Родиону на диван, на котором сидела, сжавшись в комок, Лида. Ему жутко захотелось подсесть к ней, обнять ее, приласкать, утешить. Но, увы, Полевай ему этого не позволит. Лида сидела с одного края дивана, а Родиону указано было на другой.

Полевай выключил свет, сел на диван. Лида тут же прижалась к нему.

— Спокойно ты, нормально все, — сказал он.

У входной двери стояли двое в черном. Один держал наготове пистолет, другой осторожно отжимал створку фомкой. Камера находилась где-то под крышей дома, объектив направлен был в спину незваных гостей. К тому же темнота во дворе уже сгустилась.