Подойдя, я истуканом встала около стола. Ребята шумели и смеялись.

Сперва меня заметил Харитонов, если мне не изменяет память — защитник. Он уставился на меня выжидающе, будто я должна была что-то ему сказать. Неловко потоптавшись на месте, уже было открыла рот, но…

— Два пива, девушка, — толкнув ко мне стаканы, нагло заявил этот самый Харитонов.

Этих парней учат хамству, между тем как ставят на коньки?!

— Что? — мои брови негодующе взлетели.

— Два пива, — повторил с некой усмешкой.

Голоса стихли, и теперь все внимание было сосредоточено на нас.

— Кхм, я не… — промямлила, но вновь была прервана.

— Бобриха с тобой?

Белов даже пристал, во все глаза высматривая Дуньку. В его глазах было неприкрытое лукавство. Бесенята там устроили праздник. Его едва не распирало от желания увидеть Бобрич, дабы сказать ёй парочку едких фраз, но, наткнувшись на нее, его лицо исказилось злобой. Пыхтя, Герман начал проталкиваться через стол и толпу, в том числе и Морозова, который похоже меня не узнал. В его поведении не было ничего такого, что говорило ты о том что мы знакомы.

Чертыхаясь себе под нос, Белов прорвался и отчалил в ту сторону с которой я пришла. Краем глаза я видела смеющуюся Дуньку и Ульяну, а рядом с ними двоих парней. М-да, вечер обещал быть испорченным для Бобрич. Герман не собирался ее оставлять в покое. Он, вероятно, доберется до нее и на том свете.

— Пиво. Два, — нетерпеливо вновь подал голос Харитонов.

— Ничем не могу помочь.

И на кой-черт я родилась такой азартной?! Когда, черт возьми, я возьмусь за голову и перестану играть в эти клятые игры?!

Толпа засвистела, а на лице Мороза расплылась кривая ухмылка.

— Ты прелесть, — произнес Илья. — А ты болван! — хмыкнул Харитонову, а я стояла головой и кивала, поддакивая.

Да-да, болван! Разве я похожа на официантку?! Его не смутил тот факт, что на мне даже формы нет?! Блокнота?! Подноса?! Думать и сопоставлять — определенно далеко от хоккеистов. Однако, не успела я горделиво задрать свой подбородок, как Морозов добавил:

— Нельзя так к фанатам относится. Тебе автограф? — подмигнул, а мой глаз задергался. — На чем тебе расписаться?

И главное сидел, зубами своими белыми сверкал, а я тоже хороша. Дурочка с переулочка… Стояла, будто в рот воды набрав, молчала да глазами своими лупала, поражаясь наглости этого хмыря.

— Оу, прости, зая, не догадался, — вдруг его голос стал слаще сахарной ваты, а по губам пробежал язык, словно парень облизывался, смотря на десерт. Только вот этим десертом было не мое лицо. Отнюдь. Им была моя грудь! Он пялился на мои сиськи и нес какую-то ахинею! — Я могу расписаться тут, но если ты стесняешься, — многозначительно кивнул в сторону туалета.

Сейчас я покажу этому похабнику автограф! Таких надаю, что шайба в голову покажется детским лепетом!

Лицо перекосило, челюсти сжались, а девчачьи коктейли так и напрашивались вылиться на голову плейбоя. Господи, прости душу грешную! И помоги мне не наделать глупостей! Парни уже во всю хохотали, надрывая свои идеальные животы, а я сгорала со стыда. Мои щеки загорелись, а из груди вырвался нервный фырк.

— Морозов, что ты смущаешь девушку? — произнес один из игроков.

— Да, я ж шучу, — поднял руки вверх. — Прости, солнце, не хотел тебя обидеть.

Не хотел, но обидел, и так было всегда и со всеми. Даже не замечал. Молол языком почем зря, а затем просил прощения, лишь для галочки.

— Ничего, — сконфуженно выдавила.

Так, Варвара, взяла себя в руки. Ты играешь с ним, а не он с тобой!

— Я поздороваться подошла, — сказала, смотря прямо в его карие глаза в которых отражалось недоумение. — Мы познакомились позавчера, — добавила, но он все также пялился на меня. — На матче, — снова дала подсказку, но снова промах. — Шайба! Вылетела! В меня! — раздраженно закончила и тут до него дошло.

— Малая, ты?

Японский Бог! Кретин даже не запомнил моего имени, но помнил кличку, которую сам мне и дал.

— Ага.

— Как ты? — поинтересовался он и, должно быть, ему действительно стало интересно. Он снял с колен девушку, что до сих пор сидела на его коленях, а затем, двинув слегка в бок своего товарища, приказал, — подвинься.

Я и очухаться не успела, как меня уже посадили, дали в руки коктейль, а Морозов весьма беспардонно закинул свою клешню на спинку дивана. Если бы я облокотилась, то парень мог с легкостью меня обнять.

— Жалуйся, малая, — подпер голову рукой и уставился на меня.

— На что?

— Кто-то обижает? — его голос до смешного звучал сурово, словно если я скажу ему «да», он тотчас же прыгнет на коня и помчится за меня заступался.

— Нет.

— Если обидит — говори.

— И что тогда?

Ради бога, отрежьте мне язык!

— Хорошим девочкам не нужно знать такие вещи, — проворковал он, а после, посмотрев из-под ресниц, понизил голос и добавил, — или ты плохая девочка?

Не нужно отрезать язык, я его уже проглотила…

— Такая милаха, — хохотнул. — Я шучу, расслабься, — хлопнул невозмутимо рукой по моей коленке. — Дай свой инстаграм, — потребовал, уже доставая телефон.

Прошлый раз я дала ему номер телефона, но парень не проявил интереса. И этот раз, была уверена, не станет исключением, однако я все же сказала свой ник и парень подписался и пролайкал несколько моих фото, но и на этом сюрпризы не закончились.

— Давай сюда!

— Куда?

— Сюда, ко мне!

Я не пошевелилась, и тогда он сам притянул меня к себе и, обняв рукой, сделал селфи, чтобы вскоре выложить в историю с подписью: «Я и моя малая».

— Красавица, — поправил прядь моих волос.

Смутилась, но виду не подала. Уж больно этот мерзавец был хорош во флирте. Моя уверенность пошатнулась, а по зубам ли мне этот прохвост?!

— Илюш, — позвала девушка парня, что не так давно сидела на его коленях.

— Что?

— А когда мы поедем к тебе?

— Не сегодня, солнце, — отрешенно и безразлично пробормотал парень.

Ее глазки растерянно забегали, на меня зло зыркнули, а затем вернулись к Илюше, который между тем что-то строчил в телефоне.

— Но мы же договорились…

Морозов устало вздохнул, провел рукой по волосам и посмотрел на докучавшую девушку. Кажется, она ему изрядно надоела.

— Не сегодня, — отрезал парень. — Хочешь уехать отсюда? — уже у меня спросил.

Похороны дорогие?! Хватит ли мне своих сбережений?! Потому что, кажется, за ближайшим переулком меня убьют и мой труп найдут изуродованным, без волос с вырванными глазами и надписью на лбу: «овца».

— Я вообще-то не одна, — замялась, оглядываясь в сторону подруг.

За нашим столиком