Джеф принимает блокираторы, воздействие на сознание всё меньше. В планах отключение и его чипа, но всё чаще у него случаются эмоциональные срывы. Если говорить проще, то Лёне уже надоело его нытьё и причитания. Да и у него самого было два приступа. Голова раскалывалась от боли, руки тряслись, хотелось покончить со всем раз и навсегда. Но самое страшное, что бороться с этим приходилось в одиночку и без каких-либо лекарств, так как семьдесят лет фармацевтика в союзе с генетикой работала в совершенно противоположном направлении.

Джефу не хватает его любимых фильмов. По вечерам они прогуливаются по небольшому парку. Лёня рассказывает ему о том, как жили люди на Земле, когда ещё не было лепров. Он слушает, качает головой, а у самого то глаз левый дёрнется, то губа. Сколько должна продлиться их реабилитация, не знал никто. Инной раз Лёне казалось, что всё зря и за пределами лепра им придёт конец. Но дороги назад всё равно уже не было.

О своей семье он старался не думать, хотя это было трудно. Теперь он был уверен, что они даже не подозревают о его существовании. По ночам он придумывал обращение к Богу, ведь он собирается туда, где когда-то его упоминали и верили в него. Получалось коряво, но постепенно появлялись чувства, и душа немного успокаивалась. Джеф по совету Лёни также стал заниматься чем-то подобным, но так и не смог отвыкнуть от ковыряния в носу, хотя стал больше походить на взрослого мужчину, чем на неполноценного подростка. Но всё же не понимал, что с ним происходит, часто звал мать в своих снах, которые начал видеть, и очень боялся этого.

Они находились под постоянным наблюдением, но каждый день Эд встречал их в парке, чтобы заглянуть в глаза и оценить масштабы произошедших изменений. Джеф часто начинал плакать и просил отправить его обратно хотя бы на время. Лицо Эда в таких случаях выглядело неудовлетворённым, и он как можно скорей старался удалиться от назойливого нытья.

«Да уж», – думал Лёня и представлял себя и Джефа, обвешанными разными приборами, в скафандрах, лежащих на земле, бьющихся в истерике.

Прошло три недели. Постепенно психологическое состояние Лёни и Джефа улучшалось. Два дня назад Эд объявил Лёне, что чип Джефри отключён. Лёня пристально следил за его поведением, всё было без эксцессов. Эд хвалил новый информационный наполнитель модулей, который якобы был произведён и адаптирован именно для них, и благодаря ему же они удачно прошли реабилитацию. При этом демонстративно глотал пилюли и глубоко вздыхал, всем видом показывая, как он им завидует.

Теперь каждое утро друзей начиналось с пробежки. Несколько кругов по парку, затем завтрак и стрельба из оружия. Джефу не очень нравилось палить в тридэшную мишень, где виртуальное молоко было всегда за ним. Зато в пустых кислородных баллонах он лихо делал дырки. После каждого удачного выстрела дул на ствол, подражая героям любимых вестернов, иногда обжигал губу или нос, становился внимательней, но только на время.

Основной упор делался на вождение капсулы при ручном управлении и на её пилотирование в воздухе. Для этого Лёня и Джеф облачались в тренировочные защитные костюмы, надевали шлемы и с улюлюканьем наслаждались недолгими полётами, отрабатывая взлёт, снижение, посадку. Ещё в расписании были тренировки в экзо-каркасах, с функциями преодоления гравитации. Лёня и Джеф учились в них ходить, бегать, прыгать. Всё это с помощью данного устройства проделывалось с неимоверной лёгкостью и быстротой. При движении мышцы почти не напрягались и поэтому не уставали. С помощью этих устройств предполагалось преодолевать дикие заросли исследуемых просторов.

Дальше им предстояла последняя проверка под землёй на глубине двух тысяч метров, в шахте, где могли работать только роботы с ограниченной функцией, так как система там имела наименьший контроль.

