- Нет, я останусь здесь. Мне скоро уходить на работу.

Патрик сел за обеденный стол и принялся по обыкновению просматривать новости на планшете. Он пытался сосредоточиться на чтении маркетингового анализа, но Эйдин включила радио, по которому транслировали утреннее ток-шоу. Радиоведущие болтали по-французски наперебой, напоминая детей, оставленных в классе без присмотра учителя во время урока.

Но, по-видимому, шума ей показалось мало, и она начала сама щебетать без умолку, пока из динамиков доносился их неудержимый смех.

- Какое прекрасное утро! Поездка в пекарню напомнила мне о лете, которое я провела в Париже. Я проходила практику в одном из домов моды, и у меня не было ни пенни. Я ела одни багеты. Я часто глазела на витрины кондитерской, жалея, что у меня нет денег, чтобы купить эклер или мое любимое пирожное наполеон.

Эйдин продолжала свой монолог и одновременно пыталась разобраться с кнопками на кофемашине.

- Помочь тебе?

- Нет, все в порядке. Я справлюсь.

Патрик старался вникнуть в данные финансового отчета, но его взгляд постоянно обращался к ее круглой попке, обтянутой синими легинсами, и длинным стройным ногам. Он поймал себя на мысли, что она кажется ему самой красивой женщиной, когда-либо встречавшейся на его пути. Но дело не только в ее внешности и соблазнительной аппетитной фигуре. Эйдин излучала счастье, и его мягкий свет окутывал ее манящим ореолом.

Он вздохнул с облегчением, когда перед ним оказалась чашка с горячим напитком.

- Молоко или сахар?

- Ни то ни другое, спасибо.

Господи, еще никогда ему не приходилось пить такой крепкий кофе.

- Я неправильно приготовила, да? - На ее лице появилось огорченное выражение.

Патрик откинулся на спинку стула, подняв бровь.

- После него я, наверное, спать не буду месяц.

Эйдин протянула руку, чтобы забрать чашку.

- Я попробую еще раз.

- Нет! - неожиданно взорвался он.

Она уперлась руками в бедра, наклонившись слегка вперед.

- Ты всегда в таком плохом настроении по утрам?

- Вовсе нет. Просто мне нравятся вкусный кофе, тишина и чистая кухня. А сейчас она выглядит так, будто тут взорвался холодильник со всем содержимым.

Прежде чем Эйдин отвернулась, в ее глазах вспыхнули обида и злость. Она выключила радио и начала быстро убирать все на кухонном островке. Натерев его до блеска, девушка открыла горячую воду в раковине, чтобы помыть посуду.

Часть его хотела уступить ей и провести утро за вкусными кексами и непринужденной беседой с ней. Начать день как-то по-другому, а не в привычной тишине, которая заставляла его задумываться иногда о собственном одиночестве.

Но если Патрик намеревался ужиться с ней, то не должен давать слабину. Лучше расстроить ее сейчас, чем дать ей повод строить иллюзии насчет их совместного времяпрепровождения.

- Я пойду в душ.

Эйдин никак не отреагировала на его слова, лишь кивнула. Но когда он уже дошел до двери, она бросила ему через плечо:

- Знаешь, я всего лишь хотела выразить свою благодарность.

Патрик ничего не ответил, и тогда Эйдин развернулась к нему с воинственным выражением лица, скрестив руки на груди:

- Я очень старалась и потратила много времени.

Наконец он сдался и подошел к ней.

- Во-первых, я никогда не завтракаю. Я думаю, нам стоит установить четкие границы в нашем общении.

С ее губ сорвался смешок.

- О каких границах идет речь?

Она подтрунила над его зажатостью и педантичностью. Патрик знал, что заслужил это, но не собирался вдаваться в пространные объяснения.

- Ты приехала сюда, чтобы заниматься развитием своего бизнеса. И больше ничего.

Ее лицо запылало, а руки повисли вдоль тела.

- Я приготовила тебе завтрак. Вот и все. Что здесь такого?

- Я не хочу, чтобы ты как-то неверно истолковала это.

Эйдин выпрямилась в полный рост, уперев руку в бок. Все ее тело будто вибрировало от возмущения.

- Поверь мне, трудоголики-молчуны, помешанные на контроле, меня вовсе не интересуют.

Хорошо, Патрик действительно фанатично предан работе. Но какое отношение неразговорчивость и любовь к контролю имеют к нему?

- И почему я же молчун, помешанный на контроле?

- Ты распланировал весь месяц наперед для меня, почти не обсудив со мной ничего.

- Но ты ведь согласилась.

- У меня не оставалось другого выбора. Однако ты даже не удосужился задуматься над тем, как мне сложно принять твою помощь.

В его взгляде мелькнуло искреннее недоумение.

- Что ты имеешь в виду?

- Я потеряла не только компанию в прошлом году. Но и самоуважение. То, что мне пришлось принять помощь от тебя, снова заставило меня почувствовать себя неудачницей, которая ни на что не способна.

- Я не хотел этого.

- Я знаю. Но если бы ты на минутку остановился и подумал о моих чувствах, спросил бы мое мнение, то понял бы, как мне трудно.

Возможно, ее слова не лишены смысла, но признавать свою неправоту Патрик не собирался.

- Но я вовсе не молчун.

- Ты едва перекинулся со мной парой слов за два дня. - Закусив нижнюю губу и посмотрев на него исподлобья, Эйдин добавила: - Если тебе так противна моя компания, то зачем ты пригласил меня полететь с тобой?

Ее прямолинейность лишила его дара речи. Но неожиданно Патрик вскипел от злости:

- Я терпеть не могу болтать о пустяках. Я не собираюсь быть твоим другом. А теперь извини, но мне надо идти собираться на работу.

Он вышел из кухни в коридор и направился в спальню, стягивая с себя по пути футболку. Стоя под душем, Патрик намыливал шампунем волосы и мысленно защищал себя от услышанных нападок. Эйдин все преувеличила, по сути, обвинив его в решительности. Но именно решительность привела его к успеху.

Однако его не покидало неприятное ощущение, что ее обвинения в чем-то оправданны. Неужели преданность работе сделала его глухим к чувствам других людей? Да, мужчина привык во всем полагаться на логику и не мешкал в принятиях решений. Значит ли это, что его поведение подавляло окружающих?

Пока Патрик одевался, его вдруг осенило, почему он так резко отреагировал на ее попытку приготовить для него завтрак.

Его выбило из колеи то, как приятно было возвращаться в дом, где кто-то есть. И то, что этим «кто-то» оказалась Эйдин - такая счастливая и красивая, - еще больше его пугало. Потому что ему слишком трудно противиться ее очарованию. И если Патрик не будет осторожен, то совсем скоро ему захочется чего-то большего. А эту черту нельзя переступать ни в коем случае.