Если Задонский старался решать вопросы с клиентами в неформальной обстановке за пределами офиса, то Круглов предпочитал работать заниматься рутинной бумажной работой в кабинете.

Правда, с того времени, как компания утвердилась и заняла довольно прочную позицию на рынке медицинских услуг, Круглов постепенно отходил от дел, с головой окунувшись в науку. Говорят, его докторская диссертация даже имела резонанс. Единственное чего не было в Круглове — это обаяния и той бешенной энергетики, доставшейся с лихвой Задонскому.

Задонский умел располагать к себе людей так, что им начинало казаться, что не явись в их жизни Задонского, мир потерпел бы крушение.

Женщины, особенно в возрасте, словно с уходящего поезда, смотрели на Антона с надеждой. Рельефные мышцы под пестрой рубахой и сильное тело будили воображение. Задонский старался все дела решать с женщинами, зная производимое впечатление. Улыбка и ненавязчивое ухаживание Задонского, давали женщинам такое необходимое чувство уверенности в своей неотразимости и привлекательности. И они, позабыв о морщинах и домашних неурядицах, начинали кокетничать с Антоном. Умелая игра на контрастах приносила Антону Игоревичу свои дивиденды. Мужчины с интеллектуальными мускулами доставались Круглову.

Пятая по счету секретарша, как и все предыдущие, не знала, что на природной смекалке и умению слушать людей, Задонский построил свой бизнес и сколотил немалое состояние, необлагаемое ни каким налогом. Как порой важно не столько говорить, сколько слушать. Эту простецкую аксиому Задонский вынес еще с института. Только внимательно слушая и наблюдая за человеком, можно предвидеть его действие на ход вперед. В потоке слов, внимательному слушателю, открываются гораздо больше сказанного: все страхи и тревоги, надежды и даже планы, о которых прямым текстом и не говорилось.

Ни одна секретарша не знала, что благодаря легкому характеру и сговорчивости Задонскому удавалось быстро решать массу проблем связанных с аккредитацией, налоговой, пожарниками и прочими службами. Вовремя положенный конверт и продуманное поведение не только экономило время и силы, но дало возможность прочно занять свою нишу в секторе растущего бизнеса.

Ни одна секретарша не знала, что, Задонский, такой открытый и несуразный на первый взгляд человек, имел свою тайну и, пусть маленькую, но власть над человеческими душами. В некотором роде Антон Задонский ощущал себя вершителем человеческих судеб.

Но стоило ему открыть дверь офиса, как в глубине души появилась смутная тревога.

— У вас Олег Николаевич. Кофе, чай?

Задонский не стал отвечать на вопрос.

Последнее время, встречи с партнером тревожили и напрягали Антона. Олег был единственным человеком, с мнением которого, до недавнего времени, он считался, к мнению которого раньше прислушивался, но только не теперь.

Олег, бросив на стол пиджак, сидел в кресле Антона, просматривая месячный отчет. Цифры, прыгающие на экране компьютера, радовали. Прибыль заметно росла. И если б не утренняя газета, можно было б спокойно лететь Олегу Николаевичу Круглову на конференцию в Германию. Но улететь, не выяснив главного для себя вопроса, Круглов не мог. Он еще раз не спеша просмотрел всю документацию за последние два месяца. Порядок в отчетности и длительное отсутствие партнера немного разрядили обстановку и уменьшили пыл Круглова. Если б удалось застать Антона в кабинете — скандала б не избежать.

— Ба, какие люди! Каким ветром? — балагуря, Антон крепко пожал руку партнера и опустился в кресло, предназначенное для посетителей. — Я думал, уже Европу просвещаешь! А, ты еще в нашем скромном офисе.

Спич не тронул хмурого Круглова. Не реагируя на тираду, он молча развернул газету и так же молча подвинул Антону. Задонский прекратил обычный треп, глазами пробежав страницу, на ходу уловил то, ради чего заехал Круглов.

— Ну и? Не понял, в чем прикол? Заказная статья. Скрытая реклама медицинского центра. Обычное дело в наше время. Мы каким боком? Ты приехал из — за этого? — отложив газету, с наигранным непониманием, спросил Антон, чувствуя, что неприятность в виде Круглова уже неизбежна.

— Нет, ты не понял, — Круглов настойчиво подвинул газету Антону, — прочитай внимательно и потрудись объяснить мне о каком сотрудничестве идет речь? Каким «пожилым людям…» мы «…оплачиваем пребывание в частном медицинском центре»? С каких это пор у нас, есть «фонд помощи одиноким людям» — процитировал корреспондента, Круглов.

Тяжелый вопросительный взгляд остановился на Задонском. Олегу Игоревичу никакое вразумительное объяснение не приходило в голову. От напряжения лицо покрылось пятнами и руки, лежащие на столе, Антон непроизвольно сжал в кулак. Он впервые растерялся и не знал, как правильно себя повести: толи продолжать балагурить, толи признать свое поражение и выложить все как на духу. Столкнувшись с испытывающим взглядом Круглова, Задонский выбрал третий вариант.

— Подожди, какой фонд «Рука помощи»? Впервые слышу. Чушь. Может просто человек ошибся и сказал, что первое пришло на ум. — Антон еще раз пробежал по статье, оттягивая время — Ну, вот смотри, интервью дает представительница по связям с общественностью. Какая — то безмозглая курица, скорее всего любовница хозяина. Ей что рука, что нога помощи. Да, я согласен, не приятно, что кто то ссылается на нашу компанию без нашего ведома. Если тебя это так действительно напрягает, я до твоего возвращения дам опровержение в газете. Даже могу в суд подать за использование нашего бренда. Суд выиграем. Враг будет побежден и выплатит нам моральную компенсацию Лады?

Олег, ничего не говоря, устало потер лоб. Это был хороший знак. Круглов никогда не мог долго наступать. В словесной дуэли он всегда проигрывал. Речь — не его конек.

Так сложилось изначально. В их коммерческом тендеме было четкое распределение ролей. Будь иначе, компании, с растущим из года в год оборотом капитала, не было б и в помине. Они оба это понимали. Каждый играл только на своем поле. Не забегал, как в футболе, на чужое, не путался под ногами, не ставил подножку. Четкие правила игры давали хорошую прибыль.

Вальяжный, немного флегматичный Круглов, был, как говорят, мозговым центром компании. Если Антон генерировал идеи, то аналитический ум Круглова отметал на корню девяносто пять процентов этих идей. Оставшийся мизер был не просто гениальными, а сверх гениальным. Этот мизер делал прибыль. Но его надо было рассмотреть, просчитать, проанализировать. Это удел Круглова. Говорил он мало, сбивчиво, запутанно, порой упуская самое главное. Возможно, поэтому он успешно продвигал науку в лаборатории, где требовалась усидчивость, расчет и предвидение результатов, но никак не словесное сотрясение воздуха. И лекции он читал студентам нехотя, скучно и неинтересно.

Но стоило Антону только уловить суть проблемы и ситуация разрешалась, мгновенно направлялась в нужное русло. Хитроумные заключения становились доступны и понятны собеседнику. И можно заключать выгодный договор, если б не дотошный Круглов. Подвохи, незаметны для Антона, у выкладке Круглова, становились настолько очевидными, что ни о каком проекте, договоре или совместной работе уже не могло быть и речи.