Проверка должна показать, насколько независимыми от постороннего влияния они стали, и выяснить остаточный процент скрытого воздействия. Лёня и Джеф надели защитные комбинезоны и шлемы, в которых они будут находиться за территорией лепра. На спине небольшие квадратные кислородные болоны, имеющие специальный аппарат, который может очищать любую воду и выделять из неё кислород. Эти баллоны предназначены на случай отказа системы очистки воздуха в шлеме и для профилактики лёгких и всего организма. Сегодня они пригодятся им под землёй.

На лифте их начали медленно опускать под землю. На глубине около тысячи метров у Джефа началась истерика. Он стал биться о стенки лифта с требованием выпустить его на волю. Все уговоры Лёни были бесполезны. Эксперимент пришлось прекратить. В вечернем разговоре с Эдом Лёня предположил, что произошедшее может быть всего лишь клаустрофобией, усугублённой путешествием под землю, и если это повторится второй раз, то лучше вовсе отказаться от этой затеи.

Через неделю всё действительно повторилось по тому же сценарию, но уже на меньшей глубине. Беседуя с Эдом, Лёня, шутя, предположил, что в следующий раз Джеф упадёт в обморок при одном виде защитного снаряжения, что вообще сделает выполнение задания невозможным. От погружения под землю решили отказаться.

Прошла ещё неделя. Джеф вроде оклемался, но ходил мрачнее тучи. Все Лёнины рассказы больше не впечатляли его. На очередной встречи с Эдом Лёня узнал, что пробный выход может осуществиться уже в ближайшее время, так как на Земле вроде весна, а это благоприятный период, особенно если первая попытка будет неудачной, то есть ещё время подготовиться. Вернувшись в свой модуль, Лёня застал Джефа, сидящим на койке, уставившимся в пол. Лицо его имело серый оттенок, он даже не повернулся к нему.

– Что с тобой, Джеф? – испуганно спросил Леонид. В ответ Джеф помотал головой в стороны и тихо произнёс:

– Я ничего не хочу… Устал. Я хочу уйти…

Лёня сел напротив него. Смотрел на его чёрные болтающиеся кудри, свисающие с понурой головы.

«Как он изменился, – подумал Леонид. – Сколько перенёс. Стал взрослым…»

– Что ты мелешь, Джеф? – тихо начал Лёня. – Всё пройдёт, ты просто немного устал. После всего ты не имеешь даже права думать об этом!! Вспомни мать. Отца!! Его убрали, тебе было лет восемь? Матери вообще стёрли его из памяти. А ты вспомнил о нём… Неделю назад? Сколько людей сожрали просто так, потому что так было придумано горсткой самодовольных скотов!

Я не верю, что люди не могут жить вне лепров. Наш дом там, за этой пластиковой кастрюлей! И если ты хочешь умереть, значит, ты плюёшь в лицо всем тем, кто сгинул не за грош! Тем переработанным, на куски порезанным, разложенным на атомы! Представь себе весь этот процесс, теперь ты вроде не совсем дурак!!!!!!

Лёня уже встал и почти кричал, жестикулируя руками.

Джеф начал плакать. Отвернулся и закрыл лицо руками. Лёня оставил его в покое. Джеф упал лицом в подушку и стал рыдать ещё больше. Но зато у Лёни появилась небольшая уверенность, что он избавил друга от дурных мыслей.

«Нужно как можно быстрее убираться отсюда»– подумал Лёня. «И будь что будет».

Через два дня Лёня и Джеф проснулись почти одновременно. Лёня специально стал петь песню, которую часто пел его сын. Песня была о «героических» жителях лепра, которые не устают наслаждаться всеми благами цивилизации. Теперь эта песня звучала смешно и нелепо. И даже Джеф стал хохотать, разобравшись в словах. Сегодня они отправляются за пределы куполов, и хорошее настроение с утра – это уже полдела. Так заявил Лёня и отправился в ванную. Затем они вместе позавтракали в столовой, переоделись в привычную униформу, вышли из своего модуля и на лифте опустились вниз, где их в большой овальной комнате уже ждал Эд и ещё двое людей в чёрном.